1308. После недолгого колебания князь решил выбрать первое1309. Уже 6 (18) сентября он сообщил Временному правительству из Варны, что не может не принять объединение1310. 7 (20) сентября Александр Баттенбергский объявил мобилизацию, еще через два дня Народное собрание вотировало военные кредиты1311. Болгария также тратила на армию почти треть расходного бюджета – с 1879-го по 1885 год на нее было выделено 81,6 млн левов из 225,097 млн левов общих расходов1312.
Напряжение было очень высоким. Отношения между Болгарией и Турцией ухудшились, не исключалась и возможность военного конфликта Софии и Стамбула. Этот кризис удалось разрешить и не допустить его разрастания до войны. 13 (25) сентября из Софии на встречу с императором выехала болгарская делегация во главе во главе с митрополитом Климентом Тырновским – признанным главой русофилов. 21 сентября (3 октября) она прибыла в Копенгаген1313.
В тот же день Александр III принял делегатов во Фреденсбурге (летней резиденции датских королей)1314. Император часто отдыхал здесь с семьей, ему явно нравилась Дания и возможность жить более простой жизнью1315. При приеме делегатов подчеркивалось – они были приняты как частные лица, чья репутация не вызывала ни малейшего сомнения1316. Владыка Климент воззвал к защите болгар от угрозы турецкого вторжения: «Только ты один, Государь, можешь предотвратить эти несчастья от освобожденной русской кровью Болгарии, и мы к тебе припадаем и коленопреклоненно умоляем защитить и спасти нас. Сжалься, Государь, над несчастным болгарским народом, не оставляй его в эти тяжелые для него минуты!». Ответ императора не оставлял сомнений в занятой им позиции: «О разъединении теперь и речи быть не может, но в какой форме будет соединение, это вопрос, который нужно решить»1317.
21 сентября (3 октября) Гирс отправил в Софию телеграмму следующего содержания: «Приняв сегодня болгарскую депутацию и милостиво выслушав просьбу о покровительстве, Государь Император изволил сказать, что чувства России к болгарскому народу не изменились, несмотря на принятое в последнее время болгарским правительством направление. Мысль о соединении обеих частей Болгарии понятна: его желала и Россия. Но Его Величество никак не может одобрить средств, к которым прибегли болгары вопреки воле Государя. Настоящим поступком они повергли себя в крайне опасное положение. Императорское правительство употребит все старания к предохранению Болгарии от угрожающей опасности и упрочению в ней порядка, согласно ее интересам; но достичь этого можно лишь при условии, чтоб болгары оставались в ожидании, пока вопрос не решится окончательно»1318.
После встречи с императором болгарская делегация направилась в Петербург. Сразу же стало ясно – в Румелии новости из Дании вызвали радостную реакцию. «Возвращаясь в Болгарию, – писало „Новое Время“, – депутаты повезут с собою новое доказательство великодушия русского царя, но было бы очень желательно, чтобы они не перетолковали неправильным образом мотивов этого великодушия»1319. Между тем император был далеко не в восторге от того, что произошло на Балканах, но еще более – как все это было сделано.
В письме к Обручеву Александр III изложил свою позицию по болгарскому кризису следующим образом: «Настоящее движение болгар я не одобряю, они нас не слушались, действовали втихомолку, советов не спрашивали, пусть теперь сами расхлебывают кашу, ими же заваренную. По-моему, пока кн. Александр будет распоряжаться судьбами болгарского народа, наше вмешательство в дела Болгарии совершенно невозможно и бесполезно. Из-за последнего движения, нами не одобряемого и нам нежелательного (в настоящую минуту), ссориться и вести войну с Турцией, а может быть, и с Европой – было бы непростительно и даже преступно в отношении к России. По-моему, у нас должна быть одна и главная цель: это занятие Константинополя, чтобы раз навсегда утвердиться на проливах и знать, что они будут постоянно в наших руках. Это в интересах России и это должно быть наше стремление; все остальное, происходящее на Балканском полуострове, для нас второстепенно. Довольно популярничать в ущерб истинным интересам России. Славяне теперь должны сослужить службу России, а не мы им. Вот мой взгляд на теперешние политические обстоятельства… Что же касается собственно проливов, то, конечно, время еще не наступило, но надо нам быть готовым и к этому и приготовлять все средства. Только из-за этого вопроса я соглашусь вести войну на Балканском полуострове, потому что он для России необходим и действительно полезен»1320. Это письмо интересно не только как документ, достаточно откровенно свидетельствующий о взглядах императора, но и как доказательство откровенных отношений между Александром III и Обручевым.
