но он будет лишь сообразоваться с обстоятельствами».
Австрийцы, желавшие задержать наши войска по возможности долее, требовали, чтобы во время марша они располагались не в городах, но в приготовленных лагерях, куда заблаговременно должен был быть свезен весь фураж и провиант. Ермолов грозно объявил австрийскому комиссару, фельдмаршал-лейтенанту Роткирху, что он с 40 тысячами человек везде найдет себе провиант и квартиры; он до того устрашил сего последнего, что комиссар, согласившись на все, снабдил его большим против положения количеством подвод. Таким образом наш авангард прибыл к берегам Рейна гораздо ранее прочих войск[75].
Д. Доу. Портрет М.А. Воронцова
Войска графа Ланжерона и Раевского, находившегося в то время в отпуску, расположенные близ Галиции, остались далеко назади по той лишь причине, что граф подчинился требованиям австрийцев. Ермолов, следуя чрез Германию к Рейну, поручил адъютанту своему Штрандману благодарить от своего имени жителей городов, кои оказывали нашим войскам радушный прием. В этом году фельдмаршал Барклай, находившийся с Ермоловым в весьма холодных отношениях, инспектировал близ Гейдельберга заведываемый им 6-й корпус; во время осмотра Мариупольского гусарского полка, в коем числился раненный в 1812 году ротмистр Горич, не получивший, невзирая на оказанные им отличия, никакой награды, Ермолов, не предупредив Барклая, вызвал его из фронта и сказал ему: «Благодарите фельдмаршала за жалуемый вам следующий чин». Барклай, не уваживший бы, быть может, в другое время ходатайства Ермолова, нашелся вынужденным подтвердить это в приказе[76].
Граф Аракчеев, бившийся с Ермоловым в 1815 году об заклад о том, что он будет военным министром, сказал в том же году в Варшаве государю следующие замечательные слова[77]: «Армия наша, изнуренная продолжительными войнами, нуждается в хорошем военном министре; я могу указать вашему величеству на двух генералов, кои могли бы в особенности занять это место с большою пользой: графа Воронцова и Ермолова. Назначению первого, имеющего большие связи и богатства, всегда любезного и приятного в обществе и не лишенного деятельности и тонкого ума, возрадовались бы все; но ваше величество вскоре усмотрели бы в нем недостаток энергии и бережливости, какие нам в настоящее время необходимы. Назначение Ермолова было бы для многих весьма неприятно, потому что он начнет с того, что перегрызется со всеми; но его деятельность, ум, твердость характера, бескорыстие и бережливость его бы вполне впоследствии оправдали».
Когда Ермолов возвратился в Петербург, государь объявил ему назначение в Грузию.
«Я никак не думал бы, что такое назначение было для тебя приятно, – сказал он, – но таким свидетелям, как граф Алексей Андреевич и князь Петр Михайлович, я должен поверить». Надо было повиноваться. Вероятно, графу Аракчееву не хотелось, чтобы при государе оставался человек, к которому он стал сильно привыкать.
1815. Дневник А.П. Ермолова. Назначение в Грузию и посольство в Персию[78]
«4 апреля 1815 г. Покинул Краков вместе с графом Воронцовым. Краков для него бесценен воспоминаниями и для некоторых других, адъютанта Граббе, генерал-майора Полторацкого.
5. Перешел границу. Австрийцы дурно доставляли провиант и проч. Многие войска должны были останавливаться. Ермолов настаивал на противоположном и у австрийцев, и у своего государя, и, несмотря на 30 тысяч войск, бывших у него, он следовал ускоренным маршем. (С.)
20.Трудный переход чрез гору Шенгенгет.
26. Прага. Начальник города фельдмаршал Коловрат; приехали фельдмаршал Барклай де Толли и генерал-адъютант Закревский.
5 мая. Австрийский генерал барон Роткирх с восхищением расстался с Ермоловым, потому что Ермолов простосердечно рассуждал об Гофкригсрате[79]. (С.)
Ермолов австрийским комиссарам давал похвальные листы, и они были в восторге. (С.)
