– Он нуждается в каком-то активном времяпрепровождении, – сказала она Алфи. – Он переполнен энергией. Я думаю, именно поэтому он так себя ведет.
Она не упомянула тот факт, что одновременно отчаянно нуждалась во времени для личных дел, чтобы иметь возможность спокойно посидеть и почитать.
– Как насчет плавания?
– Хорошая идея. – Би задумалась.
Позже на той же неделе она записала его на уроки плавания. Схема работала в течение первых нескольких занятий, пока Антония не пронюхала обо всем и не решила записать на плавание Джека. Теперь вместо часа наедине с собой Би должна была сидеть на неудобном пластиковом стуле на трибуне у бассейна, пытаясь игнорировать запах хлора в смеси с легким головокружением, и слушать, как ее сестра Антония болтает на свою любимую тему:
– Сейчас у нас достаточно пациентов, чтобы перейти с двух рабочих дней на три. И мы ищем помещение покрупнее. Офис, где сейчас находится клиника, больше не подходит нам.
– Сколько сейчас пациентов у Оуэна? – спросила Би, пытаясь убедить себя, что на самом деле ей абсолютно без разницы.
– Восемьдесят семь, – гордо заметила Антония. – Ты можешь в это поверить?
Ранее Би проверила в Интернете цены на услуги клиники, хотя и не сказала об этом сестре, поэтому смогла быстро произвести в уме расчет, в то время как ее взгляд упал на новую сумочку Антонии.
– Оуэн говорит, что при нынешних темпах через полгода у нас будет около пятисот пациентов. – Она провела пальцами по волосам, теннисный браслет с бриллиантами на ее левом запястье ярко переливался. – Он планирует полностью отказаться от своей работы на Национальную службу здравоохранения к концу года.
– Тогда кто же будет помогать родителям, которые не могут позволить себе частную клинику?
Антония надулась:
– Это было непростое решение. На самом деле, нам было очень сложно его принять. Но Оуэн не может помочь всем. – Она подняла свою сумку и положила к себе на колени. – Послушай, – продолжала Антония, – я знаю, что клиника стоит дорого, и я знаю, что ты не можешь себе этого позволить. Но если это причина, по которой ты не хочешь проверять Саймона…
– Причина не в этом, – запротестовала Би, хотя во многом так и было. Но она никогда бы не призналась в этом Антонии. Чем больше Антония выставляла напоказ свои деньги, тем решительнее Би доказывала, что они ее не беспокоят, что она могла бы нормально, если не лучше, воспитать Саймона и без них.
Антония продолжила, делая вид, что не расслышала:
– Я принесла тебе кое-что. – Она открыла сумку и повернула ее так, чтобы Би могла заглянуть внутрь. Там была небольшая белая коробка с печатным логотипом. – Это набор для тестирования. Если будете брать мазки, закажу анализ через нашу клинику. Мы можем сделать это под вымышленным именем. Никто не узнает.
– Ты под чем-то? – воскликнула Би, совершенно потрясенная. Один из спасателей сменил позу и уставился на них. Би сгорбилась. – Ты сошла с ума. Серьезно. Не могу поверить, что ты предлагаешь такое.
– Я боюсь за тебя, – призналась Антония, и когда она посмотрела на Би, в ее глазах были видны слезы. – Если бы ты только знала, что мы наблюдаем в клинике…
Би взяла в руки фляжку для воды и книгу. Она спустилась вниз и подождала, пока Саймон выйдет из бассейна, а затем отвела его в раздевалку и одела. Она энергично растерла его полотенцем. Он хихикнул. «По крайней мере, один из нас хорошо проводит время», – подумала Би. И это точно была не она.
Антония всегда была немного навязчивой, Би это знала. Это было одним из многих аспектов, по которым они отличались друг от друга. Би была довольна тем, что имела. Пока она могла сводить концы с концами, она была счастлива. Но Антонии нужно было больше. Когда Би подумала об этом, ей показалось странным, что два близкородственных человека с одинаковым детством могут вырасти такими разными. Хотя, возможно, их детство не было таким уж одинаковым. Би была на несколько лет моложе Антонии и гораздо меньше знала отца до его отъезда. Большинство ее воспоминаний о нем были составлены из обрывков рассказов других людей, и она сама заполняла пробелы. У них с Антонией было также разное представление о матери. Би знала только то, что было с ней после развода, ее очень скромную жизнь. При этом она видела старые фотографии Антонии, ее красивые платья и кукол. В какой-то момент все исчезло, и с тех пор Антония боролась за то, чтобы вернуть это. По крайней мере, так казалось Би.
Она натянула на Саймона футболку, помогла ему с носками, подождала, пока он наденет брюки, и подумала о маленькой белой коробочке в сумке Антонии. Это зрелище привело ее в ужас. Она знала, что Антония была одержима этим тестом, но не ожидала, что та зайдет так далеко. Возможно, ей следует радоваться, что ее сестра до сих пор не попыталась исподтишка проверить Саймона. Она аккуратно сложила влажное полотенце Саймона, засунула в его сумку для плавания и решила, что пора искать новых друзей.
