– Разумно и даже в приемлемой мере пафосно. Слова звучат отточенно, но не пронзительно. Достопочтенный господин, вы все еще не делаете успехов в этих переговорах.
Глоуроусаудерс завис над ней, понимая, что «первичка» продолжает колоть его же оружием, поэтому экстренно поменял свою тактику. Существо с чертами обоих полов напоминало школьника, перебиравшего в голове пройденные параграфы лекций. Найдя подходящее выражение для разговора, Идо даже просиял, как отличник, вернувший себе авторитет среди учителей:
– Я избрал неверную форму выражения сочувствия, мисс Фэй. Зная наклонности вашего вида к терзающим сожалениям, я лишь хотел избавить вас от сомнений в адрес конечного исхода трагичных событий, чтобы вы не мучили себя бессмысленными рассуждениями. Но я судил по традициям своего класса, а мне следовало прибегнуть к нормам, распространенным среди вашего. Да, по протоколу я аннулировал ваше участие в тестировании СМЧ, но теперь я выражаю… жалость?
Два фиолетовых эллипсоида уставились на Вивиан в какой-то нерешительности, будто существо внезапно запуталось, потеряло нить беседы и засомневалось в точности своих информационных ресурсов. Она, видя его потуги, решила подсказать ему путь, отрицательно мотнув головой.
– То есть сожаление, да. Я отправлю свое решение на апелляцию, и тестирование пройдет заново без моего вмешательства.
Вивиан горько ухмыльнулась, понимая, что, наверно, впервые член Сотни так долго разговаривал с выходцем из низшего класса и перегрел свой компьютерный мозг, еле-еле подбирая эпитеты.
– Не нужна мне апелляция. Освободите моего напарника, и мы уходим.
– Мы с вами пришли к соглашению?
Аура Идо вновь сменилась: теперь его охватывало беспокойство, в котором угадывалось то первобытное, что было присуще всему живому. Вивиан, принимая решение в уме, тяжело вздохнула:
– Да, я присмотрю за лидером и сообщу, если будет что-то подозрительное. Но касается это только прошлой деятельности моей матери.
Ви рассчитывала заметить на идеальном лице отблеск облегчения, радости или благодарности, но, похоже, поторопилась приписать созданию из сверхразумной расы человеческие качества. Хоть Идо и был гуманоидного происхождения, имел строение, схожее с человеческим, и даже за время их разговора пару раз напоминал движениями и жестами человека, все же ему были чужды столь многогранные эмоции.
Фэй ощутила, как ступни проваливаются в пол, который будто бы стал плавиться под ее ногами, но Глоуроусаудерс неожиданно вытянул свою длинную руку и учтиво спросил бархатистым голосом:
– Могу я напоследок прикоснуться к вам?
Щиколотки Вивиан ушли под блестевшую белизну пола, но погружение ее внезапно остановилось. Загадочное кукольное лицо Элитника застыло словно вне времени и пространства, дожидаясь ответа.
– Для чего? – боязливо поинтересовалась Фэй, но все же автоматически протянула руку таинственному члену Сотни.
Он заключил ее локоть в кольцо своих цепких и гибких пальцев. Вивиан вскрикнула от неожиданности, когда он приблизил ее тело к своей черной фигуре, и у нее тут же пошли мурашки от ощущения сырой прохлады. Она не сразу идентифицировала источник холода: сама кожа Делегата Сотни, облаченная в тонкую ткань, обдавала морозящим ознобом, будто температура тела Идо постоянно понижалась. То место, за которое девушку схватили его крепкие пальцы, мерзло и покрывалось корочкой льда, а Вивиан начало трясти так, будто замораживались все ее внутренние процессы и даже кровь в жилах стыла.
– Что вы делаете? – испуганно спросила девушка, изумленно переводя взгляд от места прикосновения Элитника к его застывшему лицу.
– Удаляю следы своего воздействия на ваш организм, – тихо прошептал Глоуроусаудерс, словно находясь в режиме сбережения энергии.
Ви попыталась отдернуть руку, но скорее добилась бы вывиха или перелома локтя, чем хоть как-то сдвинула бы сосредоточенного Идо с места.
– К чему эта предосторожность? – зашипела Фэй, у которой уже пар повалил изо рта. – Люди все равно не смогут прочувствовать подобное.
– Это не для людей, – мрачно оповестил член Сотни и отпустил девушку из стального захвата. Перед тем как Вивиан плавно растворилась в нижнем уровне, он произнес: —…а для представителя Элиты.
Глава 8
Омут очнулся в том же переулке и обратил на склонившуюся над ним «первичку» испуганный взгляд. Мьерн осветил его бугристый череп, и парень поежился от ярко-голубого луча.
– Что за… Что случилось?
– Нас отрубили.
– Уже Мьерн взошел? Сколько мы были в отключке?
– Долго. Теперь надо уходить. Можешь встать?
Омут привстал, держась за затылок, робко огляделся вокруг: это был все тот же переулок, но юноша непонимающе воскликнул:
– Они просто вырубили нас и бросили здесь?
– Кто-то из старших классов заступился, сказав, что шумиха перед Гонками им не нужна. Сведений об аресте на тебя нет, а мои данные так и не смогли прочитать, – безбожно врала Вивиан, ведя растерявшегося рекрута на тот же мост, с которого они вчера сошли.
– Погоди… Арестовать они нас не смогли без веских оснований, но взять и оставить в переулке?
– А ты думаешь, патруль в таких случаях отвозит в роскошную гостиницу?
