– Действительно, рецепт есть. Я так и думала, – сказала девушка. – И давно вы употребляете эти препараты?
– Все под наблюдением врача, – спокойно ответил Кракен.
– Прекрасно, прекрасно. – Кира с довольным видом сложила руки на груди. – А подскажите, для кого вы изготовили серо-зеленое авто, с узкой, на одного человека, кабиной и большими колесами?
Девушка бросила взгляд на стенку, та сплошь была завешана фотографиями автомобилей самодельного изготовления.
Кракен засмеялся и невозмутимо посмотрел на Киру:
– Я за свою жизнь чего только не сделал, каких только колес не навесил, и кузова красил во все цвета радуги. Всего не упомнить. Мне бы хоть картинку.
– Картинку. – Кира тяжело вздохнула и похлопала глазами.
– Я много чего изготовил и для разных людей. Кто самолюбие тешит и на авто причиндалы вешает, кто выделиться хочет. Кто обычную машину водить не может. Инвалид или с травмой какой. Все люди. Есть возможность, я помогаю. Сейчас за машины больно шибко трясутся. Но по сути хоть «Кия», хоть «Мазерати», железка она и есть железка. Человек главнее. Автомобиль должно под себя приспосабливать, а не наоборот. Человек на колесах – это другое мышление, другая жизнь. Я помогаю ее получить тем, кому могу.
– Похвально. Очень круто. Плюс сто баллов к карме. Или совести. Выбирайте сами, – хмыкнула Кира. – Вы же, так или иначе, обходите закон. Не все ваши творения соответствуют технике безопасности и правилам ГИБДД.
– Как посмотреть. ГИБДД и сами себе льгот выписывают не дай боже. – На лице Кракена никаких эмоций не отражалось. Он не боялся, не нервничал, не суетился. Он слегка недоумевал, не понимая, что этим двоим от него надо. – Вон во дворе замначальника ГИБДД республики «Порше» стоит, так на нем обвеса и оборудования… на техосмотре, если увидят, в обморок упадут, они такого даже не видели.
Кира лучезарно и радостно улыбалась, будто присутствовала при жутко забавном зрелище. Она прошла к стене. Сделала вид, что рассматривает фото.
– Что за цирк? Что вы хотите? – спросил Андрей у Самбурова, решив, что тот наверняка адекватнее.
– В школьные годы вы дружили с Анастасией Кирилловой, когда вы видели ее в последний раз? – спросил подполковник, тоже с большим интересом следя за Кирой.
– Не знаю такой. Не помню.
– Вы дружили с ней в детстве. Есть школьные фотографии, – настаивал подполковник.
Кракен хмуро улыбнулся:
– Я с половиной города дружил, особенно когда им велосипед починить надо было. Насть штук десять было. Ни одной не помню. Я учился в Адлере, сюда уехал еще после девятого, так что одноклассников нечасто встречал.
– И не слышали, что бывшая одноклассница пропала несколько лет назад? Никто не рассказал? Такое событие – и никто не поделился? – Самбуров заметил, как Кира стащила со стены фотографию. Оторвала вместе с кнопкой и сунула в карман.
– Нет, не помню такого. – Андрей почти не шевелился, даже моргал редко. Никаких эмоций, никаких движений.
– Врешь. – Кира разулыбалась и склонила голову набок. – Причем очень хорошо врешь. Ты отличный врун, – сообщила Кира автомастеру. – Обычно вруны подсознательно выдают себя. Ну, все-таки считают, что это нехорошо. Тяжело убедить себя, вопреки мнению общества. Нам с детства навязывают – врать плохо. А у тебя ни один мускул не дрогнул. Это показательно. Психологи называют таких социопатами.
Андрей никак не отреагировал на слова девушки, молча смотрел на нее, потом повернулся к Самбурову:
– А с машиной подумайте – хорошая идея… У вас фантазия работает. Тачка призовое возьмет, готов на это деньги поставить, – сказал он на прощание, когда Кира и Григорий покидали его гараж.
– Я подумаю, – пообещал подполковник.
На улице посвежело, собирался дождь. Кира накинула капюшон своей накидки и поспешила укрыться в уютной машине. Нет, Кракен не прав, каким бы гениальным автомастером он ни был. Не каждый кусок железа, именуемый машиной, равен другому куску железа, именуемому другой маркой машины. Машины премиум-класса обладали многими качествами, не свойственными машинам сегмента «эконом». То, да не то!
– Ну, что он темнит, это очевидно и без каких-либо психологических изысканий, – недовольно поделился с девушкой своим мнением Самбуров.
– Это точно. Видел деревянный стенд в его гараже? – Кира улыбнулась словно кошка, планирующая поймать мышь. – Весь истыкан заточкой. А форму дырки разглядел?
– Да, полукруг и ползвездочки. Наша форма. На жертвах именно такая форма колотых ран, – подтвердил Самбуров. – Только это слабая улика. Наверняка выяснится, что это отверстия от какого-то инструмента, который он использует в ремонте автомобилей. Что ему предъявлять? Таблетки, которые ты нашла? От чего они, кстати?
– В рецепте два вида. – Кира пожала плечами: – Спектр заболеваний, при которых назначают этот комплект, крайне обширен. Деперсонализационный синдром, мания… много чего. Это очень серьезный набор лекарств. Кракен точно псих. С врачом, которая выписала этот рецепт, я бы поговорила.
– Ты запомнила фамилию?
