Для того чтобы ребенок выбрал «правильную» гендерную идентичность (быть ему транссексуалом, бисексуалом, гомосексуалом, интерсексуалом, мужчиной, женщиной или др. «полом») в ЕС официально вводят «секс-просвет» для детей, начиная с детского садика. С августа 2011 года голландские школьники прочитают в своих учебниках по биологии о том, что супружеские пары могут составлять также двое мужчин или две женщины.
По решению № 12267 Совета Европы всем странам-членам Совета Европы рекомендовано отказаться от употребления слов «мама» и «папа» и заменить их словосочетанием «один из родителей». Они объявляют «стереотипами» все пословицы, поговорки, народные сказки, где подаются образы мужественных и отважных мужчин, терпеливых, нежных и преданных женщин. Ведь там подчеркиваются такие «вредные» вещи, как мужественность, женственность, родство, род. Все это объявляется дискриминирующим для «других типов семей», то есть в первую очередь для гомосексуалистов.
Гендеристы хотят запретить делить игрушки на игрушки для девочек и мальчиков — это является дискриминаций потому, что ребенок еще не осознал, какой пол он выберет. А ему, получается, навязывают.
Решения надправительственных учреждений реализуются в ряде штатов США и стран Европы.
В учебных заведениях Калифорнии запрещены обращения «мама», «папа», «мужчина», «женщина». По словам губернатора, каждое учебное заведение в штате будет идентифицировано как «гомосексуально-бисексуальное» и «транссексуальное».
Студенты мужского пола (в рамках гендерного равенства?) могут пользоваться женским туалетом. Параграф закона о гендерном образовании позволяет мальчикам одеваться в юбки, красить губы, волосы и т. д. и даже поощряет их в этом через учебники. Когда родители воспротивились этим законам, то министерство образования (видимо, в порядке «гендерной толерантности» и «гендерной свободы») угрожало им — таких людей рано или поздно похоронят!
Кстати, опять прямая аналогия и с духом, и даже с фразеологией коммунистов времен Троцкого. Типичная диктатура дорвавшихся до власти революционеров.
В сентябре 2010 года муниципальные власти Тель-Авива приняли решение ввести в школьную программу курс, который в обязательном порядке должен повысить уровень терпимости подростков к геям, лесбиянкам, бисексуалам и транссексуалам[83].
Стремясь «войти в Европу», страны Восточной Европы стремятся стать еще ортодоксальнее стран ЕС.
Чешское министерство вводит уроки сексуального воспитания, где дети с 1 класса будут проникаться «гендерной идеологией».
На всем пространстве СНГ, особенно на Украине и в России, активно создается «гендерное» законодательство, система обслуживающих эту идеологию государственных органов, вводятся учебные программы по образцу европейского законодательства.
Типично заявление украинской лесбиянки Оксаны Кись, преподавательницы Львовского университета: «Традиционной… семьи не существует, как не существует чего-то такого как «украинская женщина», «настоящий казак» или, скажем, «историческая правда». Все это не более чем поэтические метафоры, пустые понятия или мифы…».
Дама идет еще дальше! «Наверное, стоит наконец принять тот факт, что традиционной украинской семьи больше не существует и, трезво оценив существующее положение вещей, смиренно признать, что нынешним украинцам… эта архаичная модель семейного уклада не нужна и даже обременительна».
На гендерной конференции в Харькове 25 сентября 2010 года в идее «нормативного уравнивания в правах всех, независимо от сексуальной ориентации и гендерной идентичности»[84], гендеристы Украины объявили «стереотипами» не только слова «отец и мать», но и «настоящий мужчина», «красивая девушка».
Гендерные теоретики требуют от детских издательств, чтобы те изменили оформление детских книг. Чтобы девочки и мальчики были нарисованы в равных пропорциях и чтобы не изображались в «стереотипных» ролях. То есть не надо изображать девочек, играющих с куклами или стоящих у игрушечной кухни. Запрещаются учебные тексты вроде «мама моет раму», то есть чтобы «один из родителей» не выставлялся в «стереотипной» роли[85].
По украинской «Базовой дошкольной программе» гендеристы планируют исключить следующие утверждения: «уважительное отношение к бабушке и дедушке», «поддерживает искренние, доброжелательные отношения с сестрами и братьями, выделяет их среди других детей», «подражает старшим сестрам и братьям» и исключить задания для детей по составлению родового дерева и изучения своего рода.
Они требуют «подавать мужчин/женщин, мам/ пап в нетрадиционных ролях», «ознакомить с различными типами семей» — под этим очевидно подразумевается «семьи» гомосексуалистов. Также гендеристы рекомендуют, чтобы члены семьи не имели общей фамилии, а наоборот — мамы пусть оставляют свою девичью фамилию и «папа может взять мамину девичью фамилию».
