[348]), значительно адаптировали марксистское учение под местные условия, считая для себя возможным тесное сотрудничество и с мусульманскими авторитетами, и с Горским правительством, и даже с османским правительством турок-единоверцев. Социальное происхождение большинства дагестанских социалистов было далеко не пролетарским. Многие происходили из знатных, иногда зажиточных семей, а Махач Дахадаев даже владел в Темир-Хан-Шуре кинжальным заводом; вопреки марксистской теории, первичную революционную ячейку рабочих завода возглавлял сам заводчик[349].
Единственный крупный промышленный, промысловый и портовый город в области Порт-Петровск в апреле 1918 г. был занят большевистскими отрядами, большая часть которых формировалась в Астрахани. Петровск горцами не воспринимался дагестанским городом; он жил обособленной, «русской» жизнью. В основном русские по национальности петровские большевики из тактических соображений охотно блокировались с Социалистической группой М. Дахадаева, что позволяло им хоть в какой-то мере использовать в вооружённой борьбе местные ресурсы.
В январе 1918 г. власть в Дагестане попытался захватить Гоцинский. Собрав несколько тысяч своих последователей, он вступил в Темир-Хан-Шуру, где организовал вторичное избрание себя имамом и объявил Дагестан шариатским государством. Однако под воздействием агитации представителей Социалистической группы Гоцинский быстро растерял сторонников и вынужден был вернуться в горы. В апреле Гоцинский вновь появился уже в Петровске.
В январе же 1918 г. в Дагестан с фронта вернулись 1-й и 2-й Дагестанские конные полки, расположившиеся гарнизонами в Темир-Хан-Шуре и Петровске. Полки растеряли уже личный состав, но переманить их на свою сторону желали все участники гражданского противостояния. Неделя за неделей шли переговоры дагестанских политиков с офицерами полка, расположения которых они добивались.
Социалистическая группа и большевики могли рассчитывать на помощь из Астрахани и Баку. В середине апреля они без труда выбили отряд Гоцинского из Петровска при помощи бакинских большевиков, приславших по железной дороге экспедиционный отряд. Бакинские и петровские большевики были тесно связаны друг с другом, поддерживали товарообмен. Петровск являлся перевалочным пунктом между большевистскими центрами Баку и Астрахань.
Весной 1918 г. на территории равнинного Дагестана в основном установилась советская власть. 18 апреля 1918 г. в Темир-Хан-Шуре был создан дагестанский областной Военно-революционный комитет, председательствовал в котором Д. Коркмасов. Его заместителем и военным комиссаром 3 мая был назначен М. Дахадаев. 21 июля здесь же был созван первый съезд Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, избравший дагестанский Областной исполком во главе с Д. Коркмасовым, ставшим и председателем Темир-Хан-Шуринского совета.
11 мая 1918 г. члены ЦК Союза объединённых горцев приняли Декларацию независимости Республики горцев Северного Кавказа и создали новое Горское правительство. В состав Республики горцев (Горской республики) были включены «области и провинции Дагестана, Терека, Ставрополя, Кубани и Чёрного моря в бывшей русской империи»[350]. В состав правительства вошли бывшие члены правительства Горской республики, в том числе премьер-министр А.О. (Тапа) Чермоев и военный министр князь, полковник Российской армии Нух-бек Шамхал Тарковский, обратившийся за поддержкой к Турции и Германии, организовавшим военную интервенцию в Закавказье. Турки не заставили просить себя дважды, поскольку и сами планировали поход на Северный Кавказ. Они объявили о признании Горской республики и пообещали ей «братскую помощь», «уважение» и «полную свободу» Горскому правительству.
Летом 1918 г. между противоборствующими сторонами установилось негласное перемирие. Ни Н. Гоцинский, ни Горское правительство к моменту появления на южной окраине Дагестанской области отряда Бичерахова серьёзными военными силами не обладали. Первый опирался на аварское ополчение, само по себе ненадёжное, второе ожидало помощи турок. Создать вооружённые силы к лету 1918 г. удалось только большевикам. Частью они состояли из местных ополченцев («отряды революционных аулов»), а частью — из русских красноармейцев, присылаемых из Астрахани (всего 5–6 тыс. человек)[351]. И для тех и для других установившееся летом затишье было губительно: ополченцы расходились по своим аулам, а красноармейцы, которым идти было некуда, становились тяжёлой обузой для местного населения и разлагались морально. «Спим, едим и ничего не делаем, обираем народ и ничего ему не даём. Красноармейцы разлагаются или в лучшем случае лентяйничают», — доносил в Астрахань, в штаб Северо-Кавказского военного округа Красной армии военный комиссар Н.И. Тутышкин. А командир 1-го Дагестанского советского полка настоятельно просил военного комиссара Северного Кавказа Анисимова разрешения вывести полк из Дербента, «ибо полк слишком устал и благодаря обилию вина в Дербенте может совершенно деморализоваться»[352]. Красные войска были плохо дисциплинированными и легко поддавались панике[353]. Они были чрезвычайно ослаблены, плохо обмундированы. В июле 1918 г. командир одного из отрядов раздражённо сообщал в Астрахань: «Люди босые и раздетые, вести войну в горах — не в Астрахани гулять. Дошли до того, что рвём с себя рубашки и перевязываем раны… Отряд, который имею, устал и ультимативно требует смену»[354].
