Никаких физических отголосков страстной, наполненной любовью ночи в своем теле она не ощущала. Впрочем, в том, что Самбуров не воспользуется ее беспомощностью или уж скорее приставучей настойчивостью, Кира не сомневалась.
– Истинный джентльмен, – хмыкнула она, доставая из холодильника мясо и сыр, включая чайник.
Но доказательство своего присутствия и ее беспомощности он все-таки оставил. Раздел полностью. Уложил в кровать голой.
Излишней скромностью Кира не страдала. Когда полуголая танцуешь на пилоне, когда переодеваешься, не глядя, кто вокруг, когда выходишь в элемент, демонстрируя зрителю паховую область, ложная скромность улетучивается словно снег под солнцем.
«Так что мимо, господин следователь», – хихикнула Кира, усаживаясь на подоконник с чашкой чая и бутербродом из сыра, запеченной свинины, масла и огурца.
В юности у Киры была подруга, Диана. Дин, как звали ее в Штатах. Они не хило куролесили на первых двух курсах Калифорнийского университета. Две русские девчонки, красивые, легкие на подъем, умные и смешливые. Частенько они просыпались с головной болью по утрам, благодарили бога, что в своих кроватях и в трусах, сгребали первые попавшиеся под руку учебники и тетради в порыве успеть на лекции. Потом Кира начинала хмуриться, тревожиться и сожалеть о вчерашних пьяных проделках.
– Что подумает мама Майкла? А Дэн? Господи, я такое вытворяла…
– Ты вчера была пьяная, значит, это не считается, – жестко объявляла Дин. – Ну, пьяная, ну, дура. Со всеми бывает.
И за годы учебы и совместных приключений Кира усвоила эту мантру.
– Пьяная была. Многое не помню. С кем не бывает, – улыбаясь, сказала она вслух, будто Самбуров ее слышал.
Город оживал в свете рассветных розовых лучей. Люди спешили по своим делам, раздражались, выплескивали злость друг на друга. Солнце безразлично взирало на глупую людскую суету, имея в своем распоряжении уйму времени. Кира полюбовалась вечностью, светом, началом нового дня. Она улыбалась, пусть никто этого и не видел.
Девушка отправилась в душ, затем стала одеваться. Визит Коламутов в управление она ни за что не пропустит.
Спустя два часа Кира переступила порог кабинета. Самбуров, хмуро сверля взором ноутбук, боролся с каким-то отчетом. Киру удостоил кивка. А Терехова Анна радостно сообщила:
– Андрей Крякин посещал Абхазию в период с двадцать первого по двадцать шестое сентября!
– Получается, он приехал в тот же день, когда умерла Марина Филимонова. – Кира что-то подсчитывала в уме. – Мог выслеживать еще с Лазаревского, встретить автобус, в котором она ехала, когда проходил границу.
Кира задумчиво покачала головой, не сомневаясь, что Самбуров сейчас поправит их с Аней радостные выводы. Подполковник произнес:
– Это все косвенные улики, предположения. Надо разыскать Аниту Хакимову, возможно, она скажет что-то, за что мы сможем зацепиться. По всей видимости, они с Крякиным поддерживают тесные отношения. – Самбуров кивнул Ане, отдавая распоряжение. – Вон в Абхазию отдыхать ездили.
– Начала уже. Таинственный субъект эта Хакимова. Зарегистрирована у матери в Адлере. Временная прописка в Краснодаре по улице Воровского уже истекла, она там комнату снимала. Съехала. Телефона на ней нет. Прав водительских тоже.
– У нее не может быть прав по состоянию здоровья, только на что-то специально оборудованное. Так что если она и ездит на чем-то, то этот транспорт мейд ин Кракен, – вздохнула Кира, располагаясь в кресле и держа в руке традиционную чашку чая.
Светлая мысль в их головы ворвалась одновременно.
– Полароидное фото! – Самбуров и Кира аж со своих мест подхватились.
Аня вздрогнула и выдохнула.
Кира вытащила из-под коробки с чаем старую фотографию и помахала ею в воздухе.
– Это Анита Хакимова. Как ее мать сказала? Вместе катались? По оврагам и лесам?
– Да, где-то этот быркозябр ездит по дорогам Адыгеи, – кивнул Самбуров.
– Володя ищет, – отозвалась Аня.
– Надо еще проверить, в какой поликлинике состояла эта Аня на учете. Ручаюсь, она была пациенткой Веденеевой. Через нее Кракен рецепт получил.
– Два года назад Аниту Хакимову избили, пытались изнасиловать, но это не доказали. Преступник – наркоман, Сорокин Олег Михайлович, восемьдесят восьмого года рождения, на принудительном лечении, – добавила Аня и развела руками: – Это все. Больше ничего на нее нет.
– В какой больнице она лежала? – уточнила Кира. – Проверь сразу седьмую. Что-то мне подсказывает, что она одна из тех пациенток, которых Веденеева вела за Софийскую.
– Узнаю, – согласилась Аня.
– Вот там они с Натальей и познакомились, – предвосхитила события Кира.
Самбуров уже открыл рот, чтобы возразить, как в кабинет вошли гости. Собранный, деловой, с бесстрастным жестким взглядом Коламут Сергей Николаевич пропустил вперед дочь. Молодая женщина вежливо улыбалась и немного смущалась реакции отца. Тот недовольно поджимал губы, хмурил высокий лоб и поглядывал на всех недобрым взором.
