«Первичка» всей душой надеялась, что рядом не будет других членов Делегации.
– Возле нас объекта нет, – угрюмо прошептал Гирон.
Ви кивнула, уповая на то, что каждый Элитник на приеме был слишком занят пафосной болтовней о своей исключительности, чтобы обратить внимание на чьи-то перешептывания.
– А из какого сектора вы родом, господа? – внезапно обратился к ним мужчина из третьего класса с пышными блондинистыми усами и жабьей физиономией.
Вивиан сходу погрузилась в образ, смущенно и застенчиво потупляя глаза после обращения старшего по классу, а Гирон взял ответственность за разговор на себя.
– Сектор логистики и грузоперевозок, – с галантным почтением и учтивой улыбкой солгал крашеный медноволосый «первичник», слегка меняя тембр голоса под Реми.
– Ох, вот так везение! В нем всегда кипит жизнь, не правда ли? – оживленно подмигнул крохотными глазками низкий «третичник» в несуразном желтом фартуке.
– О да! Один из самых густонаселенных уголков Кеотхона, – радостно согласился Реми так, будто был польщен интересом к своей родине. – На втором месте после сектора переработки и утилизации.
– Верно-верно, – кивал мужчина, брызгая слюной. – Мой дядя проектировал эти жилые зоны. Славную работу проделал!
– Несомненно, – тактично поддержал Реми, подбрасывая дров в кострище его эго.
Тут «третичник», взявший бокал с высокой ножкой, наполненный настоящим алкоголем, как догадалась Ви, сделал странный жест, будто замахиваясь напитком, а затем стал говорить с ними, позабыв о гонщице рядом:
– Моя кузина, представьте себе, хоть и относится к четвертому классу, с детства зудела, что хочет жить на Кеотхоне. Мы всегда в семье шутили, что там и без нее ртов хватает. А она заладила, что будет жить именно там, где строил стеллажи и блоки ее отец. Даже кеотхонский диалект освоила. Можете представить?
– У вас бесстрашная сестра, – улыбнулся Реми, в мягкости и почтительности которого Ви почти не узнавала бескомпромиссного революционера.
– Она упрямая мечтательница и авантюристка, что совсем не к лицу старшим по классу, – профырчал усатый «третичник», с жадностью отпивая бледно-розовую жидкость.
Ви наслушалась страшилок, которые гуляли в ее районе о непредсказуемом влиянии настоящего алкоголя на хрупкий человеческий организм низших, так что побаивалась даже притрагиваться к бокалам на столе.
– Думаете, это свойство должно оставаться в классах помладше? – дружелюбно поинтересовался Реми, в нотках голоса которого уже послышалось знакомое звучание Гирона.
Пелла, все это время переводившая взгляд с них на еще одного «вторичника», подошедшего к ней, не сдержала хитрого смешка. Вивиан только теперь разглядела мужчину, стоявшего около Гахт. Кареглазый шатен с темными кругами под глазами был облачен в темно-синий мундир военного образца с серыми манжетами, сшитый прямо по его статной и пропорциональной фигуре, на боковом кармане были запечатлены эмблемы двух младших классов.
«Первичка» нервно сглотнула, запоздало осознав, что с ними рядом был очередной чиновник или надзиратель, наделенный привилегиями и властью. Никому другому не дозволялось носить две эмблемы сразу.
– Да, друг мой, многие качества присущи лишь примитивным генам, вынужденным выживать без связи с эволюционно более превосходящим видом. – Из наблюдений «первичку» вновь вырвал пискляво-высокий голос усатого мужчины, продолжавшего смотреть на Реми. – Вы не знакомы с трудом «третичника» по фамилии Арзес? Он писал о природе классов и отмечал людей как сверхадаптивных и самообучающихся разумных созданий, готовых на все ради облегчения условий жизни и продвижения вперед по эволюционной ветви. Но низшие классы, отказывавшиеся идти на контакт и придерживавшиеся расовых предрассудков, – доказательство слабости и неспособности большинства искать неординарные решения и пути выхода из ситуации.
Вивиан не сумела сдержать хмурого взгляда, но, благо, никто бы и не подумал следить за ее реакцией. Взгляды за их столиком были прикованы к ее «брату», на лице которого не дрогнул ни единый мускул. Он вдруг задумчиво опустил глаза вниз, и собеседник его подумал, что от того, чье мнение не привыкли спрашивать, ответа не дождется, но «первичник» вдруг ответил ровным и уверенным тоном:
– Возможно, предки низших классов раньше и отказывались «пятнать кровь», но теперь, когда нынешнее поколение и не прочь бы облегчить жизнь своим потомкам, их вряд ли впустят на мизансцену, где баталии за ресурсы для повышения или сохранения класса ведутся уже между старшими, и к их борьбе младшим ход заказан.
«Третичник», кажется, опешил, а на лице Пеллы расцвела довольная ухмылка, которую она поспешила скрыть за бокалом того же бледно-розового напитка. Ви занервничала, испугавшись результата своевольности Гирона, славившегося своим радикализмом, и, почувствовав голод, схватила со стола две мелкие песочные корзинки, набитые какой-то красно-коричневой густой массой, забросила их в рот, лихорадочно пережевывая и надеясь, что это были не останки инопланетных червяков.
