ей. Вивиан уткнула вновь помрачневший и безжизненный взгляд в темный пол, стараясь не возвращаться мыслями к родной капсуле, где теперь было тихо и пусто.
– Что будешь делать? – внезапно донесся строгий голос Краты, будто отчитывавший ее за что-то. Ви подняла недоумевающий взгляд и увидела, как «вторичка» длинным указательным пальцем обвела воздух вокруг ее тела, а затем пояснила: – Со своим организмом?
– Что и положено, – хмуро отреагировала «первичка». – Умирать.
Крата понимающе закивала, сжав губы, забегала глазами по помещению, будто переваривая информацию, а затем вновь взглянула на спасенную и будничным тоном произнесла:
– Старшие могут предоставить тебе лечение. Но на него тратятся ресурсы из общей базы. Придется вступить в постоянный состав ополчения.
Ви горько усмехнулась:
– Я догадывалась об этой опции. Но это не для меня.
– Как знаешь, – мягко ответила брюнетка, не вдаваясь в дальнейшие расспросы и не требуя объяснений.
Вскоре у Краты запищал микрокоммуникатор, она прижала к нему два пальца, а через пару секунд по-военному отчеканила: «Да, сэр», и выключила связь.
– Мы идем к Калуну? – с надеждой спросила Ви, угнетенная бездействием и всей той пугающей неопределенностью, которой окончательно обернулась ее жизнь.
В лисьих глазах Краты впервые мелькнула тень сожаления, но затем она обаятельно улыбнулась девушке и уверенно отклонила ее предположение:
– Небольшой переполох из-за смены периода[12]. Еще немного подождем.
Ви захлопала глазами, не понимая, о чем Крата толкует, будто та резко перешла на иной язык, а затем медленно начала вспоминать кое-что знакомое, из прошлого:
– Смена периода? Уже?
Крата слегка напряглась от удивленного выражения лица девушки и утвердительно закивала. Ви вспомнила то, о чем забылось в однообразной рутине и особенно в круговороте последних событий: смена периода происходила раз в ниципц, когда ярко-голубой Мьерн меняется местами с черной звездой Дагат[13]. Это означало, что тьма будет окутывать городище низших классов бо́льшую часть суток и лишь семь-восемь часов будет сиять над планетой вредоносный Мьерн. Следующая смена произойдет в это же время следующего ниципца. Каждый второй ниципц в году подвластен Дагату, и это уже третье восхождение черной звезды за год.
Городская власть всегда подчеркивала значимость этого времени, ведь именно тогда городские железно-механические массивы первого и второго классов оживали, принимали гостей с другого края планеты – представителей третьего и четвертого классов и даже правящей Сотни. На Кеотхон, материк низших классов, стекалось множество торговых представителей, политических делегаций и одиночных путешественников, желавших поучаствовать в уникальном празднике на этой части Галактического экватора[14] – Параде классов[15], а также застать незабываемое зрелище – один из этапов Гонок Ковэлтара[16]. Ведь для многих соседних планет город-материк Кеотхон являлся ближайшей точкой соприкосновения с межгалактическим спортивным феноменом.
Туристы заполняли угрюмые стеллажные и штабельные улочки, знаменуя международную значимость проводимых мероприятий. Подавляющее большинство составляли жители общего Галактического континента, разумные расы которого являлись подвидами единого типа и имели ключевое сходство в биологических формах жизни, что позволяло им скрещиваться и смешиваться между собой. Характерными представителями таких рас и частыми приезжими являлись ближайшие планетарные соседи: саландорцы, мардинейцы, махибы и хвахиры.
Предки Вивиан когда-то нарекали их «человекоподобными» или же «гуманоидами», но, разумеется, каждая из этих рас как раз людей называла подобными себе, считая их более примитивной, эволюционно недоразвитой версией себя, «братьями меньшими». Именно их гены лежали в основе процветания высших четвертых и третьих классов людей.
Ви вздохнула, осознавая, что скоро на уровнях вновь воцарится несмолкаемая суета, присущая традиционным церемониалам: смене городской власти, отмечавшейся чествованием нового кабинета мэрии, Параду классов, открытию этапа Гонок Ковэлтара и многим другим важным событиям и мероприятиям, которые стряхнут пыль с улиц, где протекает смиренная серая жизнь низших классов, и на время раскрасят их в яркие цвета. Но лично для Вивиан Третий ниципц Дагата имел и семейную значимость. В этом ниципце Лила отметила бы свой очередной день рождения.
Всего на тридцать пять суток все вокруг становилось мирным, светлым и дружелюбным – таким, какой была сама Лила. «Идеальный ниципц для ее дня рождения», – всегда подмечала Вивиан. Но сестра погибла незадолго до его очередного наступления. Вивиан спрятала лицо в ладонях, тяжело задышав. Она боялась расплакаться на глазах у проводницы. Слегка потерев переносицу, будто отменяя стремившийся сорваться поток слез, она заговорила, чтобы отвлечься, на иную тему:
– Можно вопрос?