Вошедший в Дагестан отряд Бичерахова первоначально не собирался ни с кем воевать. Однако столкновение было неизбежным. Дербент был занят большевистскими отрядами, а Бичерахов уже был объявлен предателем.
Непосредственным поводом к началу войны между Бичераховым и большевиками послужил арест представителями Совета обороны Дагестана офицеров штаба Бичерахова (всего восемь офицеров)[355] во главе с полковником Г.А. Бертреном. Рекогносцировочная группа отряда Бичерахова случайно столкнулась с красноармейцами. Передовая сотня бичераховского отряда расположилась в Дербенте, когда на железнодорожный вокзал прибыл красноармейский эшелон 1-го Дагестанского советского полка под командованием А. Ляхова. Затем ещё два. Красных войск оказалось около тысячи человек. Бичераховцам предложили разоружиться и уйти. После того как они отказались, красные пленили офицеров, а остальным казакам удалось скрыться под огнём блиндированного поезда большевиков[356]. Кроме того, несколько позднее большевики реквизировали прибывшие в Порт-Петровск два бичераховских парохода с грузами отряда, а находившихся на борту 18 офицеров и 82 солдат арестовали[357].
В ответ Бичерахов захватил заложников из числа членов Дербентского исполкома. 15 августа чрезвычайный комиссар Дагестана В.И. Нанейшвили отправил телеграмму Бичерахову, в которой утверждал, что «при всём желании» не может исполнить его требования освободить арестованных, поскольку якобы часть арестованных разбежалась, а другая часть «во главе с начальником бронированного поезда № 1 Мусаиловым скрылась, захватив пароход». Нанейшвили требовал освобождения своих соратников[358]. Известно, что полковник Бертрен выжил — в октябре 1918 г. он упоминался в одном из писем Тапы Чермоева к Бичерахову. Судьба его товарищей, арестованных большевиками, как и членов Дербентского исполкома, взятых в заложники Бичераховым, неизвестна.
Через восемь дней в Дербент вступил основной отряд Бичерахова и открыл войну против большевиков. «Я не предпринимал ничего против большевистской власти до тех пор, пока на меня большевистские комиссары не направили русские народные военные силы, — объявил он в приказе войскам. — Дербентские и петровские большевики первые открыли против меня военные действия»[359].
Несмотря на то что большевики располагали на этом фронте немалыми по численности силами (до 1700 штыков, до 320 сабель, 14–16 орудий и до 30 пулемётов)[360], серьёзного сопротивления они не оказывали, отступая вдоль линии железной дороги. А. Ляхов после инцидента с офицерами полковника Бертрена самовольно увёл свой полк в Темир-Хан-Шуру. 15 августа бичераховский отряд захватил Дербент. В дальнейшем большевистским отрядам удалось в течение 20–28 августа задерживать бичераховцев в районе Мамед-калы.
На позициях против бичераховцев были сосредоточены 6-й Царицынский полк, Дагестанский советский конный полк, Петровский и Дербентский рабочие батальоны, ряд партизанских отрядов из местных народностей Дагестана, а также присланный из Астрахани отряд из бывших австро-венгерских военнопленных (венгров по национальности)[361].
Перебежчики из числа красноармейцев показывали, что в рядах обороняющихся царила паника. В период боёв в районе Мамедкалы 6-й Царицынский полк отказался от участия в сражении и снялся с фронта. То же самое сделали отдельные подразделения конного полка. Отряд петровских рабочих-красногвардейцев численностью 500 человек целиком сдался в плен. Известно, что пленные красноармейцы Царицынского полка были сагитированы бичераховцами и отпущены «с миром» к своим товарищам, после чего те тоже отказались от борьбы.
Большевики отступали от одной железнодорожной станции к другой: Каякент, Инчхе, Изберг, Манас. Под Манасом они рассчитывали дать бичераховцам решающий бой. Однако один из полков пришлось перебросить в Темир-Хан-Шуру, где со своими отрядами выступил Н. Гоцинский. Кроме того,