– Полностью согласен, – неожиданно отозвался шатен подле Гахт, загадочно улыбаясь Реми. Затем он, отдавая должное откровенности Гирона, обратился к усатому мужчине: – Кстати говоря, моя супруга отлично бы поладила с вашей кузиной, сэр Жаклюз.
Жаклюз, до сих пор не переваривший реплику «первичника», аж заискрился от радостной возможности сменить вектор беседы.
– О, супруга командира патруля – настоящая легенда по части бесстрашия! – воскликнул он.
– Это точно, – ухмыльнулся мужчина, заводя руки за спину и сковывая их в замок. – Так забавно, что одна отчаянно рвется на Тенцоквиум, а другой неймется попасть на Кеотхон. Им бы просто поменяться материками и не ломать тут эвтонскую драму.
Двое мужчин весело рассмеялись, но небрежность и легкомыслие, которые прозвучали в этом высказывании, покоробили Ви, будто принижая сам факт наличия подобных намерений и побуждений у близких им людей.
– Нелегко им приходится.
Едкая фраза вырвалась из уст «первички» раньше, чем она успела заткнуть саму себя очередной корзинкой, имевшей приятный кисловато-пряный вкус. Она по-прежнему не поднимала взгляда, но не потому, что Унла так привыкла проявлять уважение к старшим, а потому, что Вивиан были омерзительны эти надменные снобы. Чтобы скрыть неловкую паузу, Пелла вновь заговорила о турнире Ковэлтара, но тут двое мужчин встретили своих знакомых из четвертого класса и отбыли к ним.
Гирон тут же воспользовался этой минутной свободой, чтобы оповестить напарницу:
– Я обойду зал, а вы неспешно передвигайтесь с Пеллой. Если до конца приема стоять, как вкопанные, то можем прослыть самыми круглыми идиотами на всем Экваторе. Нельзя надеяться, что объект сам наткнется на нас по счастливой случайности, пока мы выслушиваем нравоучения от существ, выигравших в генную лотерею.
Фэй насупилась, проглатывая очередную корзинку:
– Ну, зато сможем обрадовать наших недавних собеседников проявлением типичного слабоумия младших классов.
Гирон, бросив взгляд вдаль, выговорил:
– Я бы не хотел давать им такой шикарный материал для очередной ксенофобной книжонки. Будьте внимательны и не упустите цель, – с этими словами он растворился в толпе между столами.
После его ухода Пелла обменялась парой фраз с одним из своих соперников, у которого над головой вращались огненные сферы, а изо рта росли щупальца. Ви, отвернувшись, уминала корзинки, чтобы не видеть страшного собеседника Пеллы и не ляпнуть что-нибудь, сойдя за грубиянку. Она оглядывала публику, но никто не напоминал Гальбруска Донохона, изобретателя, к которому им нужно было подобраться. Когда неприятное существо удалилось, Вивиан позвала гонщицу:
– Пойдемте к другому столику.
– Я думала, что вам очень нравятся эти корзинки из семян червовых деревьев.
Ви, подавляя приступ тошноты, ответила:
– Корзинки великолепны, но, мне кажется, Реми не понравится, если я предпочту их нашей цели.
– Ладно, все равно за этим столом выпивка безвкусная, – с этими словами брюнетка осушила свой бокал. – Знаете, отборы в Ковэлтар проходят на Призандариндоше, вот там разливают отличные напитки! Консистенция, конечно, слишком густая, приходится их очень долго всасывать, но вкус шикарный.
Мечтательный румянец и блеск в глазах, которые проявились у Пеллы в ту минуту, когда они говорили и шли к другому столику чуть дальше от сферы в центре, напомнили Вивиан о ее собственной ограниченности и незначительности.
Люди, среди которых она росла, по большей части были узниками, грезившими не о свободе, а о кандалах покруче. И она не могла их за это винить, ведь мосты с внешним миром сгорели для них в пламени прошлого отчаяния и унижения.
– Здорово, наверно, бороздить космические просторы и иметь возможность сменить пейзаж в любую секунду, всего лишь раскрыв руки или нажав на кнопку… Или как вы это делаете?
– А вы разве не знаете? – насмешливо спросила Гахт, будто не веря в непросвещенность компаньонки.
– Мы о Гонках мало что знаем, – сухо призналась «первичка». – Люди все равно не могут в них участвовать.
– Ваша расовая зацикленность на своих проблемах и невосприимчивость к окружающему миру по-детски умилительны, – произнесла гонщица, когда они остановились у точки обзора – монолитного зигзагообразного стола, сделанного из осыпавшегося гранитного камня, что добывался на утесах Кеотхона около ферм третьего класса, за чертой перенаселенного урбанистического ландшафта.
– Ну давайте, пошутите еще что-нибудь про то, что мои предки с узким кругозором по тупости называли себя землянами, и соберете полный набор показательного человекофоба и примерного людоненавистника, – огрызнулась Вивиан, которой надоело это вечно поучительно-менторское и высокомерное отношение к своей расе, и так много натерпевшейся в период массового бегства и переселений.
– О, смотрите-ка, тут тоже есть корзинки! – мастерски перевела тему Пелла, остужая пыл Унлы и запихивая ей в рот полюбившийся песочный деликатес, только уже с зелено-коричневым наполнением.