Или вот такой пассаж: «Большинству парней нравятся девушки, но есть и такие, которым нравятся парни. Девушкам также могут нравиться девушки. Когда человек испытывает сексуальное влечение к человеку такого же пола, мы называем это гомосексуальным влечением. Некоторым людям не нравится гомосексуальность других»[86].
Правда, и в этой книжке Марийке и Сергийке, «дуже допытливым дитлахам», эту книжку подарили «батьки» — то есть отцы. А не «одни из родителей».
Как всегда, революционеры паразитируют на совершенно реальной проблеме. В Европе 19 — начала 20 веков она состояла в полном отсутствии трудового законодательства, из-за которого наемный работник, особенно без квалификации, стоил меньше, чем сырье, и чем результаты его труда. Почти такой же проблемой были пережитки феодализма — неограниченные монархии, сословный строй, помещичье землевладение…
Проблемы были, их постепенно решали. Но там, где проблемы решали медленнее, где общественная несправедливость особенно кричала, неизменно заводились теоретики насильственного переворота. Главная идея каждой такой тоталитарной секты — что мир плох, его надо уничтожить и построить другой. Какой именно, не так уж важно, и критика реального мира у них всегда сильнее, чем образ прекрасного нового мира.
Революционеры присваивают себе монопольное право выступать от имени «обиженных». «Защищаемые» говорят, что не нуждаются в защите, но революционеры навешивают на них ярлык «несознательных» и требуют признать свое лидерство.
Большинство населения никогда не бывает согласно с погромными «теориями» и вовсе не рвется реализовывать их выдумки. А революционеры требуют от общества, чтобы все его члены признали данную проблему самой важной в мире, а их идеологию — «единственно правильной». Они крайне агрессивны к любым оппонентам, навешивают на них бессмысленные ярлыки, служащие политической «меткой», и устраивают бешеную травлю.
Аналогии очевидны.
Профессиональные борцы за гомосексуализм тоже жаждут революций, о чем вполне откровенно вещают в Интернете: «Сегодня Путин посетил съезд ультраконсервативной организации Родительское собрание, где высказался против ювенальной юстиции и за «традиционную семью». После этого у меня не осталось сомнений в том, что он подпишет закон о запрете гей-пропаганды. Так хочется революции!»[87].
Примеры высказываний теоретикесс феминизма уже приводились.
В Европе 19 века рабочие не раз и не два на страницах газет или устами своих организаций объясняли революционной сволочи, что не нуждаются в их защите и не признают их своими «адвокатами». В России крестьяне избивали и сдавали в полицию народовольцев-пропагандистов.
Так же точно и московский гей Владимир Волошин вполне внятно объяснил кто таков, с его точки зрения, Николай Алексеев.
Так же в современной Америке женщины ясно говорят, что не нуждаются в услугах феминисток, что они совершенно не собираются воевать за чудовищный бред Валерии Соланас, делать революцию и убивать своих мужей, братьев и сыновей.
Коммунисты в начале 20 века избивали «реакционных» студентов, которые не хотели участвовать в революционном движении, раздаче листовок, демонстрациях и митингах.
Феминистки оскорбительно отзываются о женщинах, которые успешны и строят хорошие семьи.
Гомосексуальные активисты получают по морде от геев, которые интегрированы в общество и не считают себя маргиналами.
В начале 20 века коммунисты и анархисты «клеймили позором» «реакционеров», «соглашателей» и «врагов прогресса».
В начале 21 века политические гомосексуалисты захлебываются от ненависти к «гомофобам».
Народовольцы бесновались по поводу раскрепощения 1861 года, люто ненавидя Александра II и всю его политику.
Карл Маркс злобствовал по поводу социал-демократии: если Лассаль сумеет мирно и спокойно организовать систему социальных гарантий для рабочих, у «пролетариата» появится собственность, на кой бес им любые революции?!
Гендеристы ненавидят и правительства всех современных государств, и всех вообще конструктивных людей.
Проблемы, вызванные индустриализацией Европы, решились к началу 20 века, и революционеры того времени сошли с политической арены. Но как они не хотели с нее уходить!
Проблемы, вызванные гендерной революцией, практически решены: «сексуальные меньшинства» получили полное равенство.
Но тем самым произошло самое страшное и для феминисток, и для политических гомосексуалистов: те, кого они «защищают», уже не нуждаются в защите! Но те, кто делают политическую карьеру на «защите угнетенных геев», так просто позиций не сдадут. Они все равно будут «бороться» и ставить все новые цели.
Эти люди опасны. Они докучают согражданам, сеют ненависть и калечат детей. В перспективе они могут стать организаторами очень страшных событий.