льник охраны Сталина генерал Власик позвонил в Москву начальнику штаба ВВС Фалалееву и фактически приказал:
– Василий помирился с отцом. Срочно представляйте его к званию генерала.
– Звание присуждают за заслуги, – ответил тот. – И вообще, без командующего я этот вопрос решить не могу.
Потом был и другой звонок…
Незадолго до нового, 1946 года командующему ВВС Красной Армии, Главному маршалу авиации А.А. Новикову принесли на подпись представление на гвардии полковника В.И. Сталина к званию генерала.
Командующий, немного подумав, все-таки бумагу не подписал. А под Новый год на квартире маршала раздался звонок телефона «ВЧ». Звонил отец Василия, который в напряженном разговоре прямо спросил Новикова:
– А как вы, товарищ Новиков, смотрите на то, чтобы Василию Сталину присвоить звание генерала?
Маршал стал говорить, что Василий Иосифович очень молод, что ему не хватает образования, что надо бы ему подучиться, поступить в Военно-воздушную академию. Сталин выслушал все аргументы своего заместителя по авиации и фактически закончил разговор:
– Представление к званию писать не надо. Подавайте общим списком, – и положил трубку.
Уже утром, толком не выспавшись, Новиков позвонил Жукову в Германию:
– Что делать, Георгий Константинович?
– Что ты, Саша, можешь сделать? Это же приказ! – выругавшись, ответил полководец.
Постановлением Совета Народных Комиссаров Союза ССР от 1 марта 1946 г. Василию Иосифовичу Сталину было присвоено воинское звание генерал-майора авиации, а 24 марта ему исполнилось 25 лет.
Буквально накануне дня рождения сына вождя Абакумов направил в адрес Сталина спецсообщение, в котором говорилось:
«21 марта 1946 г. Совершенно секретно
Товарищу СТАЛИНУ И.В.
При этом представляю рапорт сотрудника Главного Управления СМЕРШ подполковника ЕЛИСЕЕВА…
Совершенно секретно
Товарищу АБАКУМОВУ
Рапорт
Считаю необходимым доложить Вам о большой растерянности начальника Главного Управления Заказов Военно-Воздушных Сил генерал-лейтенанта инженерно-авиационной службы СЕЛЕЗНЕВА в связи с проверкой его работы.
19 марта с.г., когда я по делам службы был в центральном аппарате Военно-Воздушных Сил, меня встретил СЕЛЕЗНЕВ и высказал опасение, что ему придется серьезно отвечать за приемку непригодных самолетов. СЕЛЕЗНЕВ сообщил, что 19 марта с.г. он присутствовал на совещании у маршала ВАСИЛЕВСКОГО, где главный маршал авиации НОВИКОВ провалился с отчетом о работе ВВС, так как не принимал мер и не докладывал правительству о серьезных недочетах в работе Военно-Воздушных Сил. После этого совещания, сказал СЕЛЕЗНЕВ, я совсем растерялся и не знаю, как отчитаюсь за приемку недоброкачественных самолетов.
СЕЛЕЗНЕВ рассказал:
“Мы принимали недовведенные серийные машины. Я, как начальник Главного Управления Заказов, ничего не мог сделать, чтобы улучшить их качество, ибо этот вопрос целиком зависел от Министерства авиационной промышленности.
Научно-исследовательский институт Военно-воздушных Сил давал необъективные заключения по испытанию самолетов, выпускаемых авиационной промышленностью. В отчетах института указывалось, что самолеты имеют такие-то летно-тактические преимущества, и в то же время перечислялось много конструктивных дефектов в машине.
Пользуясь такими заключениями научно-исследовательского института, Министерство авиационной промышленности протаскивало свои машины буквально в недоработанном виде, и они запускались в серийное производство.
Последующая стадия приемки от промышленности самолетов оказывалась наиболее трудной.
Я не принимал недоработанные машины и ставил об этом в известность командующего Военно-воздушных сил Главного маршала авиации НОВИКОВА и Военный Совет, но Министерство авиационной промышленности договаривалось непосредственно с НОВИКОВЫМ, ВОРОЖЕЙКИНЫМ, ШИМАНОВЫМ и РЕПИНЫМ, после чего Главное Управление заказов получало указания принимать самолеты, т. е. приходилось соглашаться с Министерством авиационной промышленности.
Нашу работу усложняло и то, что Министерство авиационной промышленности очень часто самостоятельно, без ведома ВВС, выпускало самолеты, даже не прошедшие испытания в Научно-исследовательском институте ВВС.
Так было с самолетами «Як-9у», которые были запущены в производство без ведома ВВС. У этих машин была масса дефектов, и они оказались совершенно непригодными.
Министерство авиационной промышленности изготовило около 900 самолетов «Як-9у», оказавшихся настолько плохими, что их сейчас нельзя использовать. В связи с этим Министерство Авиационной Промышленности списало 800 самолетов «Як-9у», и их сейчас разбирают на запасные части. Я же принял от авиационной промышленности 90 таких самолетов и не знаю, что с ними делать, так как их нельзя давать в части”.