Глава четырнадцать
Джек
Сейчас
Они не подумали о машине. Это было ошибкой. Пока Джек следовал за Саймоном вверх по лестнице, его разум метался, пытаясь собрать все воедино. Он догнал своего кузена, толкнул его в пустую комнату, где обычно спал Саймон, и закрыл за ними дверь, прислонившись к ней всем своим весом, чтобы убедиться, что Би не сможет войти.
– Ты это слышал? Полиция была здесь. Ну и дела, Саймон. Это плохо. Это очень плохо.
– Успокойся, – отмахнулся Саймон. – Все в порядке.
– Нет, не в порядке!
Когда он предложил Саймону приехать сюда, чтобы они все исправили, он ни на мгновение не подумал, что это может быть чревато подобными неприятностями.
– Да, это так, – сказал ему Саймон. – Потому что меня проверяли, помнишь? Все, что нам нужно сделать, это держаться вместе, пока я не получу результат. – Саймон поднял руку, понюхал подмышку. – Уф. – Он встал с кровати и, повернувшись, стянул с себя футболку, и Джек увидел его спину.
Его двоюродный брат был худощавым, но мускулы его тела выглядели рельефными и твердыми.
И он был весь в синяках.
Джек стоял с открытым ртом, разглядывая пурпурно-желтый узор. Он никогда не видел ничего подобного.
– Офигеть, Саймон.
– Что?
– Твоя спина. Почему ты не сказал мне, что так тяжело ранен?
– Оу. – Саймон изогнулся, пробуя взглянуть на себя сзади. Его лицо покраснело. Он тут же попытался надеть футболку обратно, но было уже поздно. – Ничего серьезного.
Пока Джек рассматривал все эти яркие синяки, ему в голову пришла мысль, в которую он не очень хотел верить.
– Я думал, ты участвовал только в одном бою, – проговорил он. Внезапно он ощутил каждый мускул своего тела и пульсацию крови в висках. – Том, что в субботу. Ты сказал…
Саймон медленно повернулся:
– Я знаю, что сказал.
Джек указал на Саймона дрожащей рукой:
– Что на самом деле произошло? В скольких боях ты участвовал?
Он увидел, как покраснел его кузен, увидел мышечный тик на его челюсти и понял, как сильно Саймон не хочет отвечать на этот вопрос. И что ему этот разговор не нужен. Это было очевидно.
– Что случилось?
Саймон покачал головой. Он не смотрел на Джека.
– Ты не поймешь всего.
– Чего я не пойму? – закричал Джек. – Не держи меня за дурака, Саймон, это не так. Из-за драки с одним парнем полиция не станет караулить возле дома, да и вид у тебя был бы другой. Твой рассказ далек от реальной жизни.
– Бои не происходят сами по себе. Их организовывают.
– Я не понимаю.
– Люди делают на них ставки. Не только те мужчины, которые работают на ферме, но и другие люди. Богатые люди, такие как вы. Они приходили вечером и смотрели на бои. Я тоже хотел заработать денег. Это возможно, если иметь смекалку.
Джек рухнул на пол, его ноги внезапно подкосились.
– Но тебе платили за работу на ферме.
Саймон фыркнул:
– Это рабская зарплата, приятель. Все это мошенничество. М-положительные мальчики – дешевая рабочая сила, и многие люди пытаются на этом разбогатеть.
Джек немного разузнал о мусорных фермах еще в школе. Огромные конструкции из бетона и стали, построенные вдоль автомагистралей, они работали круглосуточно, перерабатывая все, от номерных знаков до старых зонтов. Да, большинство людей, которые там работали, были мужчинами «М+», но они были приспособлены к тяжелой физической работе, она облегчала управление их состоянием, а на территории ферм было жилье, магазины, столовые и больницы. Джек не был слишком обеспокоен, когда Саймон впервые сообщил, что работает в одном из таких мест. Во всяком случае, это не казалось чем-то плохим.
То, что он узнал от Саймона сейчас… не было похоже на картинку в его голове.
– Я думал, за тобой там присматривают. Есть все удобства…
– Ты имеешь в виду туалеты, которые всегда закрыты, душевые, которые не работают, и еду, которая стоит целое состояние?
– Ты должен был сказать мне, – пробормотал Джек.
В горле застрял ком. Джек чувствовал одновременно боль и злость; ему было горько от осознания того, как на самом деле жил его кузен, и обидно, что Саймон скрывал все это от него. Он вспомнил о сообщении, которое Саймон прислал ему неделю назад, когда телефон разбудил его посреди ночи смехом Джокера.
«Ты ни за что не догадаешься, кто только что появился здесь».
Следующие три дня Джек почти не спал в ожидании новостей. Он чувствовал опасность, приближающуюся к его двоюродному брату, и представлял, какую форму она может принять. Он снова почувствовал себя важной частью жизни Саймона. Кровь закипела в жилах, мир стал ярче, Джек был заряжен энергией. Его жизнь здесь, с его родителями и М-отрицательными друзьями, со школой и музыкой, какой бы прекрасной она ни была, иногда заставляла Джека чувствовать, что он вот-вот умрет от скуки.
Он вдруг осознал, что хотя он немного выше своего кузена, в остальном он ему не ровня. Саймон был мускулистым, тогда как Джек был мягкотелым. Руки Саймона были грубыми, пальцы покрыты шрамами, и что-то в его манере держаться заставило волосы на затылке Джека встать дыбом. Он казался совсем не тем человеком, которого знал Джек.