В январе 1947 г. совместным приказом МВД и МГБ СССР № 0074/0029 от 21 января 1947 года была оформлена передача внутренних войск из МВД в МГБ. Было образовано Главное управление внутренних войск МГБ (штатная численность 68 582).
Приказом МВД и МГБ СССР № 0075/0030 от 21 января 1947 года транспортная милиция была передана из МВД в Транспортное управление МГБ СССР.
При этом Сталин, усиливая МГБ, лишил его одного из важнейших направлений: внешней разведки. Все разведывательные ведомства и службы были объединены в единый аппарат – Комитет информации при СМ СССР.
Но пойдем далее, в «страну Абакумова». На основании постановления Совета Министров СССР № 1130—405сс от 6 апреля 1948 года совместным приказом МВД и МГБ СССР № 00369/0141 от 9 апреля 1948 года из МВД в МГБ были переданы войска по охране особо важных объектов промышленности и железных дорог (7301 чел.).
В 1949 году Государственное хранилище ценностей (ГОХРАН) было передано из МВД в МГБ.
17 октября 1949 года совместным приказом МВД и МГБ СССР № 00968/00334 из МВД в МГБ были переданы пограничные войска и милиция, а также Военно-строительное управление (ВСУ). Осенью 1950 года на основании постановлений Политбюро ЦК ВКП(б) № П77/309 и П77/310 от 9 сентября в МГБ СССР на базе Отдела «ДР» были созданы на правах управлений, подчиненных непосредственно министру: Бюро № 1 для проведения диверсий и террора за границей и Бюро № 2 для проведения террора (похищений и убийств). А летом 1950 года спецпоселения из МВД были переданы в МГБ.
В течение 1950 года из МВД в МГБ были переданы все учеты и картотеки уголовных преступников.
Таким образом, новый министр, в буквальном смысле нахрапом, забирал из МВД к себе все, что ему хотелось.
В конце концов он отобрал у генерала Круглова и его заместителя генерала Серова даже милицию.
Например, к 1 июля 1949 года в структуре МВД еще оставались:
Главное Управление исправительно-трудовых лагерей и колоний;
Тюремное управление МВД СССР;
Отдел МВД СССР по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью;
Отдел спецпоселений МВД СССР;
Главное управление МВД СССР по делам военнопленных и интернированных;
Главное управление МВД СССР по борьбе с бандитизмом;
Войсковые органы (Управление конвойных войск МВД СССР, Управление войск МВД СССР по охране особо важных объектов и железных дорог, Особый дорожно-строительный корпус, Военно-строительные части Главного управления лагерей промышленного строительства МВД СССР, Главное управление местной противовоздушной обороны МВД СССР);
Главное управление пожарной охраны МВД СССР;
Главное архивное управление МВД СССР;
Специализированные производственные управления МВД СССР (Главное управление шоссейных дорог МВД СССР, Главное управление лагерей промышленного строительства МВД СССР, Главное управление лагерей горнометаллургических предприятий МВД СССР, Главное управление гидротехнического строительства МВД СССР, Главное управление лагерей лесной промышленности МВД СССР, специальное Главное управление по строительству Дальнего Севера МВД СССР, Главное управление «Енисейстрой» МВД СССР);
Главное Управление военного снабжения МВД СССР;
Главное Управление материально-технического снабжения МВД СССР;
Отдел фельдъегерской связи МВД СССР;
Отдел перевозок МВД СССР;
Управление кадров МВД СССР;
Шесть специальных отделов;
Центральный финансовый отдел МВД СССР;
Плановый отдел МВД СССР;
Мобилизационный отдел МВД СССР;
Секретариат МВД СССР;
Секретариат Особого совещания МВД СССР;
Юридическая часть МВД СССР;
Автотранспортный сектор МВД СССР.
На данный момент это было все, потому что остальное как раз и забрал Виктор Семенович в МГБ!
«Сейчас под руководством Абакумова созданы невыносимые условия совместной работы органов МГБ и МВД, – напишет в своем письме Сталину 8 февраля 1948 года генерал А.И. Серов. – Как в центре, так и на периферии работники МГБ стараются как можно больше скомпрометировать органы МВД. Ведь Абакумов на официальных совещаниях выступает и презрительно заявляет, что “теперь мы очистились от этой милиции. МВД больше не болтается под ногами” и т. д. Ведь между МГБ и МВД никаких служебных отношений, необходимых для пользы дела, не существует. Такого враждебного отношения в истории органов никогда не было. Партийные организации МГБ и МВД не захотели совместными заседаниями почтить память Ленина, а проводили раздельно, и при этом парторганизация МГБ не нашла нужным пригласить хотя бы руководство МВД на траурное заседание.
Ведь Абакумов навел такой террор в министерстве, что чекисты, прослужившие вместе 20–25 лет, а сейчас работающие одни в МВД, а другие в МГБ, при встречах боятся здороваться, не говоря уже о том, чтобы поговорить. Если кому-либо из работников МГБ требуется по делу придти ко мне, то нужно брать особое разрешение от Абакумова. Об этом мне официально сообщили начальник отдела МГБ Грибов и другие.
