— Прошу позволить мне сразиться с этим треплом. Убивать таких, как он, — для меня одно удовольствие. — Обратился к Марсу Ахиллес.
— Он мой, вы здесь лишь в роли наблюдающих. Да, и Аид предупреждал меня, если ты в очередной раз ласты склеишь, больше возвращать тебя к жизни не будет. Стой пока в сторонке и жди команды.
Нервный Укун постоянно оглядывался, глядел в небо и на землю. Он искал способ сбежать и никак не мог его найти. В итоге, загнанный в угол, он решил воспользоваться своим последним козырем, надавив на единственное больное место Марса — его честь.
— Эй, здоровяк, давай решим всё по старинке, один на один. Если ты побеждаешь, я отправляюсь с тобой, если я — вы отдаете мне русского.
— Высокого же ты о себе мнения, макака. Думаешь, что сможешь совладать со мной в честном бою, паршивец? К чему мне эти твои игры, что мешает взять тебя прямо сейчас, вот этими вот руками, а следом придушить, как бешенную собаку? — закинув щит себе на спину, вытянув вперед свои огромные ручищи, спросил Марс.
— Банальный интерес выяснить, кто из нас на самом деле сильнейший бог на земле. — Решительно ответил на вопрос Укун, вызвав своей репликой смешок сначала на лице Марса, а вслед и на лицах героев, как павших, так и ещё живых. Громкий смех бога войны поддерживал стук тысяч челюстей. Трупы гыркали, мычали, показывали пальцем, некоторые даже падали на землю, хватаясь за собственные разорванные животы.
— Пока в нашем пантеоне есть такие боги, как Аид и Зевс, даже я не могу назвать себя сильнейшим, а тут ты — едва спустившаяся с дерева обезьяна. Думаешь, если сумел выбраться из камня и повесить себе на башку травяную корону, сразу стал царем, способным требовать, чего только захочется? Не смеши. Если сможешь меня убить, так и быть, я разрешаю тебе уйти отсюда живым. Все собравшиеся тому свидетели. Но даже и не думай о русском — он теперь принадлежит нам.
Укун хмуро оглядел окружавшую того толпу. Все его бойцы были мертвы. Впереди стояли два героя. Бог и ещё неизвестно, кто внутри особняка мог дожидаться его прихода. У него не было выбора, кроме как согласиться.
— Будь по-твоему, Марс. Сражаемся честно, один на один. Без фокусов, божественного оружие и прочего. Лишь ты и я. — Воткнув в землю посох, разминая кулаки, проговорила макака.
— Да будет так. — Передав Гераклу свой щит, отозвался Марс.
Обстановка накалялась. Встав друг на против друга, боги, проявляя уважение, пожали руки.
— Пусть победит сильнейший. — едва коснувшись ладони Укуна, произнес Марс, ловя на себе коварный и хитрый взгляд короля.
Рука грека вмиг покрылась камнем. Огромное тело, не слушаясь, подалось назад, пытаясь разорвать рукопожатие, но было уже поздно. Вытащив из-за пояса странной формы пистолет, Укун, не мешкая, выстрелил гиганту прямо в лицо, отчего тот, пошатнувшись, завалился на спину.
— Передавай привет Посейдону! — тотчас схватившись за свой посох и приготовившись отражать атаку сразу двух героев, гордо рявкнул король, но никто и не подумал сдвинуться с места.
— Вот ведь идиот. — Закатив глаза, усмехнулась Афина.
— Ты сейчас о Марсе? — Мысленно похоронив здоровяка, с жалостью, сопереживая своему бойцу спросил я.
— Об обоих.
Пыхтя, рыча и матерясь, Марс постепенно очухивался от выстрела в упор. Бога нехило так шатало. На разъярённом бычьем лице красовалась огромная красная вмятина, прям на черепе. — Выродок… — Сквозь зубы то ли от бил, то ли от обиды прошипел грек.
— Да когда же ты сдохнешь наконец… — От удивления почесывая свою мохнатую репу, отозвался Укун.
— Чё встали, ломайте суку! — Взбешенно отдал приказ бог, вслед за чем из-за его спины, словно пущенные стрелы, мелькнули два силуэта, едва своей резвостью не застигших короля врасплох. Сильный Геракл бил в открытую. Его мощные удары отвлекали защищавшегося, тем временем как Ахиллес, раз за разом отыскивая брешь во вражеской обороне, атаковал исподтишка. Древняя тактика ведения боя против превосходящего по силе противника работала как надо. Даже такой бог, как Укун, едва мог уследить сразу за двумя прыткими и грозными врагами.
Попытки короля приблизиться к нежити и прорваться через её многочисленные ряды прерывались возникавшим из неоткуда Марсом, да и умелая парочка, выпущенная из царства Аида по прихоти другого бога, так же старалась держать того поближе к центру круга. Вытанцовывая, уклоняясь и пытаясь контратаковать, Укун, пропустив очередную скрытую атаку, был близок к переходу в глухую оборону.
— Сука, да подставь ты уже свою пятку… — Не в силах сдержать отчаянных выкриков, когда ещё одна опрометчивая попытка хоть как-то замедлить Ахиллеса потерпела неудачу, простонал бог. В мучениях и отчаянных контратаках, схватка бога и героев продлилась четыре минуты, пока Укун не увидел впервые предоставленный тому шанс.
В момент своей ярой атаки, Геракл сильно ослаблял защиту, и этим воспользовался король. Жезл примата, казавшийся греку не таким уж грозным оружием, двинулся тому прямо в лицо. Намереваясь блокировать оружие одним лишь клинком, мужчина, потерявший бдительность, сильно удивился увеличившемуся в стократном размере оружию короля, грозившему разнести в металлические щепки не только стальной клинок, но и голову героя.