Юноша покраснел и смутился от едкой насмешки «первички», которая шла впереди него и старалась не смотреть в глаза обманутому парнишке. Неопытность Омута сыграла Ви на руку, оставляя пространство для воображения. Будь на его месте кто-то из бывалых мятежников, Фэй явно бы погорела на лжи.
Сойдя с моста, Омут взял на себя роль путеводителя. На середине пути, когда им нужно было кратчайшей дорогой пройти из одного стеллажного блока в другой, а впереди на другом мосту оказался затор, Омут предложил воспользоваться тарзанкой. Вивиан ненавидела этот городской метод мгновенного перемещения для самых безнадежно опаздывающих и обездоленных. Но пришлось рискнуть своей шеей, чтобы миновать длинную пробку, способную растянуться на долгие часы. Они отстали от Энойры и Атальда на несколько часов, так что те им, видимо, уже и поминальный обед устроили.
Вивиан чуть было не стошнило прямо на Омута, подстраховывавшего ее на другой стороне, после того как она с ветерком пролетела над головами застрявших в заторе прохожих. Ребра вновь болели, голова была мутная, легкие забиты, кости и мышцы слабые, а желудок изнывал от пустоты. Магия Элиты улетучилась, унося с собой блаженные вибрации, убравшие на время физические проблемы «первички».
– А чем нас отрубили? – озадаченно размышлял Омут, порхая между пробитыми металлическими плитами, как выпущенная из-под колбы бабочка. – Это не было похоже на выстрел парализующего бластера. Мои воспоминания размыты, но я помню жуткую головную боль и…
– Новое электромагнитное оружие старших классов, по всей видимости, – перебила его Вивиан, чтобы своими рассуждениями он не подпортил девушке легенду.
Когда они вернулись на базу, первой их встретила Крата. Она тут же кинулась на шею мальчишке:
– Омут! Слава высшим генам, ты жив!
За ее спиной в коридоре показалась Энойра в компании Иши, которые выглядели так, будто увидели призраков.
– Вы поставили на уши всю организацию! – грозно отчитала их капитан старших отрядов.
– Что произошло?! – удивленно смотрела на них ее заместитель. – Где вы пропадали?!
– Нас атаковали! Но мы остались живы! – активно жестикулируя, принялся рассказывать парнишка, но Иша его перебила:
– Тише, Омут, расскажете все на экстренном собрании. Пойдемте с нами.
– Лидер созвал экстренное собрание из-за нас? – неловко поинтересовалась Вивиан, следуя за Кратой. Все женщины казались слегка напряженными, но «первичка» чувствовала, что их исчезновение было не единственной тому причиной.
– Не из-за вас, но ваша пропажа тоже стояла на повестке дня, – мягко сообщила «вторичка», уверенно сворачивая в петлявших коридорах.
– Меня впервые допустят на собрание! – возбужденно воскликнул юноша, оборачиваясь на Ви. Та неловко улыбнулась ему в ответ.
Вивиан снова предстояло соврать лидеру, но на этот раз ложь должна была быть поудачнее, чем просто «я не встречалась с членом Сотни и руаванта в моем организме тоже нет».
На этот раз, к удивлению Фэй, они отправились не в сторону зала заседаний со своеобразным темным столом, а прямиком к спрятанной среди коридоров лифтовой кабине.
– Здесь есть лифт? – выгнула бровь Ви, когда они вчетвером шагнули внутрь просторной платформы, зажатой металлом с четырех сторон.
Фэй не ездила на таких моделях с тех пор, как они проводили испытания на первом ее месте работы после выпуска из общеобразовательного обучающего курса.
– Он останавливается лишь в двух точках, – любезно пояснила Крата.
– Одна – тут, а вторая?
Лифт внезапно тронулся вверх, обрывая вопрос «первички». По звуку Вивиан идентифицировала год его выпуска и примерную конструкцию. Она не особенно преуспевала в механике на прошлом месте трудового назначения, но кое-какие знания у нее остались.
Стальные двери со скрежетом отворились, приглашая поднявшихся пройти на крышу административного здания бывшей мэрии, где располагалась смотровая площадка, которая практически упиралась в стальное темное полотно, служившее небом для нижних ярусов и землей для верхних.
Фэй лишь теперь осознала, что здание было завершенным и не переходило в верхние уровни, как большинство построек вокруг. Это создавало ощущение обрыва и парения между двумя плоскостями пространства. Жители Кеотхона порой называли такие участки «громкими зонами», ведь шаги на этой территории становились особенно гулкими и отдавались эхом внизу, свидетельствуя о пустоте под ногами. Смотровая площадка была оборудована скамьями по краям, но никто из присутствующих ими не пользовался. Первым Вивиан заметила Такса – мрачного помощника, который прикрывал засмотревшегося на простиравшийся урбанистический пейзаж главаря инсургентов.
Потом уже заметила и всех остальных: Атальд переговаривался с Нуанг, а затем, заметив их с Омутом возвращение, отвел глаза. Наверно, в душе он надеялся, что наглая «первичка», посмевшая сомневаться в его способностях, сгинула где-то. Альпетта, стоявшая неподалеку, недружелюбно нахмурилась, Ульф беззаботно перевесился через край крыши, а недовольный Хэгвар придерживал его одной рукой. Арни и Деста, рассматривавшие что-то на планшете, даже не подняли глаз на заявившихся. Казалось, только Калун, Моад и Огул, группкой стоявшие рядом, были искренне рады видеть ее живой и относительно невредимой. Оглянувшийся Гирон на секунду показался встревоженным, велев всем подойти поближе и встать полукругом. Он первым величественно заговорил: