Ви с отвращением вспомнила название неизвестных семян, из которых делали начинку для предыдущих корзинок, но Пелла ее успокоила:
– Эти сделаны из корнеплодов целебных кустарников.
Ви снова почувствовала себя голодной и принялась есть без всякой брезгливости. Жуя, «первичка» одновременно осматривалась: в этой стороне зала также рассредоточились могущественные правители планеты, озаряя людей щедрым сиянием своей кожи. У Фэй замерло сердце, когда она заметила подол мантии, напоминавший по цвету тот самый бурый, что был на ее экзаменаторе, но то оказалось лишь обманом зрения. Это платье принадлежало высокой и длинноногой деве из четвертого класса.
– Выглядите напуганной, – прокомментировала Пелла, пробуя на язык солоноватый черный коктейль в кубке на толстой прозрачной ножке.
– Никогда не думала, что окажусь на подобном приеме, – пространно ответила Виви, стараясь не затрагивать политику и не пояснять, что пугает ее именно присутствие Сотни. Она и так была в шаге от того, чтобы начать умолять гонщицу не подпускать к ней никого из них. – А вы не боитесь?
– Чего? – непонимающе спросила брюнетка.
– Ну, этап ведь уже завтра?
– Да, сразу после Парада классов.
– Совсем не волнуетесь?
– Волнение и страх – это человеческие понятия, – моментально отреагировала Пелла, но, заметив суровый и серьезный взгляд Ви, мягко и деликатно добавила: – Это научный факт, а не оскорбление. Но, знаете, что мне нравится в вашей концепции чувств и ощущений?
– Что?
– Уверенность, радость и облегчение – тоже ваши понятия. Но они невозможны без страхов и волнений.
Гахт обаятельно улыбнулась «первичке», и та впервые почувствовала в ней энергетику долго живущего существа, сотканного по совершенно особенному принципу мироздания, несмотря на изумительное сходство с человеком. От этого внезапного понимания даже мурашки пошли по телу.
– Мисс Гахт!
Узнаваемость фаворитки самого масштабного зрелища Галактики еще ни разу не давала сбоев, и к брюнетке подплыл очередной воздыхатель из четвертого класса, который тут же принялся кланяться ей.
– На прошлых Этапах вы были неподражаемы! Жду вашего выступления с нетерпением. Еще не планируете покорение командных Этапов?
– Пока что среди рейсеров я не встречала тех, кто смог бы вытянуть командную работу со мной. Как только это случится, обещаю, что больше не буду докучать зрителям в одиночных заездах.
– Ох, ну что вы, не могу даже представить одиночные Этапы без искрометной «Лютиции»!
Разговор тек плавно, изобилуя терминами и названиями, которыми ловко оперировали собеседники. Вивиан оставила без внимания их обмен любезностями, сделав шаг к другому краю стола и сконцентрировавшись на осмотре помещения. Светский раут казался монотонным и умиротворенным, наполненным громким молчанием послов с Тенцоквиума и непринужденным, беззаботным щебетанием людей.
Иногда Ви удавалось взглядом выхватить подходящую под описание макушку, но нужного человека найти пока не удавалось. Она почувствовала утомление, и, убаюканная этой странной суетой, пробуя все новые и новые деликатесы со стола, собиралась уже попросить Пеллу передвинуться к следующему столу, как вдруг из-за сферы вынырнуло лицо с картинки презентации.
Мужчина прошел в нескольких метрах от их стола, и девушка его с ходу идентифицировала: припухлый нос с красноватым кончиком, обвисшие щеки и густая, пышная рыжевато-оранжевая шевелюра явно принадлежали Гальбруску Донохону. Он поприветствовал нового мэра, который стоял в этой же стороне в окружении своего секретариата в фирменных костюмах с двумя эмблемами, а затем, после короткой беседы, отделился от толпы.
Ви затаила дыхание, высматривая маршрут его передвижений по залу. Чем быстрее они его выследят и подслушают, собрав полезные сведения, тем быстрее она унесет ноги оттуда, где ее могут раскрыть и прилюдно покарать. Она, поправляя рукава жакета, коснулась локтя Пеллы, прося ее сменить окружение в соответствии с местоположением объекта. Та ловко обставила все так, будто хотела показать подруге зал с разных ракурсов до окончания приема, и они вместе ретировались с пригретого местечка.
Изобретатель отчужденно стоял в стороне, неуклюже попивая прозрачный напиток с плававшей внутри оранжевой мякотью. Он даже не пристроился ни к одному из столиков, скромно изучая лаву или магму, лениво стекавшую в жерло искусственного вулкана.
Вивиан и ее проводница решительно двигались к ближайшему от него столику, как вдруг дорогу им перешел Элитник, заставив свернуть с намеченного пути и встать у основания туманно-снежной лестницы.
Перед этим Ви наградили прожигающим взглядом: на пару секунд ее охватил мандраж, когда она вгляделась в черный белок, внутри которого сверкал белоснежный зрачок с блестящим лазурно-синим эллипсоидом в центре, вращавшимся вокруг своей оси. Насыщенная палитра переливалась и выходила за границы его глазного яблока, полосой краски проходя по обоим векам и смыкаясь в полукруг в центре гладкого лба. Это немыслимое вращение и невообразимый цветовой узор на несколько секунд загипнотизировали «первичку», а затем Вивиан дернули в сторону, чтобы она отошла с дороги, не преграждая ее грациозному существу, от шествия которого туман у лестницы и огненная жидкость на ступенях покорно застыли.