Далее СЕЛЕЗНЕВ особенно возмущался поведением главного конструктора Министерства авиационной промышленности ЯКОВЛЕВА, сказав, что у ВВС нет перспектив на получение от авиационной промышленности хороших истребителей конструкции ЯКОВЛЕВА, так как задел даже деревянных машин «Як-3» не являлся гарантийным, ибо самолеты эти делаются по недовведенному образцу.
Касаясь ЯКОВЛЕВА, генерал-лейтенант инженерно-авиацион-ной службы СЕЛЕЗНЕВ заявил:
“Меня крайне интересует, как выйдет из этого положения ЯКОВЛЕВ, ибо все конструкции его истребителей сырые, недовведенные и с большим количеством дефектов.
Используя свое положение, ЯКОВЛЕВ любую свою машину, независимо от ВВС, протаскивал и ставил в серийное производство.
В результате этого самолеты «Як-9у» оказались негодными, а самолеты «Як-3» с деревянным крылом ненадежными, и летчики их боятся.
Зная, что его самолеты плохого качества, ЯКОВЛЕВ все же настаивал перед ВВС об их приемке, используя для этого свой авторитет.
В Министерстве авиационной промышленности ЯКОВЛЕВ прибрал к своим рукам все конструкторские силы, но ничего не дал и вряд ли даст.
Между тем состояние истребительного парка Военно-воздушных сил во многом зависит от ЯКОВЛЕВА, и если сейчас для него все это пройдет безнаказанно, то этому придется просто удивляться.
Получается так, что ЯКОВЛЕВ один вершит судьбою истребительной авиации и проводит те мероприятия, которые его устраивают”.
Пом. нач. отд-ния 1-го отдела Гл. управления СМЕРШ
подполковник ЕЛИСЕЕВ
20 марта 1946 года».
Обычно после драки кулаками не машут, война закончилась Победой, однако жизнь продолжалась, в том числе и в органах государственной безопасности.
Как пишет Николай Смирнов, после окончания войны «наметилась тенденция, согласно которой стали выявляться “преступные группы”, возглавляемые руководителями целых отраслей промышленности, целых видов Вооруженных Сил страны. Такой оказалась группа во главе с наркомом авиационной промышленности Героем Социалистического Труда генерал-полковником инженерно-авиационной службы Шахуриным Алексеем Ивановичем. В эту группу входили: главнокомандующий Военно-Воздушными Силами Советской Армии, дважды Герой Советского Союза Главный маршал авиации Новиков Александр Александрович, заместитель главнокомандующего и главный инженер ВВС Советской Армии генерал-полковник инженерно-авиационной службы Репин Александр Константинович, начальник Главного управления заказов технического снабжения ВВС Советской Армии генерал-лейтенант инженерно-авиационной службы Селезнев Николай Павлович, член Военного совета ВВС Советской Армии генерал-полковник авиации Шиманов Николай Сергеевич, заведующие авиационными отделами Управления кадров ЦК ВКП(б) Будников Александр Викторович и Григорьян Гамлет Мкртычевич».
Все они были арестованы в марте – апреле 1946 года, а уже 8 мая 1946 года пятитомное дело поступило председателю Военной коллегии Верховного Суда СССР.
«Военная коллегия признала, что в системе Наркомата авиационной промышленности и Военно-Воздушных Сил Советской Армии существовала антигосударственная практика, приводившая к тому, что на протяжении войны и в послевоенный период народным комиссариатом авиационной промышленности выпускались бракованные самолеты и авиамоторы, которые затем “преступным путем протаскивались на вооружение авиационных частей”».
Основными виновниками были признаны семь человек. Шахурин получил наказание в виде 7 лет лишения свободы. Будников и Григорьян как пособники – по два года, Репина приговорили к 6 годам, Новикова на 5 лет, Шиманова на 4 года и Селезнева на 3.
Позже пострадал и первый заместитель главнокомандующего ВВС маршал авиации Ворожейкин Григорий Алексеевич. Сначала его просто освободили от должности и назначили командующим 1-й воздушной армией. В 1947 году его уволили в отставку, а 11 апреля 1948 года арестовали «за антисоветскую деятельность». Кроме «вражеских измышлений в отношении вождя советского народа», клеветы на важнейшие мероприятия партии и правительства, восхваления буржуазных порядков, Григорию Алексеевичу вспомнили и приемку на вооружение авиачастей дефектных самолетов, вследствие чего понижалась боеспособность советской авиации и происходило большое количество катастроф. Военная коллегия приговорила маршала авиации к 8 годам тюремного заключения.
А вот авиаконструктор Яковлев ни в коем случае не пострадал. Видимо, не до него было…
Любопытно, что на допросах у следователя Лихачева и у начальника СМЕРШ Абакумова из Новикова потихоньку вытягивали факты его взаимоотношений с Жуковым. «Авиадело» как бы отходило в сторону.
Позднее А. А. Новиков записал: «Арестовали по делу ВВС, а допрашивают о другом». И вот еще одна запись: «Я был орудием в их руках для того, чтобы скомпрометировать некоторых видных деятелей Советского государства путем создания ложных показаний. Это мне стало ясно гораздо позднее. Вопросы о состоянии ВВС были только ширмой».
В 1953 году полковник Лихачев показал:
– Следствие по делу Шахурина, Новикова, Шиманова и других велось специально созданной следственной группой. Все арестованные ежедневно допрашивались с короткими перерывами до 5–6 часов утра.