Понятно, свое нахождение в отделе Управления МВД он считал не просто ошибкой или недоразумением, а проявлением непозволительной вольности со стороны следователей. Возможно, оскорблением. Всем своим видом он обещал большие неприятности, если вот прям сейчас они всем отделом не кинутся на колени вымаливать прощение.
– Вы желаете присутствовать при дознании вместе? – уточнил Самбуров, после довольно сухих приветствий.
– А вы предлагаете подождать в коридоре? – обдал подполковника холодом Коламут.
– Ну, строго говоря, вам было назначено в разное время, – уточнил следователь, который даже не думал обледеневать и превращаться в снеговика. Более того, он явно делал одолжение, приглашая обоих присесть на подготовленные стулья.
– Скажите, Екатерина Сергеевна, когда вы отправлялись в Германию девятнадцатого сентября, российский паспорт был при вас?
Екатерина явно не ожидала подобного вопроса, растерялась, задумалась. Кира оценила ее телодвижения, мимику и удовлетворенно замерла, ожидая ответа, который она уже знала.
– Я не могу сказать точно. Я не помню. Российский паспорт не нужен мне в поездках. Он вообще нечасто мне нужен. Я летаю по европейскому, как гражданка Великобритании. Вот сегодня, например, помощница даже напомнила, чтобы я его взяла, потому что будут здесь пропуск выписывать. – Девушка помотала головой: – Нет, скорее всего, его со мной не было. Я же сегодня достала паспорт из папки с документами, а к ней я не обращалась давно… Да, точно. Больше трех месяцев я не пользовалась своим российским паспортом.
– Отлично. – Самбуров что-то пометил в своих листочках. – Я могу взглянуть на ваш паспорт?
Екатерина протянула подполковнику бордовую книжечку. Самбуров полистал. Если на его лице и промелькнуло разочарование, удивление, непонимание, то лишь на миг, и, кроме Киры, их никто не заметил. Григорий вернул документ владелице и взглянул на консультанта по психопатологии. Паспорт вернулся домой. Разумеется, не сам. И у них есть версия, как такое произошло.
– Мы проверили информацию по вашему нахождению в Германии в интересующие нас сроки, все верно, вы действительно были в Кёльне, Франкфурте. Улетели и прилетели в обозначенные вами даты. Но ваше посещение Абхазии тоже не вызывает никаких сомнений. Скажите, кто мог воспользоваться вашим паспортом в ваше отсутствие? У кого есть доступ к вашей папке с документами?
– Кто может воспользоваться паспортом? Там же моя фотография! На границе Россия – Абхазия разве не проверяют? – говорила Кэти удивленно, непонимание звучало абсолютно искренне, но женщина была спокойна.
А вот Сергей Коламут заметно нервничал.
– Папка лежит в столе комода, в доме моего отца. В моей комнате. Там не проходной двор. Посторонних нет. Охрана. – Кэти улыбалась, демонстрируя абсурдность предположения следователя. – Ошибка какая-то…
– А вот Сергей Николаевич, похоже, догадывается, кто мог воспользоваться вашим паспортом, въехать в Абхазию и вернуться.
– Полная несуразица! – пробормотал бизнесмен. – В моем доме везде камеры, охрана.
– Камеры? Это интересно! – подхватился подполковник. – К ним мы обязательно вернемся.
Сергей Коламут занервничал еще больше, дыхание участилось, на лбу выступили капли пота. Ему тоже интерес подполковника не нравился.
– Скажите, почему вы скрыли от Кэти существование сестры-близняшки Аниты Хакимовой?
– Существование кого? – не поняла Кэти.
– Я ничего не скрывал, – пробубнил Коламут и уверенно заявил, глядя спокойно и пристально: – Мне потребуется адвокат.
– Конечно, как вам будет угодно, – легко согласился Григорий и положил перед семейством несколько фотографий, которые они взяли у приемной матери Аниты.
– Это не я, но… – Екатерина с видом шокированного человека разглядывала фотографии и мотала головой, будто не верила своим глазам. – Она очень на меня похожа.
– Нет, Екатерина Сергеевна, это не вы. Это ваша родная сестра, Анита Саламатовна Хакимова.
Пока Самбуров коротко рассказывал историю их с сестрой рождения, Кира наблюдала за Сергеем Коламутом. Тот лихорадочно прикидывал, как вести себя дальше. Встать и уйти, чтобы вернуться с адвокатом? Вероятно, Кэти не последует за ним. Она принимала все решения самостоятельно и сейчас испытывала огромное любопытство. Пока не выяснит все, что требуется, не уйдет. Остаться? Тоже странно, он уже заявил, что не желает разговаривать. Тени колебаний и сомнений калейдоскопом мелькали на его лице.
– Это отличная новость! Просто восхитительная! – Кэти искренне, как истинная европейка, радовалась приобретенной родственнице. – Не понимаю, почему ты не рассказал мне о ней сразу! Я очень хочу познакомиться с сестрой! Аней?
– Никто ничего не скрывал. Мы планировали дождаться удобного случая, – рассеянно бубнил Коламут. Он все никак не мог выбрать линию поведения. Звать адвоката? Его пока никто ни в чем не обвиняет.
– Скажите, а ваша дочь водит машину? – встряла Кира, подойдя к бизнесмену очень близко, явно ворвавшись в его внутренние границы и динамично мотая бумажным пакетиком в чашке. Того гляди выплеснет кипяток ему на брюки.