Вечером 2 ноября Н. Ф. Ватутин отдал приказ о начале наступления главной ударной группировки севернее Киева, с лютежского плацдарма. Атака была назначена на 8 часов 40 минут 3 ноября. Военный совет фронта обратился к воинам: «Товарищи! Перед нами Киев — мать городов русских, колыбель нашего Отечества. Здесь много веков назад зародилась наша могучая Русь. Здесь с оружием в руках отстаивали от врагов свободу и независимость русского и украинского народов наши отцы и матери, наши деды и прадеды... За нашу Советскую Родину, за нашу свободу и счастливую жизнь, за Украину, за Киев, вперед на разгром врага!»
3 ноября точно в назначенное время на врага обрушился мощный удар не с юга, а с севера. В нем на первом этапе приняли участие войска 60-й, 38-й армий и часть сил 5-го гвардейского танкового корпуса. Уже к исходу дня эта ударная группировка продвинулась вперед от 5 до 12 километров.
Ставка ВГК внимательно следила за ходом операции войск 1-го Украинского фронта. 3 ноября на имя Н. Ф. Ватутина поступила телеграмма, подписанная И. В. Сталиным и А. И. Антоновым. Отмечая, что лютежский плацдарм является «важнейшим и наивыгоднейшим плацдармом на правом берегу р. Днепр, имеющим исторически важное значение для изгнания немцев из Правобережной Украины», Ставка указывала: «Операцию, начатую на правом крыле фронта, не затягивать, т. к. каждый лишний день дает только преимущество противнику, позволяя ему сосредоточить сюда свои силы, пользуясь хорошими дорогами, тогда как у нас разрушенные противником дороги затрудняют и ограничивают маневр».
В заключение Ставка потребовала не позднее 5 ноября перерезать железную дорогу Киев — Коростень и не позднее 5—6 ноября освободить столицу Советской Украины.
В течение последующих двух дней Ватутин ввел в сражение 3-ю гвардейскую танковую армию генерала Рыбалко, 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Баранова, вторые эшелоны и резервы 60-й и 38-й армий, в том числе 1-ю чехословацкую отдельную бригаду под командованием полковника Л. Свободы. Командирам танковых корпусов Николай Федорович приказал стремительно продвигаться к Киеву, не боясь отрыва от пехоты.
Ввод в сражение новых сил позволил уже 4 ноября прорвать тактическую зону обороны противника. Стремительное наступление продолжалось и ночью. Танкисты выполняли приказ командующего фронтом: «Больше шума, сеять, сеять среди врага панику». Танки шли с зажженными фарами, включенными сиренами, ведя по гитлеровцам огонь из пушек и пулеметов.
К утру 5 ноября передовые отряды танковых корпусов оседлали шоссе Киев — Житомир, перерезав тем самым главную коммуникацию, питающую с запада киевскую группировку войск противника.
В районе Святошино проходил последний оборонительный рубеж врага. Здесь, несколько оправившись от натиска советских войск, гитлеровцы попытались было организовать сопротивление. Но гвардейцы-танкисты во взаимодействии с частями 50-го стрелкового корпуса генерала С. С. Мартиросяна сломили сопротивление противника.
Первой на западную окраину Киева в районе кинофабрики вышла 167-я стрелковая дивизия генерала
И. И. Мельникова. А во второй половине дня 5 ноября северо-западной окраины столицы Украины достигли части 5-го гвардейского танкового корпуса под командованием генерала А. Г. Кравченко. 38-я же армия (ею, как уже говорилось, с конца октября стал командовать генерал К. С. Москаленко, передав 40-ю армию генералу Ф. Ф. Жмаченко) ворвалась в город с севера и северо-запада.
Высокое воинское мастерство и беспримерный героизм проявили в уличных боях за Киев воины 20-й гвардейской танковой бригады. Многие из них впоследствии были награждены орденами и медалями. А комбриг подполковник С. Ф. Шутов был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.
В боях за Киев активную роль сыграла чехословацкая бригада под командованием полковника Людвика Свободы. 139 солдат и офицеров этой героической бригады были удостоены высоких советских наград.
В 00 часов 30 минут 6 ноября над столицей Советской Украины взвилось Красное знамя. Верховному Главнокомандующему тут же была послана телеграмма. В ней говорилось: «С величайшей радостью докладываем о том, что задача, поставленная по овладению нашим прекрасный городом Киевом — столицей Украины, войсками 1-го Украинского фронта выполнена. Город Киев полностью очищен от фашистских оккупантов. Войска 1-го Украинского фронта продолжают выполнение поставленной задачи».
В этот же день Москва салютовала доблестным воинам 1-го Украинского фронта.
Генерал армии Ватутин помнил столицу Украины во всей ее довоенной красе. Теперь же он молча, с душевной болью глядел на пожарища и руины, на разрушенный Крещатик и обуглившиеся стены Дома обороны, на охваченный огнем университет...