– Я сегодня не прочь почесать языком. Валяй.
– Ты ведь из второго класса, верно?
– Верно. Хочешь спросить, что я здесь делаю? – С вызовом глянула на нее Крата, готовая обороняться, так, словно ей много раз ставили в упрек ее происхождение.
Вивиан заговорила с искренним любопытством и намеком на доброжелательность:
– Я никогда не разговаривала с выходцами из твоего класса, если не считать патрульных, так что прозвучу, наверно, невежественно: зачем тебе эта неравная бойня? Недоедание, отстранение от общества, осуждение и преследование… У тебя ведь было столько возможностей реализовать себя, почему ты не воспользовалась ими? Пошла бы учиться любому ремеслу, занималась бы чем душе угодно. Даже творчеством могла бы заняться. Рисовать или лучше петь.
Вивиан не могла остановить поток мыслей и ощутила, как легкие слабеют при редких вдохах. Ей было невдомек, чем вызвано стремление к сопротивлению у тех, для кого были открыты двери в консерватории и училища, научные ассоциации и торговый рынок, кому не нужно было отрабатывать смены на вредном производстве в надежде когда-нибудь получить СМЧ и сравняться в возможностях с другими классами.
Крата задрала нос:
– И почему петь лучше, чем рисовать?
– С таким приятным голосом я бы даже не спрашивала.
Тень самодовольной улыбки легла на губы «вторички», хоть та и старалась держаться строго и неподкупно. А Вивиан не собиралась завоевывать ее расположение, просто констатировала факт.
– Да уж, а ты довольно прямолинейна. Но откуда в тебе такая уверенность, что я не пользовалась положенными моему классу привилегиями?
– И несмотря на это, ты здесь? – скептично изрекла «первичка».
– И несмотря на это, я здесь, – твердо и решительно ответила собеседница. – Во втором классе, увы, нет безграничных прав и бесконечных возможностей.
– Такого нигде нет. Но у вас есть хоть что-то, – рассудила Вивиан.
Крата посмотрела на нее сверху вниз задумчивым и каким-то отстраненным взглядом, будто прикидывала, стоило ли развивать эту тему дальше. «Первичка» уже решила, что тема закрыта, как собеседница незнакомым ей бесцветным голосом сообщила:
– Верхушка третьего класса избрала мою семью в программу укрепления генов.
По коже Ви рябью прокатилась волна мурашек, как и всякий раз, когда при ней упоминали взаимодействие с более высоким классом. Эта разница в рангах, казалось, чувствовалась на уровне ДНК и не оставляла телу иного выбора, кроме как реагировать подобным образом.
Крата поднялась на ноги и длинными шагами принялась мерить выемку, будто беря обуревавшую ее нервозность под контроль. Ви молча разглядывала носки собственных ботинок, не подгоняя девушку и не требуя продолжения взглядом.
– Меня должны были выдать за саландорского торговца кристаллами, весьма состоятельного бизнесмена.
– И ты была против? – с легким нажимом и укором спросила Вивиан.
Это была великолепная возможность улучшить родословную и родить представителя третьего класса. Девушка была уверена, что, будь Лила классом выше, ей бы тоже поступило такое предложение. И это была бы более счастливая доля, нежели выпала ее сестре в действительности.
– Я не была расположена к материнству, – ядовито процедила Крата, глядя на склоненную над ботинками макушку Ви. – Уж точно не тогда, когда моего ребенка изъяли бы старшие классы.
Вивиан с интересом подняла глаза:
– И что ты сделала?
Длинноволосая брюнетка сложила руки на груди, пряча шрамы в складках толстовки.
– Решила, что лучше вступить в фиктивный брак с кем-то из своих, чтобы аннулировать соглашение с третьим классом. То есть совершила ошибку, конечно же. И поплатилась за нее, но взамен обрела кое-что более ценное и настоящее.
Ви заинтригованно вскинула бровь, не скрывая любопытства в глазах, когда Крата вдруг замолчала, прикусив нижнюю губу. Ее отсутствующий взгляд был погружен внутрь себя, она, возможно, заново переживала последствия своего необдуманного решения. Девушка, вопреки разыгравшемуся интересу собеседницы, не стала продолжать рассказ, а вместо этого жестко произнесла:
– Все, что я имела, ограничивалось и контролировалось, а мою судьбу решали другие, ни во что не ставя мои права и свободу. Поэтому теперь я борюсь за это, а моя родная семья стыдится, считая меня позором и предателем своего класса и всего нашего народа.
Вивиан задумчиво вгляделась в точку над головой Краты, на секунду погрузившись в себя. Затем тихо спросила:
– Ты не тоскуешь по ним?
– Тоска – это понятие, генам слава, гораздо менее болезненное, чем осознание несправедливости и жестокости нашего мира. Здесь, с ребятами, которые сражаются за своих родных и близких, также ограниченных в правах, но пока этого не понимающих, мне становится легче вести этот, как ты считаешь, чуждый образ жизни. Однажды все увидят, что мы сражались не зря.