Пока врач раскладывал на столе препараты и инструменты, Ви пыталась получше рассмотреть рубец на его шее, но в этот раз в глаза бросились его искривленные пальцы, охваченные едва заметным тремором. Эти симптомы Вивиан распознала сразу же: деформация костей, костная болезнь в простонародье, она была у тысячи «первичников», проживавших в блоках, в километрах над базой ополченцев. От этой же болезни страдал ее отец. Мысленно проведя параллель между врачом и ее отцом, девушка невольно принялась гадать, могут ли они быть ровесниками, есть ли у Огула дети, семья. Мысль об отце снова всколыхнула боль безвозвратной утраты прошлого и надежды на будущее. Хотелось вернуться на площадь, безрассудно кинуться через огни бластеров и пробиться в ЦГЛ, в котором уже наверняка казнили ее отца…
Ви не заметила, как стала раскачиваться на стуле и взволнованно царапать шею ногтями здоровой руки. Пытаясь унять страх и вернуть рассудку ясность, «первичка» вновь сосредоточилась на лице старика, опускаясь взглядом к шее, недоверчиво сузив глаза и задумчиво склонив голову.
«Зачем человеку извлекать СМЧ и обрекать себя на гибель от генного несовершенства?»
Огул таинственно улыбнулся пострадавшей и робко протянул к ней сморщенную руку:
– Позволишь?
Ви не сразу поняла, что врач хочет осмотреть ее, поэтому сначала ощетинилась, но затем позволила себе расслабиться и нерешительно кивнула. Огул выдавил содержимое тюбика на набухшие покрасневшие пальцы девушки, отчего та слегка вздрогнула. Мазь пахла неприятно, к тому же обладала отталкивающим зеленоватым цветом.
– Это для того, чтобы лазер глубже и точнее проник в ткани, – спокойно пояснял Огул, поправляя окуляры и аккуратно втирая густую мазь в определенные части поврежденной кисти.
Быстро покончив с этим, он лихо разобрался с крышкой аппарата, похожего на мини-бластер, а затем зафиксировал пальцы Ви на столе, широко расставив их, отчего ее пронзила острая боль. Она звонко вскрикнула, машинально оглядевшись на караулившую Крату, но та не удостоила ее даже взглядом. Зато доктор поспешил успокоить:
– Расслабься, дыши глубоко. Лазер все исцелит. А затем выпьешь сыворотки и от боли останется одно воспоминание.
Врач говорил спокойным голосом, который внушал доверие, так что Ви последовала его инструкциям и замерла в тот момент, когда тусклый синий свет полился из дула прибора прямиком на пальцы. Сначала она ощутила жжение на коже, но спустя пару секунд оно сменилось обволакивающим теплом, будто на пальцы лили теплую воду. Рука Огула слабо дрожала, но голубоватый свет не смещался. Он взглянул в напряженное лицо Ви, и уголки его рта приподнялись:
– Знаешь, за счет чего работает этот лазер?
Старик был словоохотлив в отличие от Вивиан, которую подобные вопросы ранее никогда не заботили. Девушка равнодушно пожала плечами.
– Эти удивительные исцеляющие кристаллы, на которых работает прибор, импортируют к нам из Саландора. Слышала об этой планете?
– Слышала.
Вивиан не хотелось огорчать ученого старика своим небрежным отношением к экваториальной географии. Он все равно не отстал бы от нее, даже если бы девушка и дальше продолжала угрюмо молчать или честно сказала, что просторы Галактических континентов[11] и торговые отношения между ними ее совершенно не интересуют.
– Туманная планета – главный экспортер этих замечательных кристаллов, благодаря которым и функционирует их уникальная цивилизация.
От Ви не скрылась нараставшая усталость Огула, радостный запал его невнятной речи угасал, а прибор начал трястись.
– Еще буквально минутку, – бодро сообщил медик, теперь поддерживая свою слабеющую руку второй рукой, чтобы лазер не смещался.
Вивиан сконцентрировалась на том, чтобы самой не шевелить рукой.
– На самом деле это военный образец, – принялся объяснять старик, – рассчитан на то, чтобы на поле боя быстро подлатать себе раны и переломы, для клинических операций он абсолютно непригоден. Но мы его все же приспособили.
Доктор дружелюбно подмигнул пациентке, но Виви уже задумалась о другом:
– А для бластеров используются те же кристаллы?
Старик сразу нахмурился, сделав вид, что сосредоточенно пытается что-то вспомнить. Ви подметила, что эта скользкая тема не вызывает у него энтузиазма.
– Сдается мне, что те же, – с легким осуждением пробурчал док, – вот только саландорцы понятия не имеют, в каких «миротворческих» миссиях порой участвуют их кристаллы.
Ви сдержала порыв закатить глаза. Ей слабо верилось, что эти саландорцы, о которых столь благоговейно говорил старик, такие уж святоши, находящиеся в полном неведении.
Голубовато-синий свет лазера ослаб, а через секунду и вовсе потух. Врач закрыл источник света специальной крышкой, а следом за этим расширенные окулярами глаза принялись внимательно изучать пальцы пациентки, с которых уже спадал болезненный отек. Однако процедура еще не была доведена до логического завершения. Огул подвинул к Вивиан три пузырька с сыворотками и стал разъяснять:
– Выпей полностью золотистую, половину оранжевой и затем лишь капельку белой! Сломанные кости не устоят против такой ударной дозы и вмиг заживут!
