- Да разве можно от овчарки удрать? - вставил все время молчавший Буслов.
- Пока он меня за воротник держал, - продолжал Криворотько, собака-то со всего маху на нас и налетела. Он стукнул ее прикладом, а немцы вот они, рядом... Орут! Мать честная! Я из автомата свалил одного, Буслов - другого, а этот бежит! - Криворотько показал на пленного. Буслов догнал его и толкнул разок. Слышу - где-то рядом мотор во ржи тарахтит. Надо бы сматываться - так нет, Буслов гранаты взял и пополз. Слышу: трах! Это он танкетку прикончил. А я с этим рыжим вожусь. Гляжу Буслов бежит, а собака-то очухалась да опять на него. Ну, пристрелили ее, а уж уходить некуда: день. Так и сидели в лесочке, пока не услышали - наши "ура" кричат. Вот и все.
Поблагодарив разведчиков за службу, Чалдонов приказал Криворотько поставить станковые пулеметы на трофейные брички и двигаться вслед за эскадроном. Наскоро написал в штаб полка донесение и, протягивая Буслову, сказал:
- Передать лично командиру полка. И пленного отведешь. Ты схватил ты и веди.
Построив эскадрон, Чалдонов широкой рысью двинулся на Подвязье.
ГЛАВА 8
До командного пункта дивизии штаб Доватора вел Поворотиев. Лейтенант был утомлен до последнего предела, а отдохнуть, как приказал Лев Михайлович, он так и не успел.
По лесу ехали бодрым шагом, без особых предосторожностей.
В темноте, дробясь и перемешиваясь с конской поступью, цокали подковы, звякали привьюченные клинки, доносился сдержанный людской говор, мелькали вспышки украдкой зажженных цигарок. Узкая тропка, по которой двигался штаб, сворачивала то вправо, то влево, уходила все глубже в лес. Неожиданно Доватор наехал на круп стоявшего впереди коня. Сокол встревоженно остановился. Лев Михайлович разглядел в темноте силуэты всадников. Это были дозорные.
- В чем дело? - спросил Доватор.
- Болото, товарищ полковник...
Доватор выехал вперед. Следом за ним - Карпенков. Увидев Поворотиева, Лев Михайлович спросил:
- Куда заехали, ваше степенство?
- Он сам не знает куда! - сказал Карпенков.
- Тут тропинка должна быть! - пробормотал Поворотиев. Он понял, что спутал ориентиры и заблудился. Вглядываясь в темный, мрачный лес, он передергивал поводья, мучил коня, мучил молчаливо стоявших в ожидании людей, а больше всего - самого себя. Не так страшна была яростная ругань Карпенкова, как молчание Доватора.
- Начальник штаба, ориентируйтесь, - сухо приказал Доватор.
Карпенков, проклиная все на свете, пригнувшись к передней луке, водил фонариком по развернутой карте. Но, казалось, легче было сосчитать на небе звезды, чем ориентироваться в кромешной тьме смоленского леса, с его сотнями тропок, дорожек и просек. Пришлось возвращаться обратно. На командный пункт штаба дивизии прибыли все же вовремя. Начинало светать.
Начальник штаба дивизии капитан Ковров, узкоплечий, с узким лицом, сидел у костра и сушил портянки.
Доватор подъехал к костру; не слезая с коня, спросил:
- Где комдив?
Капитан быстро вскочил, хотел было козырнуть, но в правой руке у него была портянка. Он стоял в одном сапоге, наброшенная на плечо бурка сползла на землю. На груди светился орден Красного Знамени. Блеснув сплошным рядом золотых зубов, капитан ответил:
- Комдив, товарищ полковник, на переднем крае.
- А что делается на переднем крае? - постукивая стеком о шпору, спросил Доватор.
- Разрешите, товарищ полковник, чебот надеть! - Капитан, улыбнувшись, показал на босую ногу.
- Надевайте.
Доватор переменил на седле посадку, глубже продвинул в стремена носки сапог. Взглянув на сапоги капитана, заметил, что они были все в грязи, а сам капитан был мокрый до пояса.
В стороне казаки копали большую квадратную яму, похожую на блиндаж. Повернув голову, Доватор спросил:
- Это что?
- Могилку роем, товарищ полковник, - ответил пожилой казак и, всадив лопату глубоко в землю, почтительно вытянулся.
Тут только Доватор увидел, что под елью на плащ-палатке лежит труп капитана Наумова.
Лев Михайлович опустил голову, отвернулся, точно вспомнил в ту минуту, что на войне за каждым ходит по пятам смерть.
Стрельба постепенно стихала, удаляясь; только на правом фланге изредка вспыхивала ожесточенная перестрелка, но вот и она резко оборвалась. Доватор знал, что там все еще безуспешно пыталась пробиться кавдивизия.
На небе разгоралась заря, но в тени густых деревьев было сумрачно и неприветно.
- С передовым отрядом нет связи более двух часов, - докладывал капитан Ковров. - Рация молчит. Посланный на усиление полк Бойкова залег. Осипов сначала замешкался, а потом прорвался. На узком участке противник закрыл брешь. Надо полагать, полк Осипова окружен в отдельном лесочке, западнее Устья. Так говорят раненые. Головной отряд Бойкова немцы обстреляли в районе сараев...