Его дымно-белая мантия взметнулась облаком над глянцевым полом, в котором отражалось сине-фиолетовое бледное сияние его истинной кожи, обтянутой жемчужно-бриллиантовой искусственной тканью. Короткие, объемные пряди были острижены ближе к лицу и на лбу, но на затылке переходили в высокую гриву длиной до лопаток. Кроме цвета локонов, отличавшихся глубокой синевой, соперничавшей с Мьерном за право называться истинно-синим, весь остальной облик его был на редкость аскетичен и лишен дополнительных выразительных средств. Ви восстанавливала дыхание пару минут после того, как ее сердце сделало двойной кульбит от неожиданного столкновения.
Женщина в полосатой блузке с пышными рукавами и массивным воротником также уступила путь одному из верховных созданий и, напоровшись на растерявшуюся Вивиан, сбитую с толку неразберихой, всполошилась:
– Прошу прощения, но ваш чип должен был скоординировать… – нежный, мелодичный голос оборвался на середине предложения, когда она поняла, что имела дело с нечипированной «первичкой».
Ви сбивчиво извинилась, спеша удалиться от женщины из четвертого класса, которая, похоже, была в еще большей растерянности, чем она сама, ведь с жителями Кеотхона сталкивалась крайне редко. Пелла тем временем шепнула ей, чтобы она разыгрывала заинтересованность лестницей, иначе они рисковали привлечь наблюдателей своей нерасторопностью.
Но приглашенные гости были погружены в свои мини-кружки и не придали значения рядовой сумятице, когда одна низшая по своей неаккуратности чуть было не стала живым шлагбаумом для члена Сотни. Это было бы сенсацией или даже поводом для скандала, если бы на ее месте оказался представитель старших сословий. Но среди младших подобные секундные оплошности случались сплошь и рядом.
«Был бы у меня чип, я бы не допускала таких пустячных осечек», – с горестью подумала Фэй, прикусывая нижнюю губу и вспоминая удивление на лице гостьи приема. Перестав отвлекаться на посторонние факторы, Вивиан вернула внимание к Донохону и заметила его застывшее лицо, будто обвисшее и прошедшее окисление под действием шока. А затем распознала причину этого выражения: мерными, царственными шагами на него надвигался тот самый член Сотни, который проложил себе путь через их маршрут.
Фэй быстро сообразила, что с их позиции ничего не расслышит, и кивнула Пелле на ледяной цветок в центре, стоявший в непосредственной близости с вулканом, к которому прилип «третичник». Это было выгодным местом, с какой стороны ни взгляни: кусок айсберга отлично скрывал их, но одновременно был обычной для внимания простолюдинов достопримечательностью.
«Если он будет беседовать с Элитником, то только о государственно важных делах», – подумала «первичка», вставая за экспозицию вместе с брюнеткой, которая с кем-то здоровалась через весь зал. Ви лишь оставалось молиться лучшим генам, что член Сотни вообще соизволит говорить. Пока она видела лишь их сомкнутые уста в блаженном молчании, не слыша ни единого звука.
«Унла» делала вид, что восхищается замороженным цветком, когда перепонки вдруг завибрировали от звука, бившегося об них словно с обеих сторон – и с внутренней, и с внешней.
– Господин Донохон.
– Господин Энаудер, – лепет изобретателя гас, как свеча перед напором штормового ветра, стоило ему заговорить. – Как мне услужить вам, чтобы озвученная вашим достопочтенным гласом речь не стала напрасной тратой величайшего звука планеты?
– Я обращаюсь своим гласом к вам в попытке одарить благом за долгие и преданные эвтарки службы. – Все органы чувств Вивиан пришли в действие одновременно, осязая и пробуя на вкус растекавшийся по воздуху мужественный голос Элитника, который на последних слогах становился женственнее, но был все так же тверд. – Вы проделали колоссальную работу в своих научных исследованиях и разработках, с честью и достоинством представляя свой вид.
– Высокомудрый, это похвала соизмерима лишь с высотой Пришествия для меня.
– Высотой Пришествия для меня будут известия касательно того, хватает ли вам сырья для изделий.
Темп их беседы ускорился настолько, будто подходящие к теме слова начинали рождаться еще до того, как собеседник успевал ответить, и Фэй будто снова оказалась на экзамене, обезоруженная этим исключительным свойством высшей расы. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы успевать перерабатывать то, о чем они говорили:
– Мы прикладываем усилия для разумной экономии, Достопочтенный, соблюдая Кодекс правил по изготовлению и не превышая число образцов. Работа идет в заложенном ритме, господин.
– Уточняя информацию, вы высказываетесь в пользу того, что не превышаете условное количество поставок?
– Нет, какая бы кара крови на нас за это ни обрушилась, мы ограничиваем выпуск согласно инструкциям, не нарушая естественный баланс сословий.