Полубезумный взгляд и страстный голос доктора настораживали, но Ви надеялась, что травить или ставить на ней эксперименты было вроде как рановато. Для проформы она бросила взгляд в сторону выхода, где все так же высокой статной колонной возвышалась Крата, на этот раз разглядывавшая потолок. Наконец, настроившись, Вивиан взялась за сыворотку золотистого цвета и осушила бутылек, на языке тут же возник неприятный солоноватый привкус. Через пару секунд Вивиан простонала и согнулась пополам в приступе адской боли, пальцы захрустели, будто что-то давило на них изнутри, а Огул ободряюще похлопал ее по спине:
– Нельзя затягивать, надо сразу пить вторую микстуру. Давай, пей!
Старческие руки поднесли ей оранжевый бутылек, содержимое которого было чересчур сладким и оседало прямо на деснах. Ви здоровой рукой ухватилась за пальцы, которые продолжали неприятно ныть и подрагивать. Но через мгновение стало легче дышать и болезненная агония отступила.
– Теперь капельку белого, и все хорошо! – чрезмерно радостно заверил медик, впихнув в здоровую руку Ви белоснежный бутылек.
Девушка капнула себе на язык, проглотила и… ничего не почувствовала. На этот раз обошлось без сверлящей боли и невидимых тисков, сдавливавших ее пальцы. Пару минут она боялась шевелиться, ожидая реакции организма, но затем услышала ободряющий голос доктора:
– А теперь попробуй пошевелить ими! – видя неуверенность и сомнения на лице «первички», он заговорил решительнее: – Не бойся, пальцы зажили! Проверь сама, убедись. Боли не будет.
Вивиан подвигала пальцами и с удивлением обнаружила, что курс действительно чертовски эффективен. Пальцы были целы и даже не отдавали глухой болью. Огул самодовольно улыбнулся, радуясь выздоровлению пациента, как в самый первый раз.
– Закрепим результат, – провозгласил он, доставая из ящика стола короткие белоснежные пластыри на специальных гелевых подушечках.
Огул бережно приклеил их на пальцы Ви: два пластыря обхватили основание среднего и безымянного пальца, а два других были наклеены на кончики указательного и большого. Пластыри вообще не ощущались на коже, будто их и не было. Ви вспомнила рассказы знакомых и соседей, у которых хватало средств на посещение аптек. Она не сумела сдержать любопытства:
– Правда, что их делают из биоматериалов, пожертвованных членами Сотни?
Огул поднял на нее взгляд исподлобья, поправляя окуляры, и как-то снисходительно, по-отечески улыбнулся.
Крате пришлось наклониться, чтобы протиснуться в узкий невысокий лазарет, и выглядело это зрелище довольно гротескно. Девушка слегка присела и хмуро посмотрела на медика:
– Почему так долго, Огул? Давно не практиковался, что ли?
Старик скромно улыбнулся партизанке и метнул робкий взгляд в сторону Вивиан:
– Ну, тут такой случай, понимаешь ли, девушка в первый раз проходит курс заживления. Пришлось рассказать ей вкратце план действий. Вот и задержались маленько.
Крата ехидно улыбнулась, взгляд ее лисьих глаз стал острее, но свои едкие комментарии она сдержала, кивнув доктору:
– Благодарю за лечение, док. Нам пора. Не хворай.
На последнее вежливое замечание доктор усмехнулся, пробурчал что-то вроде «ни в коем случае». А когда Вивиан покидала капсулу вслед за «вторичкой», он придержал ее за локоть и с теплотой произнес:
– Ты ведь совсем молода. Но организм твой изношен. Я давно в этом деле и на глаз могу определить, сколько осталось.
Вивиан нервно сглотнула, не до конца разобравшись, желает ли спрашивать. Но все же вопрос сорвался с губ быстрее, чем она успела его осмыслить:
– Сколько?
– Чуть меньше года.
– Этого достаточно.
Девушка с уважением поклонилась старику, выходя из лазарета. На выходе за ними внимательно наблюдала Крата. Она бросила медику через плечо:
– Зря стараешься, док, эта девчонка у нас дольше недели не задержится. Сразу же сбежит. По ней же видно, – длинноволосая брюнетка бросила косой взгляд на Ви, равнодушно шедшую рядом.
– Значит, тебе никогда не доводилось ломать себе кости? – от скуки задала вопрос Крата, заводя подопечную в кислотные душевые, которые были занавешены прозрачными ширмами из нерастворимой ткани.
«Вторичка» стояла за перегородкой, сложив руки на груди. Вивиан бросила на нее недовольный взгляд исподлобья, не желая портить наслаждение от купания спорами и болтовней с язвительной девицей. Когда прошло добрых пять минут и время приема душа окончилось, подача жидкости с характерным писком отключилась автоматически. Ви взяла модифицированную ткань с железной полки и, обтираясь, наконец-то удостоила молчавшую Крату ответом:
– У меня и раньше были переломы. Пять раз, если быть точной. – Холодный взгляд Фэй смыл насмешливое выражение лица высокой бунтарки. – Но чего у меня никогда не было, так это возможности исцелять их за один день. Так что лечилась я по старинке. То есть никак.