Доватор понял, что обстановка неясная, запутанная, и приказал Карпенкову снять с правого фланга еще два полка и приготовиться к прорыву усиленной группой. Повернул коня и поехал в полк Бойкова.
Получив приказание Чалдонова, Буслов без особого труда разыскал прежний командный пункт, но там уже никого не было. Устало опустившись на пенек, Буслов вынул из кармана роскошный, с кружевами, кисет, закурил, раздумывая, куда ему теперь следует направиться. Немец, показывая руками на землю, что-то заговорил, поглядывая на Буслова.
- Чего ты бормочешь, как глухарь? - спросил Буслов.
Немец продолжал показывать на землю и тыкал себя в грудь.
- Вот, поди ж, разбери его! Ты меня не тревожь, а то по шее дам. Сядь лучше и сиди!
Буслов махнул рукой.
- Данке, данке! - немец одобрительно кивнул головой и сел.
- Что - танки? Горят за мое почтение!.. Ты уж лучше помалкивай...
Немец протянул руку, давая понять, что он просит курить.
- Ты, значит, курить захотел? Чтобы такой кисет стал поганить? А знаешь, что мне за это будет? Меня Маринка в Волге утопит... Ты можешь понимать, кто такая Маринка или нет? Капитан парохода, понял? Невеста моя. - Буслов прищурил глаза, и в них заиграла добродушная улыбка.
- Я, я, - бормотал немец, кивая головой.
- Что "я-я"? Ты меня собакой травил, а теперь закурить просишь. Какой деликатный! Совесть у тебя есть? Или вы привыкли с чужой сковороды блины жрать? Да что с тобой говорить, все равно ни бельмеса не понимаешь... На уж, покури. - Буслов захватил щепотку табаку и подал немцу.
- Данке, данке, - гитлеровец подобострастно склонил голову.
Заплевав цигарку, Буслов приподнялся, тревожно огляделся по сторонам, соображая, куда ему идти. По удаляющимся выстрелам он понял, что полк ушел вперед. Подумав немного, приказал немцу двигаться в обратном направлении, то есть на запад.
Не заметь Буслова дозорные, высланные Доватором, ему еще много пришлось бы постранствовать по лесу.
Доватор спешился со штабной группой на опушке леса и стоял, поджидая ускакавших к Буслову дозорных. Узнав, что Буслов только что из Устья, Доватор сначала не поверил.
- Ты, может быть, перепутал?
- Никак нет, товарищ полковник! - Буслов отрицательно покачал головой. Спохватившись, добавил: - Я к майору, с донесением. - Сняв каску, Буслов достал свернутую трубочкой бумажку и подал Доватору.
Прочитав донесение, Доватор молча передал его Карпенкову. Оказывается, многое зависело от своевременной доставки донесений.
- Красноармейцев Буслова и Криворотько, - Доватор посмотрел на Карпенкова, - при первой возможности привести ко мне. Криворотько я знаю, это пулеметчик. А Буслова... Ты знаешь его? - Лев Михайлович пристально вглядывался в серые улыбчивые глаза Буслова.
- Буслов - это я, товарищ полковник...
- Ты Буслов? - Доватор был поражен скромностью этого человека. Вся его тяжелая фигура, маленькие спокойные глазки никак не сочетались с его дерзким подвигом, который был подробно описан в донесении Чалдоновым.
- Карпенков, слышишь! Это Буслов!
Доватор крепко сдавил твердую, как камень, руку Буслова и подвел смутившегося парня к стоявшей вблизи группе командиров.
В полку подполковника Бойкова, куда через полчаса приехал Доватор, он застал связного, прибывшего от Осипова. Из донесения, которое прислал майор, Доватор узнал, что передовой отряд в 5.00 прорвался в направлении Подвязье и сосредоточился в двух километрах северо-восточнее Заболотской. Одновременно Осипов сообщил, что в районе Макарово большое количество пехоты противника с артиллерией спешно переправляется на западный берег реки Межа.
- Молодец майор, не подвел! - передавая донесение Карпенкову, медленно проговорил Доватор. - Осипов разыграл блестящее начало! Оторвался почти на восемь километров и может очутиться в трудном положении. Надо немедленно помочь, а то немцы прижмут его.
- Сейчас можно быстро продвинуться! - решительно сказал Карпенков. Он уже понял, что противник из района Макарово может подбросить пехоту и закрыть брешь.
Но на самом деле обстановка была значительно хуже, и Карпенков не продумал ее до конца. Правильно оценили ее только два человека: Доватор и полковник Атланов, комдив.
Все штабы, вьючные кони с боеприпасами и продовольствием, а также и основные резервы еще не тронулись с места и находились в лесу северо-восточнее станции Ломоносово. Движение дивизии застопорилось в направлении Болхино - там немцы оказывали упорное сопротивление. Пропустить колонну через узкую полоску прорыва было не так-то просто. На это надо было иметь достаточный срок, а от Макарова до Устья расстояние исчислялось двумя километрами. Немцы в любое время могли двинуть на Устье пехоту, ударить по движущейся колонне во фланг и рассечь ее пополам. Кроме того, противник мог в любое время бросить авиацию.
- Надо продвигаться, Лев Михайлович, время идет! - Карпенков нетерпеливо глянул на часы. - У нас один выход...
- Это не выход! - Доватор холодно пожал плечами и выразительно посмотрел на него воспаленными от бессонницы глазами.