Меж тем славяне и не думали о службе интересам России. На Балканах началась сербско-болгарская война. Новость о событиях в Румелии застала князя Милана Обреновича на лечении в Германии, которое он прервал, отправившись в Вену. Сербия к этому времени фактически превратилась в австрийский протекторат. Здесь на встрече с министром иностранных дел графом Густавом Кальноки он получил заверения в том, что Австрия поддержит Сербию, и в том, что болгары с помощью России фактически свели к нулю положения Берлинского трактата1321. Поначалу он думал о возможности начать действовать против турок, в направлении Старой Сербии, но боязнь повторения 1876 года и доводы австрийцев сделали свое дело1322. Немаловажное значение имел и тот факт, что австрийцы выделили Белграду помощь в 40 млн динаров. Резерв сербской казны к этому времени составлял только 60 тыс. динаров1323.
В результате в Белграде решили выступить самостоятельно, даже без поддержки настроенной весьма воинственно Греции. Там рассчитывали на небольшую победоносную прогулку1324, которая должна была завершиться взятием Софии, планировавшимся на 8 (20) ноября – на «славу» Милана, то есть день его святого покровителя. По расчетам сербского монарха, это должно было укрепить его авторитет в стране. После Зайчарского восстания 1882 года он был невелик, и король не решился мобилизовать всю армию – под знамена было призвано около 35 тыс. чел.1325
В ночь с 30 октября (12 ноября) на 1 (13) ноября болгарская команда из 70 чел. попыталась организовать засаду для таких нарушителей, которая была раскрыта сербами, атаковавшими ее силами до роты. Это событие было использовано Белградом в качестве повода к войне1326. Уже 2 (14) ноября вышел циркуляр сербского правительства, обвинявший болгарскую армию в обстреле сербской части. Сербия объявила войну Болгарии. В тот же день Милан обратился к народу с призывом поддержать «справедливые» претензии к соседу1327. Объявление войны было передано в Софию по телеграфу открытым текстом в адрес греческого дипломатического агента за подписью Ильи Гарашанина. Представитель Афин и должен был поставить болгарское правительство в известность, что с 06:00 2 (14) ноября Болгария находится в состоянии войны с Сербией1328.
Война формально продлилась 3,5 месяца, но период активных боев был кратковременным. В Болгарию потянулись добровольцы из-за границы, в том числе из России1329. 5–7 (17–19) ноября на позициях под Сливницей болгары остановили основные силы сербов1330. Бой за Сливницу носил весьма упорный характер. За три дня сербы потеряли около 3 тыс. чел., болгары – 2,5 тыс. Решительного успеха оборонявшихся не было, но ясно было, что сербский план провалился. 8 (20) ноября Милан приказал отступать1331. Король оказался человеком, который не смог вынести первых же неудач. В конечном итоге он бросил армию и бежал в Белград1332. При отходе в армии, лишившейся командования, начался хаос1333, и порядок так уже и не удалось восстановить1334.
Ситуация на болгаро-сербском фронте постоянно менялась. 10 (22) ноября болгары контратаковали, и теперь уже они вторглись в Сербию1335. Попытка сербов организовать оборону на границе провалилась1336. 15 (27) ноября болгарская армия заняла город Пирот, где в начале войны расположил свой штаб Милан, открыв себе дорогу на Ниш и далее на Белград1337.
15 (27) ноября в болгарской штаб-квартире в Пироте получили письмо от австрийского посланника в Белграде графа Рудольфа фон Кевенхюллера. Он сообщал князю Александру, что имеет к нему сообщение от императора Франца-Иосифа, и просил об аудиенции и проезде через линию фронта1338. До Сербии Кевенхюллер служил генеральным консулом в Софии, где довольно близко сошелся с Баттенбергом1339. 28 ноября австрийский дипломат прибыл в Пирот1340. Граф играл в Сербии совершенно исключительную роль. Самое главное – он обеспечивал правительство Милана австрийскими кредитами, договаривался о заказах. Король ничего не предпринимал без его санкции1341.
Недвусмысленно угрожая вмешательством со стороны Австро-Венгрии, Кевенхюллер ультимативно потребовал прекращения военных действий. В противном случае, по словам графа, «болгарские войска встретятся уже не с сербскими войсками, а с императорско-королевской армией»1342. 9 (21) декабря 1885 года Сербия подписала перемирие с Болгарией на условиях status quo.Стороны обязались провести обмен пленными и назначить делегатов для переговоров1343. 10 (22) декабря Баттенберг отдал приказ по армии, в котором среди прочего отметил вклад русских инструкторов в подготовку «наших молодых воинов и в развитие в них чувства дисциплины, храбрости и любви к отечеству»1344. Тем не менее оснований для радости у Петербурга было немного. 15 (27) декабря победители покинули Пирот1345.
«Сейчас они начинают терять болгар», – отметил 7 декабря 1885 года британский посол в Турции1346. Очень скоро эти слова подтвердились. 9 (21) августа 1886 года в Софии произошел государственный переворот, к власти пришли русофилы во главе с митрополитом Климентом. Баттенберг и его брат были арестованы