Джинни стала очередной проблемой, но Антония справилась и с этой ситуацией. Втайне она очень гордилась собой. Все оказалось проще, чем она ожидала: подсыпать Джинни таблетки, а когда та станет сонной, провести ее наверх, помочь раздеться до нижнего белья и погрузить в ванну. Она оставила кран с водой открытым, пока искала бритву и вынимала лезвие, и хотя ее желудок немного скрутило от того, что произошло дальше, это не было чем-то, через что она не могла пройти.
Она сказала себе, что Джинни в любом случае была на полпути к этому. Антония всего-навсего сделала так, чтобы все прошло безболезненно и легко для нее. То есть она как бы сделала бедной девушке одолжение. Очевидно, что та бы не справилась, ведь она не могла продолжать жить как прежде.
Это усложнило работу в клинике, поскольку Полу и Лили был необходим перерыв, чтобы отойти от горя, но это было временно, и Оуэн уже провел собеседования у полдюжины педиатров, которые были заинтересованы в переходе к частной практике. Он также нанял нового офис-менеджера.
В общем, все могло быть намного хуже.
Даже Джек, казалось, справлялся. Антония помахала ему рукой, когда он проходил через парковку по направлению к ней. Он почти незаметно помахал ей в ответ.
– Как дела в школе? – спросила она его, когда он сел в машину.
– Все хорошо, мам, – тихо ответил он. – Просто немного странно, что Джинни там нет.
– Я знаю, – кивнула она. – Это странно для всех нас. Но со временем станет легче.
– Я буду рад, когда закончу школу. Хватит с меня этого места.
Антония знала, о чем он умалчивал. Слухи о Саймоне и Джинни распространились по школе со скоростью лесного пожара, и они запятнали ее сына. Остальные мальчики теперь опасались его, а девочки не хотели с ним разговаривать.
– Скоро ты сдашь экзамены и отправишься в университет, – напомнила Антония. – Это будет начало новой жизни. И там никому не будет дела до всего этого.
Всю дорогу они просидели молча. Джек прислонился головой к окну. Он выглядел уставшим. Возможно, ему нужно было скорректировать лечение. Это было достаточно легко сделать. В клинике у них был новый препарат, который обещал меньше побочных эффектов и более глубокий сон. Антония еще не пробовала давать его сыну. Возможно, пришло время.
Она отвлеклась, когда ехала по их улице, и в результате едва не пропустила серого и полосатого соседского кота. Она свернула на подъездную дорожку и резко нажала на тормоза, едва не задев машину, которая оказалась припаркована прямо на пути к их дому.
– Что здесь делает полиция? – внезапно насторожился Джек.
– Я не знаю. – Ее сердце бешено заколотилось. – Давай выйдем и выясним, ладно?
Она отстегнула ремень безопасности и вышла. Дверь дома открылась, когда она подошла к ней. На пороге стоял Оуэн.
– Что происходит? – спросила она его. – Почему ты здесь? Ты должен быть в клинике до пяти. Что-то случилось?
Он спустился на крыльцо. За ним последовали двое огромных мужчин в униформе.
– Оуэн?
– Они здесь, чтобы поговорить с тобой о лекарствах, пропавших из клиники, Антония. – Его тон был резким и холодным. – Новый офис-менеджер просматривал записи за последние пятнадцать лет, и ему показалось, что мы заказывали больше препаратов, чем выписывали. Он задался вопросом, как они могли быть использованы.
Антония сделала шаг назад.
– Возникла какая-то путаница. В любом случае, Лили архивировала оригиналы всех записей.
– Насколько я помню, ты ей помогала. – Оуэн внимательно смотрел на нее.
Один из полицейских двинулся вперед, и Антония увидела его пристальный взгляд. Она повернулась на высоких каблуках и бросилась в машину. Быстро выехала на дорогу и остановилась на мгновение, держась одной рукой за руль, а другой – за рычаг переключения передач. И пока она смотрела вдаль, ей было так трудно побороть соблазн вдавить в пол педаль и уехать. Она могла бы сделать это. С легкостью оставить все позади.
Кто-то подошел к машине. Это был Джек. Он смотрел на нее через лобовое стекло. Ее сын. Ее прекрасный сын.
Ее опасный сын «М+».
Она провела семнадцать лет, пытаясь защитить его. И ей это удавалось, не так ли? Несмотря на то, что цена была очень, очень высокой. Глядя на него, на его дорогое, знакомое лицо, она пыталась убедить себя, что оно того стоило.
И обнаружила, что она больше не уверена в этом.
Она пыталась убедить себя, что не должна бояться его.
Но у нее не получалось. Не только из-за того, что он сделал, но и из-за того, что она сделала для него. От этого ей бы никогда не удалось сбежать. Мрак собственных поступков преследовал ее. Неважно, что она была умна, что никто не мог доказать ее вину и даже не подозревал ее. Она всегда знала, что не делала искусственное дыхание девушке в Корнуолле, что провела Джинни наверх. Она не сожалела об этом. Это был выбор, который она сделала, чтобы защитить Джека, убедиться, что ни одна из девушек не сможет никому рассказать, что на самом деле произошло. Но если она останется здесь, с ним, как много времени пройдет, прежде чем он догадается обо всем и обрушит на нее свой гнев? Она давно перестала верить, что может контролировать его при помощи своей любви. Она пыталась управлять им с помощью лекарств, но и это не сработало. Она купила себе собаку, обученную подчиняться командам, которые знала только она, но и этого больше не казалось достаточным, к тому же она не была уверена, что может приказать Флэшу защищать ее от Джека, если до этого дойдет.