Ведь в МГБ можно только хвалить руководство, говорить о достижениях в работе и ругать прежние методы работы.
Во внутренних войсках, переданных из МВД в МГБ, офицерам запрещено вспоминать о проведенных операциях во время войны (по переселению немцев, карачаевцев, чечено-ингушей, калмыков и др.), можно только ругать эти операции…
Не так давно Абакумов вызывал одного из начальников Управления и ругал за то, что тот не резко выступал на партсобрании против старых методов работы МГБ. Везде на руководящие должности назначены работники СМЕРШ, малоопытные в работе территориальных органов МГБ. Сотрудники МГБ запуганы увольнением с работы и расследованиями.
Всем известно, что Абакумов не проверил работу ни одного органа СМЕРШ и боится это сделать, т. к. найдет много безобразий.
Приезжающие с периферии сотрудники МГБ рассказывают, что там у многих районных отделов МГБ в течение года не было ни одного арестованного. Спрашивается, что делают 3–4 сотрудника РО МГБ в течение года.
А ведь Вам известно, товарищ Сталин, сколько прибыло в страну репатриантов, а среди них и англо-американских шпионов…
Я расскажу Вам, товарищ Сталин, историю передачи Московской милицией в МГБ регулировщиков уличного движения. В МВД СССР стали поступать заявления от трудящихся столицы и от приезжих граждан, что милиционеры на главных улицах Москвы грубят и не желают разговаривать с населением. При этом указывали номера постов, где эти милиционеры стоят. Когда мы занялись проверкой, то оказалось, во всех случаях это были сотрудники охраны МГБ, стоящие в форме милиции. Мы вынуждены были написать об этом Абакумову. Вместо принятия мер, Абакумов попросил меня зайти и вместе с Власиком начали оскорблять меня и тов. Круглова, заявляя при этом, что если они захотят, то заберут всех регулировщиков к себе. Действительно, через двое суток поступило распоряжение о передаче регулировщиков в МГБ».
Что и говорить, но своих врагов Виктор Семенович размножал с невероятной скоростью.
Например, в здании МГБ Лаврентию Павловичу Берия был положен свой кабинет, но молодой министр распорядился убрать из кабинета Берия секретаря, а в кабинете прекратить делать уборку. Вскоре Лаврентий Павлович перестал туда приезжать, а кабинет просто зарос паутиной… Можно себе только представить то бешенство, которое охватило Берия, когда он узнал о такой пакости выдвинутого им наверх человека…
В июле 1947 года генерал-полковник Абакумов подписал адресованное Сталину письмо «О практике следствия в органах МГБ». Ведь следствие не просто интересовало Сталина, оно было самым важным элементом той карательной политики, которая проводилась в Советском Союзе с момента рождения советской власти.
В этом уникальном документе есть и описание, как допрашивают арестованного: «При допросе арестованного следователь стремится добиться получения от него правдивых и откровенных показаний, имея в виду не только установление вины самого арестованного, но и разоблачение всех его преступных связей, а также лиц, направлявших его преступную деятельность и их вражеские замыслы.
С этой целью следователь на первых допросах предлагает арестованному рассказать откровенно о всех совершенных преступлениях против советской власти и выдать все свои преступные связи, не предъявляя в течение некоторого времени, определяемого интересами следствия, имеющихся против него уликовых материалов.
При этом следователь изучает характер арестованного, стараясь:
в одном случае, расположить его к себе облегчением режима содержания в тюрьме, организацией продуктовых передач от родственников, разрешением чтения книг, удлинением прогулок и т. п.;
в другом случае – усилить нажим на арестованного, предупреждая его о строгой ответственности за совершенное им преступление, в случае непризнания вины;
в третьем случае – применить метод убеждения с использованием религиозных убеждений арестованного, семейных и личных привязанностей, самолюбия, тщеславия и т. д.
Когда арестованный не дает откровенных показаний и увертывается от прямых и правдивых ответов на поставленные вопросы, следователь в целях нажима на арестованного использует имеющиеся в распоряжении органов МГБ компрометирующие данные из прошлой жизни и деятельности арестованного, которые последний скрывает.
Иногда для того, чтобы перехитрить арестованного и создать у него впечатление, что органам МГБ все известно о нем, следователь напоминает арестованному отдельные интимные подробности из его личной жизни, пороки, которые он скрывает от окружающих и др.».
Сам Виктор Семенович не чурался беседовать с арестованными. Частенько их приводили ему прямо в кабинет, где он уделял им немного своего драгоценного времени.
Так инженер-химик из Израиля Владимир Мельников вспоминает: «На допрос к Абакумову меня сопровождал мой тогдашний следователь подполковник Евдокимов. Перед этапом на Большую Лубянку он предупредил, что меня повезут на допрос к большому начальству и что от моего поведения будет зависеть вся моя судьба. В общем, ничего особенного, обычный набор следственных фраз. Но к какому большому начальству меня повезут, он не сказал…