Македония легко поднялась, начала господствовать в Греции. В битве при Херонее в 338 году до Рождества Христова македонцы наголову разбили объединенное войско греческих городов — государств.
Что характерно: свободолюбивые греки выставили наемников. Только из Фив пришел «Священный отряд» из 300 человек: 150 любовных пар. Этот отряд бился совершенно героически; он полег до последнего человека, но не побежал. После битвы Филипп Македонский, отец Александра Великого, осматривал поле боя. Он увидел место, где в полном вооружении лежали все триста фиванцев.
— Это отряд любовников и возлюбленных — сказали царю.
Царь же заплакал и произнес:
— Да погибнут злою смертью подозревающие их в том, что они были виновниками или соучастниками чего бы то ни было позорного.
Уже в римские времена грек Страбон, великий географ, писал: «Цвет юности двенадцатилетнего мальчика поистине желанен, но в тринадцать лет он еще более восхитителен. Еще слаще цветок любви, расцветающий в четырнадцать лет, а к пятнадцати его очарование возрастает. Шестнадцать лет — это божественный возраст».
Как же не появиться проституции мальчиков, если их так воспевают?!
Интересно, что свободные граждане все же не шли в проституты, ими становились рабы или вольноотпущенники. Рабов-мальчиков готовили для этой цели уже с ранней юности. Считалось большим учением выделять самых «перспективных» среди ввозимых в Афины. Особо ценились египтяне, известные своими едкими, циничными остротами и находчивостью.
Низший класс мужчин-проститутов составляли те, кто не имел артистического и музыкального образования. Эти ожидали клиентов в специальных мужских борделях или ловили их в местах собраний мужчин: в лавочках лекарств, мазей, заведениях для игры в кости, парикмахерских, меняльных лавочках, мастерских, банях и даже в школах, театрах и храмах. В 5 веке до Р. Х. Аристофан описывает обычнейшую практику: приставание уличных мальчишек-проститутов к мужчинам «с сладкими нашептываниями», чтобы вступить с ними в связь.
Мальчики от 12 до 18 лет употреблялись только как пассивные педерасты. Они выставляли себя перед клиентами голыми, позволяя себя осматривать. А взрослые проституты были и активными, удовлетворяя клиентов.
Их было столько, что издаваемый «дневными сонливцами» призывный звук, похожий на храп, «дикий, отвратительный звук, музыка, которая начиналась вместе с рассветом», постоянно раздавался на улицах, базарах, у театра и в палестрах.
Большинство таких проститутов жили и умирали самыми жалкими личностями. Но иногда достигали большого влияния и власти (как и продажные женщины). Так у Александра Македонского был любовником евнух Багой сын Фарнука. Багоя подарил царю придворный царя Дария, Набарзан — как бывшего любовника Дария. Вскоре Багой так разбогател, что за свой счет снаряжал корабли.
Персы не уважали педерастов. Сатрап Орсин одарил всех придворных Александра и самого царя. Но когда ему указали на значение Багоя, перс ответил, что он угождает друзьям Александра, а не его любовникам: «не в обычае персов почитать мужчин, пороком уподобившихся женщинам».
Обиженный Багой обвинил Орсина в разграблении гробницы царя Кира. Дальнейшее передают по-разному — и что Багой собственноручно убил Орсина, и что Багой добился суда и казни Орсина за грабёж храмов и гробниц.
О судьбе евнуха после смерти Александра ничего не известно.
В безмерно идеализированных описаниях Греции современными писателями нет ни слова о педерастии как массовом явлении — фактически о важном для греков общественном институте. В «Таис Афинской» Ивана Ефремова — ни слова о педерастии в среде спартанцев. Ни слова о том, как участвовали в мужских пирушках, симпосионах, кинеды и авлетриды.
Авлетриды (от слова «аулос» — флейта) — это женщины-музыкантши. Не только флейтистки, но играющие на цимбалах танцовщицы. Они и увеселяли, и плясали, и сексуально удовлетворяли.
Симпосионы были невозможны без кинедов — профессиональных игроков на музыкальных инструментах и танцоров. Виночерпии, танцоры и флейтисты, они предлагали себя и в качестве сексуальных партнеров. Кинеды считались средней кастой проститутов, на вершине иерархии находились музыкально образованные проституты и актёры.
Римляне пренебрежительно называли «кинедами» мужчин, которые слишком увлеклись греческими модами. «Обладающих женственным поведением и выделяющихся своей манерностью;
часто носили женские элементы одежды, косметику; часто (однако не всегда) им были характерны гомосексуальные наклонности…»[36]
Большинство кинедов старались походить на юношей или мальчиков. Они удаляли волосы на теле, носили длинные локоны или делали искусную сложную прическу. При помощи раскаленного железа кинеды точно так же завивали волосы, как проститутки. Они в изобилии употребляли пахучие мази и масла, румянились. Благодаря блестящим от черной мази волосам кинеда можно было различить уже издали… Определяли его и по запаху сильных духов.
