– И ни слова благодарности? – выпучила глаза Ви, а Пелла поясняла, вглядываясь в отражение своего наряда на ледяной поверхности:
– Согласие с исполнением их воли и есть самое оптимальное выражение лаконичной благодарности без излишних эпитетов. – Она обернулась на озадаченную «первичку» и подмигнула ей: – Я давно в этом ремесле, так что привыкла к званым ужинам и межгалактической дипломатии.
Вивиан запоздало заметила, что все гости бала стянулись к песчаной лестнице, наверху которой стоял Заид Заххуп, новый руководитель города-материка, и произносил торжественную речь. Он пытался говорить громко в прикрепленный увеличитель звука в виде маленького динамика, но акустические возможности зала все равно оставляли желать лучшего и до их зоны доносились лишь отголоски и фразы, вырванные из контекста.
На его месте любой коренной житель Тенцоквиума не страдал бы так и не надувал щеки в попытке расширить диапазон звучания своего голоса. Вивиан вспомнился элитный знаменитый «глас», который мог менять глубину тембра и спектр воздействия на звуковые волны, и колени ее вновь задрожали от осознания их могущества.
Все тридцать Делегатов Сотни уже были у основания лестницы, наверху которой разглагольствовал новый мэр, но с ракурса «первички» они казались огромными, почти перекрывая своей величиной человека, голени которого были тоньше их величественных шей. Их мантии сверкали сильнее любых нарядов людей старших классов, смотревших на Высших с восторгом и восхищением, тогда как Элитники лишь изредка одаривали их сиянием мудрых и необычных глаз, будто детвору, пришедшую поразвлечься на празднике взрослых. Они молча доминировали над всеми другими присутствовавшими одним своим пребыванием.
Пелла шепнула Ви, что речь нового мэра – заключительный акт светской вечеринки. Фэй, у которой уже ноги гудели от усталости, почувствовала облегчение. Хотя она и столкнулась с тем, кто отверг ее кандидатуру и жестоко решил ее судьбу, хорошо, что он даже не признал в ней сбежавшую из-под стражи смутьянку. И ей даже есть чем порадовать предводителя восстания, когда он вернется с обхода. Все могло завершиться значительно хуже.
Настало время прощания, но «Реми» по-прежнему нигде не было. Вивиан уже начала нервничать, молясь, чтобы он не вляпался в передрягу, когда тот вдруг материализовался между ней и Пеллой.
– Сестричка, есть успехи? – дружелюбно спросил самозванец, по-братски приобнимая Ви за плечи.
– Есть, – отчиталась «Унла», – а у вас?
– Отлично. У меня тоже, – воодушевленно кивнул «Реми», который явно узнал что-то стоящее, а затем добавил: – Доклады оставим на потом.
Толпа приняла форму веретен, вытянувшихся по четырем сторонам к выходу. Для быстроты прохода кабины должны были убрать, но Гирон решил перестраховаться и пошел следом за одним из гонщиков, замеченных в толпе, а Вивиан он оставил на Пеллу.
Девушки медленно поднимались по лестнице, их щиколотки обдувало прохладным белоснежным туманом. Гахт остановилась, заметив скопление толпы наверху, и, решив терпеливо переждать затор, низким, хриплым голосом обратилась к «первичке»:
– Я не часто прихожу на помощь старым друзьям, но было приятно из-за этого завести новое знакомство и посотрудничать.
Вивиан почувствовала симпатию к персоне, с которой провела весь этот вечер, и кивнула в ответ:
– Спасибо, что помогала сегодня.
Они двинулись вверх, а затем без проблем прошли проверку герметизации, оказавшись по другую сторону Промышленного сектора – на широкой и многолюдной улице Коптильщиков с двумя мостовыми проходами между крупными промышленными зданиями.
Жженая духота плотного дагатовского воздуха, насыщенного испарениями, заполнила легкие до краев, заставляя делать глубокие вдохи. Пьянящее чувство свободы, когда патруль беспрепятственно был оставлен позади, ударило в голову Вивиан, и ей захотелось бежать на край материка, чтобы полюбоваться скалистым утесом перед безудержным прыжком вниз.
– Ну вот, наконец-то никаких сверхчувствительных сенсорных ушек поблизости, – громко объявила брюнетка, оглядываясь по сторонам на шумные городские блоки и стеллажи, среди которых бесследно скрылись посетители приема.
Девушки ждали появления Гирона, Пелла ткнула Вивиан в бок своим острым локтем:
– Теперь можете вести себя более раскрепощенно и даже спросить, как я хожу в туалет в механических конструкциях.
Вивиан позволила себе легкую улыбку, но вдруг пробудившееся любопытство заставило ее прямо взглянуть на собеседницу.
– Можем говорить даже о политике? – настороженно уточнила «первичка», желавшая поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями.
Пелла пожала узкими плечами и улыбчиво кивнула.
– Почему вы помогаете Гирону? – от Ви не скрылось, как напряглась Пелла. – Знаю, вы старые приятели, но все же его авантюризм в известной мере опасен.
Заметив тень замешательства на лице гонщицы, «первичка» все же задала второй вопрос, волновавший ее с начала приема:
– Как вы относитесь к Сотне?
– А вы? – бездонно-черные глаза финалистки вдруг впились словно в душу Вивиан. – Вы выглядели так, будто очень боялись и не горели желанием участвовать в бунтарских акциях против Элитников.
– Да, они вызывают у меня страх, – откровенно признала Ви. А затем, вспомнив их неестественно кукольную внешность, бесшумное передвижение и многомерный властный голос, сотрясавший воздух, поморщилась и добавила: – И другие отрицательные эмоции.
– Это хорошо, Унла, – вдруг похвалила Пелла. – Дам вам совет: можете доверять своим негативным чувствам в отношении них. Значит, ваши чувства подлинные. Я бы гораздо больше остерегалась нездоровой симпатии к ним, ведь эта раса умеет воздействовать на гормоны людей и влиять на химические процессы в их податливых организмах.
Ви была шокирована, не зная, как расценивать совет Пеллы. Гонщица вдруг огляделась вокруг, а затем поспешно сообщила «первичке»:
– Ну, если интимных вопросов не будет, то мне пора лететь на прогон. Передавайте «брату» привет. – Она уже отошла на несколько метров к краю парапета, за которым начиналась строительная пустошь, как вдруг задумчиво произнесла: – Я не волнуюсь, кстати, о результатах Этапа не потому что не умею. Просто на родной планете всегда летается легче. – Девушка приложила указательный палец к губам и с хитрой ухмылкой произнесла: – Только это секрет.
Внезапно ее тело в черно-зеленом платье начало сотрясаться от жутких метаморфоз. На глазах у Фэй гонщица начала трансформироваться в собственный летательный аппарат: по ее артериям разлилось черное топливо, вены покрылись плотным органическим волокном, ребра и позвонки сдвинулись, высвобождая место для растущего стального каркаса, ноги и руки девушки изогнулись и спрятались за металлические щиты, а вокруг ее головы в мгновение ока образовался стеклянный колпак.
Пелла теперь восседала в кабине управления в нескольких метрах над блоком, озираясь на копошившихся у ее турбин людей, которые подбежали к краю улицы полюбоваться на знаменитую гоночную машину – «Лютицию». Огромный аппарат с зелеными змеевидными разводами на глянцевом черном покрытии повторял изгибы ее ловкого тела, но также напоминал остроконечный ромб, опиравшийся на две цельные ножки в форме параллелепипеда, которые складывались при взлете, будто шасси.
Вивиан открыла рот, не в силах поверить, что такое возможно: за считаные секунды, полные скрежета и лязга металла, Пелла превратилась из человекоподобного существа в чудо инженерно-строительной техники, превосходящее ее в три раза по габаритам.
Без грохота и вспышек Пелла, находившаяся на верхушке своего механического тела, вобрала в себя «шасси» и вертикально устремилась ввысь, отрываясь от стеллажей и становясь крохотной точкой в далеком небе, затянутом черной дагатовской поволокой.
Шокированная зрелищем удивительного преображения, Вивиан стояла столбом, а рядом мельтешили люди, не отрывавшие глаз от небосвода, в котором исчезла «Лютиция», возможная будущая чемпионка Ковэлтара, престижнейшего турнира Галактических гонок. Но шок от устроенного Пеллой перформанса стал медленно сменяться сомнением, которое вызывали двойственность и неоднозначность сказанных ею прощальных слов.
«Пелла Гахт родом отсюда? – мучилась догадкой Вивиан, не понимая, как истолковать ее слова о происхождении и родине. – Но это вздор. Она не может быть гражданкой Кеотхона, людские тела не приспособлены для интеграции с гоночными аппаратами».
Фэй немного знала о стандартах и нормативах Гонок, но была твердо убеждена, что людские организмы для операций, необходимых для становления и регистрации нового рейсера, абсолютно непригодны. Может, кто-то из старших классов на Тенцоквиуме и смог бы пойти на такой риск, но Сотня вряд ли одобрила бы подобное своеволие.
«Только это секрет».
Неужели поэтому топовая гонщица Гахт так тщательно скрывала свое происхождение? Вивиан продолжала терзаться сомнениями вплоть до появления «Реми», которого уже можно было именовать Гироном. Предводитель восстания явно расстроился при виде контрактницы без сопровождения своей подруги. Когда Ви сообщила ему, что гонщица на ее глазах превратилась в воздушный корабль и улетела, Гирон выглядел подавленным, но быстро стряхнул с себя эту заметную досаду. Он что-то ворчал про пробки в городе, пока они пробирались в менее людную часть сектора.
У Фэй сжалось сердце, когда она заметила выхлопные столбы в отдалении, в глубине фабрично-заводского комплекса, в паре кварталов и секторов от блока, по которому они спускались на нижние стеллажи.
Ржавые рельсы, по которым уныло ползли ребристые вагоны и мелкие вагонетки, набитые под завязку туристами, то и дело вились непредсказуемым узором по артериям города, все время всплывая не там, где нужно, и обрезая пути. Между небоскребами изредка пролетали две-три воздушные кареты, имевшие разрешение на курсирование, так как изменение в атмосферном фонде и дагатовских плотных слоях могло осложнить отлаженную работу цехов, а в остальном вся масса жителей Кеотхона лениво передвигалась на своих двоих.