528. Государственный консолидированный долг Оттоманской империи в 1875 году действительно составлял 5,5 млрд франков, только на обслуживание внешнего долга уходило 12 млн турецких лир529. Это составило почти половину всех доходов Османской империи (точнее – 51 %). Дефицит бюджета в 1875 году достиг почти 17 % – 5 млн лир530. Именно в этот момент финансовый кризис поразил банки Европы и США, сделав невозможным очередной внешний заем531. Положение турецких финансов резко ухудшилось, что сделало невозможным надежду на безболезненное решение проблемы532. К лету долг по текущим платежам достиг 14 869 245 лир, что составило уже 62,5 % ожидаемых доходов (23 882 940 лир) и 51,4 % запланированных расходов533.
6 октября 1875 года правительство вынуждено было объявить, что при дефиците в 5 млн лир оно вынуждено ограничить выплаты по купонам внешнего долга 50 %534. На ближайшие пять лет предполагалось ограничить эти платежи суммой в 7,5 млн фунтов вместо 15 млн фунтов. Это решение вызвало значительное недовольство, рассчитывать на новые зарубежные финансовые поступления было невозможно535. В этой обстановке Константинополь вынужден был прибегнуть к режиму экономии. К ноябрю 1875 года армия, флот и чиновники восемь месяцев не получали жалованья. Кризис заставил османское правительство ужесточить налоговый гнет в европейских провинциях, что вызвало общее недовольство536. При этом двор султана продолжал быть центром трат и хищений. В год на его содержание шло около 42,5 млн франков, только пирожные для гарема обходились казне в 400 тыс. франков537.
В конце 1875 года Османская империя была уже банкротом – было ясно, что выполнить своих обязательств по платежам правительство не сможет. Их сумма достигла баснословной величины – около 200 млн фунтов стерлингов. 20 марта 1876 года в распоряжении Порты имелось только 440 тыс. лир – 1/3 суммы, необходимой к выплате 1 апреля 1876 года. Началось нечто совершенно необычное. Французские рабочие на железной дороге в Румелии и английские – на доках в столице империи объявили о забастовке. В июле 1876 года Константинополь объявил о приостановке выплат по долговым обязательствам правительства538. Взрыв в Боснии и Герцеговине был неизбежен. В начале шестидесятых годов XIX в. здесь проживало около 550 тыс. лиц мужского пола, из которых 252 тыс. – православных, 86 тыс. католиков и 211 тыс. мусульман539.
Восстания и вынужденные миграции несколько понизили удельный вес сербского населения провинций. В середине семидесятых годов там проживало около 1,2 млн чел., преимущественно славян, 42 % которых исповедовало православие, 40 % – ислам и 18 % – католицизм. Православное сербское население в основном было сконцентрировано в Герцеговине (православных – 49,37 %, католиков – 15,23 %, мусульман – 34,65 %, включая чиновников и гарнизоны), которая и сама в 1874 году стала жертвой неурожая. Социальная структура населения была сложной – если среди крестьян (свыше 90 % населения), ремесленников и торговцев были представлены представители всех трех конфессий, то помещики-землевладельцы, у которых арендовали землю крестьяне, были исключительно мусульманами. Их количество было невелико: от 7 до 10 тыс. чел., преимущественно славян.
Положение крестьянства было чрезвычайно тяжелым – от 1/3 до 1/2 урожая уходило помещику, 1/8 – на налоги, кроме того, крестьяне несли и дополнительные, не земельные повинности. В целом из годового дохода примерно в 120 рублей крестьянин должен был платить до 85 рублей, в том числе и 8 рублей – на нужды общины и села. Должность сборщика налогов была привилегией, реализация налогообложения практически не контролировалась правительством, широко использовавшим систему откупов. Понятно, что при этом правительственные чиновники при сборе налогов действовали жестко, и прежде всего их жертвой становились христиане540. Положение местного крестьянства иностранные наблюдатели считали самым тяжелым из всех христианских подданных султана на Балканах541. Полная беззащитность этого населения, несмотря на неоднократные декларации (хатт-и хумаюн 1856 года), стала одной из причин восстания в Герцеговине, участниками которого в основном стали католики и православные. Волнения в этой провинции были регулярными. После начала шестидесятых годов они повторились и в конце шестидесятых, и в начале семидесятых.