Подобно проституткам, кинеды старались обращать на себя внимание «нарядными верхними одеждами» и «нежными нижними одеждами» — попросту одевались подобно женщинам.
Говорили они тонким, хриплым и визгливым голосом — неестественным и дрожащим. Но наиболее характерной была походка. Собственно типичным в ней было сладострастное движение бедер, вероятно, в подражание такой же у проституток.
Лукиан со свойственным ему ехидством говорил, что легче спрятать под мышкой пять слонов, чем одного кинеда — настолько он бросается в глаза.
Вот эта-то публика и развлекала эллинов на симпосионах. Там велись и всевозможные «умные» разговоры, почему в научный обиход и вошло слово «симпозиум». Но практиковались и сексуальные контакты, причем публичные, в том числе и гомосексуальные.
Римляне считали педерастию не способом передачи информации, а всего лишь простительной заменой половой жизни. Особенно для солдат, проводящих всю жизнь в военных лагерях. Но именно чем-то простительным, а не доблестью и не средством воспитания.
Сицилийский грек Полибий в своей «Истории» рассказывает, что пассивный гомосексуализм считался воинским преступлением и уличенного в нём молодого солдата забивали палками до смерти. Солдаты использовали рабов или местных проститутов, но не друг друга. И мальчиков они не предпочитали. Императору Траяну ставили в заслугу, что он «не калечил мальчиков».
Половых отношений взрослых мужчин с подростками своего круга римляне тем более категорически не поощряли.
Подростка обычно поручали заботам кого-либо из друзей семьи. Цицерон рассказывает, что его в 16 лет отец привел к авгуру, знаменитому юристу Квинту Муцию Сцеволе. Юноша «не отходил от него ни на шаг… я старался стать образованнее, поучаясь у него»…[37]
Но если бы Квинт Муций Сцевола хотя бы попытался приставать к ученику, его ждали бы крупные неприятности.
В 225 г. до Р. Х. эдил Скантиний Капитолин сделал «гнусное предложение» сыну своего коллеги Марцелла; мальчик отказал и тут же пожаловался отцу. Марцелл возбудил процесс в Сенате, окончившийся для Капитолина крупным штрафом.
С этой историей в народе связывали принятие «Скантиниева закона» — согласно закону «разврат с мальчиками» и «разврат с мужчинами», устанавливался штраф в 10000 сестерциев.
У римлян была своя логика: они считали, что предаваясь анальному сексу, человек становится «женоподобным», что толку от него уже нет ни как от воина, ни как от гражданина.
Активный секс с рабами и негражданами, с этой точки зрения, не был недопустим для римлянина. Но так же, как контакты с проститутками, вызывал иронию: свидетельствовал о некоторой распущенности. Нерона осуждали за распущенность именно потому, что он слишком уж вдохновлялся греческими нравами, стал не только активным, но и пассивным педерастом.
Правда, со II веке до Р. Х. педерастия распространяется в Риме — но именно как греческая мода. Но мыслители и ученые осуждают педерастию, как и использование рабынь и женскую проституцию — как потакание своим низменным страстям.
Характерно, что Тит Флавий в бытность наследником престола увлекался мальчиками и держал любовницу. В этом римляне видели признак «распущенности», заставлявший их опасаться появления «второго Нерона». Но, придя к власти, Тит Флавий тут же отстранил от себя и мальчиков, и любовницу.
Позже бывало всякое. Император Адриан даже влюбился в прекрасного греческого юношу, в Антиноя. Антиной утонул, купаясь в Ниле…То ли принес самого себя в жертву своему божеству-императору, то ли несчастный случай… Есть версия, что его утопили. Адриан официально обожествил Антиноя и воздвиг ему статуи по всей Империи… но новых любовников у него не было.
Христиане относились к педерастии крайне агрессивно.
Дион Хризостом, вошедший в историю как религиозный проповедник Златоуст, писал: «…Эти люди — самое тяжкое бесчестье для отечества и должны были бы изгнать их из страны, как следовало бы изгнать их отовсюду. Закон грозит им всевозможными карами, отдает их всеобщему презрению и тем не менее их встречаешь везде и всюду. Этим порокам заразились и мальчики, и юноши. Они еще не потеряли целомудрия, но приучились смотреть на этот порок как на вещь почти обыкновенную; и хотя они еще удерживаются от поступков, но уже сильно желают их».
В IV веке император Феодосий велел сжигать живьем уличенных в пассивной педерастии. Спустя сто лет, в начале VI века Юстиниан Великий пошел еще дальше — велел сжигать живыми и активных педерастов.
Много ли несчастных кончили свои жизни на костре, история умалчивает. Мне же важен пример того, как в античности соседствовали три совершенно разных отношения к одному и тому же явлению: греческий, римский и христианский. Прекрасный показатель того, какими разными могут быть «правила игры» даже у соседних народов и в разные времена.