– Угу, – кивнула Кира. – Софийская А. А., и печать седьмой психиатрической больницы. А на столе видел? Вино из солнечной Абхазии! Акцизная марка страны-производителя. Значит, куплено там. Сам он эту бурду пить не станет. Кракен пьет текилу. Хорошую текилу. В мусорке две пустые бутылки. И в шкафу стоят две полные. Запас. А вино на столе. Привез кому-то и еще не отдал.
– Значит, был недавно в Абхазии, – кивнул Самбуров. – Проверим. А что за фотографию стащила?
– Не знаю точно, – хмыкнула Кира и вытащила картонный квадратик.
– Полароид? Сейчас еще есть полароиды? – Самбуров покосился на фото. Разглядеть на нем что-то во время движения не получалось.
– Есть. Снова входят в моду. – Кира и сама внимательно разглядывала изображение, будто видела его впервые.
Подполковник не поленился, остановил машину, включил в салоне свет и взял фото из рук девушки.
– Ни хрена не видно и не понятно, – заключил он, внимательно разглядев снимок. – Машина самодельная, будто маленький трактор. Это карлик?
Особенность полароидных снимков, на взгляд Киры, сводила на нет сам смысл фотографии – запечатлеть на долгие годы знаменательный момент. Поскольку всякий, кто хоть раз делал фото подобного вида, знает, хранится она недолго. Фото, украденное Кирой со стенда Кракена, сильно побледнело, изменило цвета, да и в лучшие свои времена не отличалось резкостью и четкостью. Но если не спеша рассмотреть, то можно распознать некую конструкцию на колесах, весьма отдаленно напоминающую машину. Помесь квадроцикла и маленького трактора. Узкая, будто спаянная из двух неполных половинок кабина с большим лобовым стеклом, через которое почти в полный рост виднелся человек. Кепка, джинсы, лица почти не видно, возраст не определить. Но непропорциональные короткие конечности относительно тела не оставляли сомнений – на фото карлик.
– Да, карлик. – Кира выкинула кнопку в окно, а фото снова засунула в карман.
– И что ты разглядела на этом фото? – Самбуров снова понятия не имел, к каким выводам пришла Кира. Он вырулил на дорогу и повел автомобиль в сторону Краснодара.
– Ничего особенного не разглядела, скорее всего, никакого отношения к нашему делу оно не имеет, но ты много в своей жизни видел людей с гипофизарным нанизмом? Живьем? Не по телевизору и не в цирке?
Самбуров не задумываясь выпалил:
– Кроме Екатерины Коламут – ни одного.
– Вот и я их не встречала. А тут что-то из каждого угла торчат, – призналась Кира. В том, что Самбуров не будет ее укорять за украденную фотографию, она не сомневалась. – Меня знаешь, что насторожило больше всего?
Кира щурилась и мелко дергала ногой. Она еще не до конца сформулировала мысль. Но раз уж заикнулась, продолжила:
– Дырки в стене свежие, не покрытые пылью. У Кракена вся мастерская идеально прибранная, чистая. К нему на хороших дорогих машинах приезжают, и он условия работы демонстрирует, все открыто. Дорогое оборудование, камера для покраски, инструменты. А тут такая стенка? Почему? Потому что недавно тыкал. Исступленно и самозабвенно, что-то в себе глуша. Психовал, выплескивал ярость.
Кира помолчала. По напрягшимся мужским рукам на руле поняв, что Самбуров уже предвидит неутешительный вывод.
– Либо психовал после того, как совершил что-то, что повергло его в ярость. Либо это приступ, который приведет к какому-то действию… за что уже сейчас он злится.
– Ты хочешь сказать, что либо он убил Филимонову, либо планирует… чувствует, что ему надо кого-то убить?
– Нет, это ты сказал, – хмыкнула Кира. – Но выводы я сделала примерно такие.
Самбуров помолчал, потом сказал:
– Не каждый сумасшедший – убийца.
– Не каждый, – согласилась Кира.
– Кроме того, что он дружил в школе с Настей Кирилловой, у нас на него ничего нет. А ее исчезновение даже к нашему делу не относится. Заточка, вино из Абхазии… ерунда.
– Ничего. К нашему делу не относится. Ерунда, – словно дрессированный попугайчик проговорила, соглашаясь, Кира.
Подобной уступчивости и согласия девушка со дня их знакомства не проявляла, поэтому Самбуров подозрительно на нее покосился. И верно подметил, она не соглашалась по-настоящему, она просто погрузилась в собственные мысли и пустым взглядом пялилась в ночь за окном.
– Засаду надо поставить, – решил Григорий. – Понаблюдаем, чем живет.
– Не надо! – возразила Кира. Вот это уже на нее похоже. – Спугнете только. Кракен слежку сразу засечет. Он каждую чужую машину в округе замечает. А ты кого пришлешь? Опергруппу из управления, у которой на машине будут краснодарские номера?
– Ну что же ты про нас как про идиотов? Можно и поаккуратнее.
– Можно, но не нужно. Он еще четыре дня как прикованный в своей мастерской сидеть будет. У него все расписано по часам, чуть ли не до полуночи. Авторемонтом он живет. Точнее, в мастерской своей и живет.
Дорога обратно показалась Кире короче, нежели туда. Возможно, потому что она отвлеклась на вид из окна и собственные мысли. Когда Самбуров довез Киру до управления, где она оставила свою машину, он вышел из автомобиля и открыл ей двер