Тяжелый удар обрушился на едва успевшего прикрыть товарища Марса. В момент, когда в поединок вмешался третий, для Сунь Укуна всё уже было кончено. Макака, намеревавшаяся после смерти одного, подавшись вперед, уклониться от другого, вынырнувшего из-за спины, пропустила мощный подрубающий удар, перерубивший тому сухожилия на ногах. Будь это простая сталь, король смог бы ещё какое-то время поддерживать измученную плоть при помощи божественной энергии. Однако клинок Ахиллеса был далеко не самым обычным.
— Молодец, мальчишка, сделал всё, как и должен был. Не зря я для него это оружие клянчила. — подняв над головой стакан, проговорила Афина.
— Но почему тогда было не снабдить таким же и Геракла? — Мужчина едва не погиб из-за никудышного обмундирования. Неужели не было бы более уместным снабдить всех сразу и как надо!
— Потому, что он изначально выполнял роль наживки, и справился с ней на отлично. Вон как глаза выпучил, когда жезл взял и увеличился. — Хихикнув, осушила бокал богиня. — Я знаю Марса и его пристрастие к своим «верным» игрушкам. Этих, кстати, он в пользование получил совершенно недавно, и нежелание потерять их на первой же миссии вынудило того вмешаться. Будь здесь кто-то из номерных, или просто более опытных, думаю, он бы не вмешался. Да и в принципе это не потребовалось бы. А так, и новеньких потренировал, и в очередной раз покрасовался, прям настоящий герой.
Глядя, как обессиленное тело Укуна, подхватив под руки, волокут прямо в особняк, в предвкушении облизнувшись, проговорила Афина.
Глава 24
В трапезной, где не так давно мы непринуждённо общались, обсуждая житейские проблемы и планы на будущее, собрались люди, боги, герои, и один единственный злодей. Обессиленный, израненный Укун, заплывшим кровью глазом с колен глядел на стоявших над ним Марса и Афину. Даже будучи искалеченным пленником, этот король умудрялся своим взглядом снизу ввех, ставить себя выше своих пленителей. Гордый и непокорный — таким он видел себя.
— О, снежок, ты всё же здесь. — Заметив моё присутствие, в своеобразной манере поприветствовал меня примат. — Не расскажешь, каково это — убивать женщин и, собственно, прятаться за хрупкими девичьими плечами? — Глядя на всё ту же Афину, проговорил тот. — Оказывается, русские мужики-то с гнильцой. — Мощный удар по лицу бога, последовавший от светловолосой богини, должен был умерить строптивый пыл говоруна, но возымел обратный эффект.
— И что, я вот после этого комариного укуса должен был заткнуться? Афина, такими плюшками ты только ту неженку в постели по попке хлестать можешь. Мишка, каково быть западной подстилкой, не расскажешь? — Пытаясь вывести меня из себя, продолжал глумиться бог. — Говорят, у них там каждый второй нетрадициональный. Так что, кто кого в вашей парочке пялит? Не, ты пойми правильно, я просто из любопытства…
Столь небрежное отношение ко мне гораздо сильнее цепляли богиню, нежели меня. В отличии от вспыльчивых и гордых богов, мы, смертные, спокойно относились к «брешущим» собакам, не способным укусить. Сейчас, Укуном двигало именно желание взбесить, нарушить рациональный и последовательный ход мыслей своих оппонентов, и то, как легко столь умная и хитрая богиня поддавалась на подобного рода уловки, даже немного забавляло.
— Достаточно. — Остановил соратницу Марс после того, как на лице пленника появилось несколько новых рассечений. — Сунь Укун, твои грязные уловки больше тебе не помогут. Либо ты сотрудничаешь с нами, либо…
— Либо что? Убьёте меня? — Откровенно заржав, а следом языком проверив наличие всех зубов, произнес примат. — Если ты забыл, я — бог, тупое ты существо, и не могу просто так умереть! — С этими словами пленник сгустком крови плюнул в Марса, украсив кровавым следом и без того запачканный бронежилет.
— Вот именно, — бог, а ведешь себя, как побитая собака. Когда ты успел потерять собственные честь и достоинство? Твоя игра окончена, опомнись, ты проиграл, а все, кто пошел за тобой, уже давно мертвы! — Подняв за шкирку искалеченное тело, злобно прошипел Марс.
— Честь? Достоинство? Ха, вы, жалкие отбросы общества богов, не имеете право упоминать эти понятия! Где была ваша честь, когда семьсот тридцать первый отряд зверствовал в Китае во время тобой начатой игры, Марс? — На повышенных тонах рыкнул примат. — Где было твоё достоинство, когда Демоны Хокайдо заживо, по кусочкам рвали тела китайских детей, пожирая тех на глазах у матерей?! К чёрту меня и мою страну, где были твоя честь и достоинство, когда в печах Освенцима, недалеко от твоей малой родины, заживо сжигали людей? Где было это всё, когда голодающие матери убивали своих же ослабевших детей, дабы их плотью накормить и сберечь от голодной смерти оставшихся? Все твои ценности и принципы — лишь красивая ширма, за которой пустота. Думаю, даже у того щенка, прячущегося за твоей божественной задницей, понятий о чести больше, чем у тебя самого, Марс, так что можешь даже не пытаться учить меня жизни. — Замыленный взгляд Укуна, вспомнившего нечто ужасное из своего прошлого, уткнулся в пол.