Еще в ноябре 1872 года часть местного христианского населения, в том числе и православного, обратилось с просьбой о защите к Австро-Венгрии через посредство ее консула в Баня-Луке542. Одна из немногих привилегий христиан – право на организацию школ и училищ – начала активно нарушаться турецкими властями в 1873 году. «В прошлом году, – гласил отчет русского МИДа в начале 1874 года, – несколько новых постановлений, изданных Портою и имевших целью ограничить права христиан в деле народного образования, взволновали умы босняков. В силу этих постановлений городские училища, основанные на средства общин, взяты были в ведение турецкого Министерства народного просвещения, а общинам предоставлено было управлять лишь сельскими школами. Видя в этой мере явное стеснение своих прав и не находя защиты у митрополита своего, христиане начали выказывать глухую оппозицию местным властям, которые приняли ее за признак политического заговора. Аресты христиан непрерывно следовали один за другим без всякого повода, лишь по подозрению в том, что они принимают участие в заговоре, а потворство местных властей мусульманам вызвало в некоторых частях Боснии открытое неудовольствие, подавшее повод туркам к принятию более строгих мер. При бездействии местных властей христиане Градишки, не видя иного исхода из положения, в которое они были поставлены крайнею подозрительностию турок, решились обратиться прямо к султану с просьбою о назначении особой комиссии для исследования дела и оказании им покровительства. Рассмотрение этого дела было поручено Портою боснийскому генерал-губернатору, который нашел, что жалобы христиан по большей части были неосновательны или преувеличены. Такое решение произвело сильное волнение в народе; генерал-губернатор назначил следствие над недовольными и грозил им строгим наказанием»543.
В результате такой достаточно традиционной для турок политики уже в 1873 году в сторону австрийской границы потянулись первые беженцы из Боснии и Герцеговины, в основном это были католики544. В начале 1875 года имел место ряд инцидентов на турецко-черногорской границе, которые вызвали беспокойство в европейских столицах545. Обстановка была напряженной. В январе 1875 года в Вене состоялось секретное заседание коронного совета под председательством Франца-Иосифа, на котором обсуждался план оккупации Боснии и Герцеговины546. В апреле-мае 1875 года Франц-Иосиф совершил поездку по Далмации, в ходе которой император открыто принимал делегации от христианского населения соседних Боснии и Герцеговины с жалобами и просьбами о заступничестве и обещал им поддержку. Фактически австрийский монарх демонстративно выступил как защитник подвластных Турции славян, подталкивая их к выступлению547. Франц-Иосиф не скрывал, что присоединение Боснии и Герцеговины стало его «излюбленным желанием»548. Восставшие надеялись на помощь со стороны Австро-Венгрии и России. В июне 1875 года австрийцы доставили в бухту Каттаро 8 тыс. винтовок и 2 млн патронов, которые немедленно были переправлены в глубь турецкой территории и распределены среди местного населения549. Русский посол в Турции считал, что первоначально канцлер Австро-Венгрии граф Д. Андраши надеялся поддержкой славян вынудить Турцию пойти на уступки, в том числе и на предоставление права на железнодорожное строительство на территории Сербии. Масштаб и дальнейшее развитие кризиса испугали Вену550.
В ряде деревень Боснии весной 1875 года изгнали сборщиков налогов, действия которых сопровождались к тому же злоупотреблениями. Местный вали (губернатор) Дервиш-паша в ответ на это спровоцировал нападения на христианские общины бандами, составленными из мусульман. Он преследовал две задачи: методом террора максимально запугать большую часть райи и спровоцировать оставшихся непокорными на выступление. Быстрое подавление восстания в случае реализации этого плана сулило значительное продвижение по службе и возвращение в столицу из Боснии, на которую в Константинополе смотрели как на захолустье551. При молчаливом попустительстве властей начались систематические убийства. Православное население стало покидать Герцеговину, где из беженцев стали собираться четы – партизанские отряды552. В марте 1875 года Россия при поддержке Австро-Венгрии попыталась осуществить примирение властей и повстанцев. В Герцеговину с этой задачей был направлен генерал Габриель фон Родич. Славянское происхождение генерала и его знание региона должны были облегчить его миссию, но она не увенчалась успехом. Повстанцы не верили его словам553.
Не более результативными были и его переговоры с Дервиш-пашой. Предложенный план замирения, состоявший из четырех пунктов (вывод или концентрация турецких войск в заранее определенных пунктах на время возвращения беженцев; материальные гарантии Порты беженцам в вопросах восстановления утерянной собственности; возвращение беженцев под контролем европейских держав; сохранение повстанцами своего оружия на случай непредвиденных атак), был неприемлем и для турок554. Местные власти спровоцировали конфликт, решение которого они не смогли обеспечить. «К несчастью, справедливо, – вынужден был публично признать и сам султан, – что причины, вызывающие смуту в среде христианского населения, лежат в незаконных действиях некоторых неспособных должностных лиц и в особенности в тех насилиях, которые себе позволяют алчные откупщики податей в надежде на большие выгоды»555