Вот как описывает в своих воспоминаниях первый день, проведенный вместе с Н. Ф. Ватутиным в освобожденном Киеве, генерал-полковник К. В. Крайнюков:
«В первые часы освобождения Киева, когда туда только что вошли части Красной Армии, город произвел на нас удручающее впечатление. Его улицы были полупустыми: фашисты угнали в лагеря и на каторгу значительную часть населения...
Изможденный, оборванный старик подошел к нам и горько заплакал. Сбивчиво и торопливо он поведал нам об ужасах немецкой оккупации.
— А как дальше будет, не вернется фашист? — спросил он.
Николай Федорович твердо ответил:
— Не вернется, не пустим, погоним дальше. Русские прусских всегда бивали. А с гитлеровцами у нас особый счет. Гром военный прогрохочет и над Берлином.
На площадях, где мы останавливались, вокруг машины командующего собирались местные жители, воины, и порой стихийно возникали короткие митинги. Узнав, что войсками 1-го Украинского фронта, освободившего столицу УССР, командует бывший начальник штаба Киевского особого военного округа генерал Н. Ф. Ватутин, люди оживлялись, слышались радостные возгласы и аплодисменты. А Николай Федорович смущенно улыбался и жестами показывал на бойцов как на главных виновников торжества и творцов победы»[55].
Освобождение столицы Советской Украины вызвало не только радость у всех советских людей, но и широкий международный резонанс. Так, лондонское радио в те дни сообщало: «Занятие этого города советскими войсками является победой, имеющей огромное не только военное, но и моральное значение. ...когда гитлеровцы заняли Киев, они хвастливо заявляли, что это повлечет за собой полнейшее поражение советских войск на всем юго-востоке. Теперь... времена изменились. Германия слышит звон похоронного колокола. На нее надвигается лавина»[56].
Новое крупное поражение немецко-фашистских войск в районе Киева еще больше ухудшило военно-политическое положение гитлеровской Германии. Вражеское командование начало принимать срочные меры, чтобы локализовать прорыв советских армий через «неприступный» Восточный вал. В частности, был отменен ранее планировавшийся удар с никопольского плацдарма в южном направлении с целью деблокады Крыма. Под Киев срочно перебрасывались танковая дивизия СС «Рейх», 3-я танковая и 10-я моторизованная дивизии. Из-под Кременчуга прибыли части 198-й пехотной и из Франции 25-й танковой дивизий. Из района Кировограда под Белую Церковь выдвигалась 1-я танковая дивизия. В Казатине и на соседних станциях выгружались части танковой дивизии СС «Адольф Гитлер».
Силы врага, нацеленные в первую очередь против войск 1-го Украинского фронта, собирались немалые. В этих условиях Ватутин упреждает противника. Его армии без какой-либо паузы начинают стремительно преследовать отходящие перед ними немецко-фашистские войска одновременно на житомирском, казатинском и белоцерковском направлениях.
Важная задача возлагалась на 3-ю гвардейскую танковую армию. Ей предстояло с ходу захватить Фастов и Васильков и тем самым не допустить подхода вражеских резервов в район Киева. В боевом распоряжении, которое Н. Ф. Ватутин отдал командующему 3-й гвардейской танковой армией генералу П. С. Рыбалко, говорилось: «Фастов занять во что бы то ни стало в кратчайший срок и немедля донести».
Рыбалко выделил из состава своей армии 91-ю отдельную танковую бригаду и приказал ее командиру полковнику И. И. Якубовскому, не ввязываясь в бои, безостановочно идти на Фастов. Якубовский точно выполнил приказ командарма: в ночь на 7 ноября танки его бригады ворвались в Фастов и захватили его северную часть. Почти одновременно в город вошли и передовые части 6-го гвардейского танкового корпуса генерала А. П. Панфилова. К утру Фастов был полностью очищен от противника.
Больших успехов наряду с гвардейцами-танкистами генерала Рыбалко добились и воины 38-й армии генерала Москаленко. Части и соединения этой армии за 6 и 7 ноября продвинулись вдоль Житомирского шоссе на 60 километров.
Гитлеровское командование понимало, что с падением Фастова и продвижением к Житомиру войска 1-го Украинского фронта вот-вот поставят под угрозу разгрома северное крыло группы армий «Юг». Поэтому уже с утра 8 ноября противник предпринял контратаки с целью вернуть Фастов. Одновременно гитлеровцы нанесли удар вдоль правого берега Днепра и в направлении города Корнин.
И все же вначале успех продолжал сопутствовать нашим войскам. Танкисты Рыбалко прочно удерживали Фастов, а армия Москаленко, несмотря на то что начавшиеся проливные дожди развезли дороги, подвоз боеприпасов резко снизился, а авиация не имела возможности поддерживать действия наземных войск, не прекращала наступления на житомирском направлении. 13 ноября ее соединения при поддержке 1-го гвардейского кавалерийского корпуса освободили Житомир.
Но тут выяснилось, что гитлеровцам все-таки удалось сосредоточить южнее Киева довольно крупную группировку войск. Ставка ВГК приказала Ватутину немедленно приостановить наступление в центре его фронта, усилить левый фланг 38-й армии на участке Фастов, Триполье артиллерией, танками, инженерными частями и не допустить прорыва противника к Киеву с юга.