Когда Оуэн открыл дверь, она тихо вышла из машины и позволила им увести себя.
Эпилог
Единственное, чего она хотела – защитить своего сына. На этом все. Исполнить свой материнский долг так, как следует. Когда она впервые держала его на руках, она пообещала себе всегда о нем заботиться. Она никому не позволит причинить ему вред. Она хотела обезопасить его от этого мира, в котором мальчики сталкиваются с жестокостью; мира, который подвергает испытаниям с самого рождения и в котором на тебя могут повесить преступление, которое ты никогда не совершал.
Но у нее ничего не получилось.
Сейчас это казалось неизбежным. Она сражалась в битве, которую рано или поздно ей было суждено проиграть. Потому что, отказавшись проверить сына, она оставила место сомнению. Однажды он сказал ей, что она всегда думала о нем худшее из возможного, и он был прав. Она постоянно искала признаки того, что он был «М+». Искала и находила. Либо ее убеждали в том, что они были. Даже если это было не так.
Она не могла не задаваться вопросом, что видела ее сестра, когда она смотрела на своего сына, мальчика «М+», который считал себя безобидным. Прошло несколько недель с того дня, когда она в последний раз видела Антонию. За это время произошло столько событий. Таких событий, которые Би и представить себе не могла и в которые ей все еще было трудно поверить.
Антония была арестована за кражу препаратов из клиники. По-видимому, новый офис-менеджер заметил некоторые расхождения. На самом деле немало расхождений: достаточно, чтобы задаться рядом вопросов. И это привело к истории с таблетками, которые Джинни Слоан приняла перед смертью, и к некоторым догадкам о том, где она могли быть взяты.
Антонии грозило около десяти лет тюрьмы.
– Почему ты сделала это? – спросила ее Би.
Они сидели по разные стороны стола, отделенные оргстеклом, которое от частого мытья стало немного мутным, поэтому казалось, что смотришь сквозь воду.
– У меня не было выбора, – ответила Антония.
Ее голос, который когда-то звучал так уверенно, был едва слышен в комнате.
За последние несколько недель ее красота поблекла. Некогда идеальные волосы отросли почти до плеч, и можно было заметить несколько дюймов темных корней. Ее ногти не были накрашены, она была одета в мешковатые спортивные штаны и толстовку. На Антонии нельзя было заметить ни одного ювелирного украшения. Даже ее обручального кольца.
– Конечно же, у тебя был выбор! – возразила Би.
– Тот выбор, который сделала ты? – спросила Антония. – Отправить своего сына в тюрьму?
Длинные пряди волос безжизненно свисали вдоль лица женщины напротив. За последний месяц она еще больше потеряла в весе, ее щеки сильнее впали, а ерзая на стуле, она казалась вдавленной в него так, будто ее тело можно было сложить пополам.
– По крайней мере, я не испытываю ложных иллюзий относительно того, какой у меня сын.
Впервые другая женщина открыто посмотрела на нее. Тень улыбки проскользнула по лицу.
– Или того, в кого ты его превратила?
– Я не из тех, кто пытается сбежать от правды и притворяется, что она не имеет значения.
– Неужели?
– Да. Вот почему ты здесь, а я – нет.
– Хотя, возможно, должна была быть.
Антония наклонилась вперед, ее нос почти прижимался к стеклу.
– Ты лгала Алфи, ведь он считал, что является отцом Саймона, но это не так. Ты сбежала, когда думала, что Саймон убил эту девочку в Корнуолле, вместо того, чтобы остаться и позволить ему столкнуться с последствиями. И ты сбежала с фермы после того, как между Саймоном и Малкольмом произошел бой.
– Я не сбегала, – строго возразила Би.
– Именно это ты и сделала! Ты приехала ко мне, как всегда ожидая, что я разберусь с беспорядком в твоей жизни. – Антония засмеялась, но смех быстро перерос в глубокий частый кашель. – Это даже смешно, если вдуматься. Саймон убедил Джека пройти тест вместо него, и они сделали это прямо перед твоим носом, а ты ничего не заподозрила.
Удивительно, что Антония так и не поняла, почему это произошло. Она до сих пор не разобралась в этом.
– Как ты думаешь, кто подал Саймону эту идею? – поинтересовалась Би.
– В смысле?
– Это я предположила, что все проблемы Саймона могут быть решены, если найдется кто-нибудь отрицательный, чтобы сдать тест вместо него.
Антония смотрела на нее в полной тишине. Би понимала, что сейчас ее сознание работает, анализируя события последних нескольких недель: все, что привело их сюда, к этой точке. Все началось с одного как бы случайно брошенного поздно ночью комментария Би в адрес своего сына. Она да