Нюренберг. Ничего в Германии не видал еще я скучнее Нюренберга. Редко два или три человека встречаешь в бесконечных его улицах; город кажется опустошенным моровою язвой. Любопытно было наблюдать забавы жителей. В собраниях их не менее важности, как в заседаниях инквизиции; многих лица не веселее приговоренных к смерти. Я думал отдохнуть за городом, но окрестности несносные, пески как в степях Ливийских.
Услужливый садовник моего ласкового хозяина сделал полезное употребление: из задней двери сада являлись красавицы за цветами, которых, конечно, никогда не продавал он выгоднее.
У Ермолова новый начальник граф Ланжерон. (С.)
Князю Мадатову поют стихи, как победителю, хотя еще мы не сделали выстрела и даже не знаем, как далеко неприятель по ту сторону Рейна.
7 июня. В Некер-Гемюнде. Ермолов виделся с Государем, который осыпал его ласками. (С.)
8 июня. Первый переход войск Ермолова через Рейн, в Мангейме. (С.)
Гейдельберг. Возвратился генерал-лейтенант Толь из армии фельдмаршала Блюхера с известием, что Наполеон атаковал его, не собравшегося в полных силах, приобрел большие над ним успехи и, разбив два его корпуса, их преследует. Пруссаки потеряли более 30 орудий.
Известие сие произвело сильное действие на австрийцев, которые уже не спешили переходить Рейн, вероятно выжидая последствий сражения. Прискакал баварский фельдмаршал князь Вреде, прося подкрепить войска его, расположенные за Рейном. И меня даже осыпал он приветствиями, как первого из русских, переходящего за Рейн. Каких не выслушал я похвал!
9 июня. Приехал курьер с известием о победе Веллингтона и Блюхера и совершенном разбитии Наполеона. (С.)
15. Франкфурт. Проходила гвардия короля Прусского, которую он осматривал. Я командовал ею при взятии в прошедшем году Парижа. Офицеры и солдаты увидели меня с удовольствием. Каждый взвод, прошедши короля, так громко меня приветствовал, что я должен был отойти далее, чтобы король не слыхал того. Я не замечал в нем ко мне благоволения.
26.Получено известие о занятии Парижа Веллингтоном и Блюхером. Государь поспешно туда отправился. Радость от преодоления гордого неприятеля не менее сожаления, что русские не были участниками победы.
4 июля. Нанси. Я приехал осмотреть присоединяющуюся к корпусу 2-ю гренадерскую дивизию под начальством генерал-лейтенанта Паскевича.
Торжество о возвращении Людовика XVIII в Париж. Не приметно ни малейшей радости в народе.
8 июля. Получено известие, что Наполеон предал себя английскому правительству. Ермолов усмирил коменданта крепости Годе, не признававшего Людовика XVIII. (С.)
20. Приехал по почте в Париж. Остановился у Закревского. Квартира мне назначена в St.-Honore.
Представлялся Государю. Приказано носить фрак, и в нем неловкость моя была замечена.
28. Назначен парад, и дивизия проходила город. Состояние войск превосходно! Три взвода сбились с ноги от неправильности музыки, государь приказал арестовать 3 полковых командиров, и они посажены под иностранный караул. Я просил о прощении отличных офицеров, мне ответствовали со гневом. Я вспомнил об иностранном карауле. Подтверждено о исполнении повеления.
11 августа. Государь хвалил Ермолову английские войска. Ермолов возражал. Государь рассердился. (С.)
16.После ученья английской кавалерии был обед. (С.)
За обедом Государь, превознося ученье, обратился ко мне. Я представил, что превосходство конницы не определяется кампанией, продолжавшеюся две недели, одним сражением и переходом от границ Бельгии. Я указал на один из наших драгунских полков, в котором много еще было людей и даже лошадей, которые провожали в Китай посла графа Головнина. В прошлом году из армии генерала барона Беннигсена полк сей, возвратясь в отечество, имел квартиры в Малороссии, где, не более пробывши четырех месяцев, пришел сюда и теперь находится близ Парижа, нимало не уступая в исправности английской кавалерии. Я сослался на генерал-адъютанта Винценгероде, у коего он состоял в команде. Он не возразил против моего рассуждения, хотя в понятии его не было ничего совершеннее конницы австрийской, но он сомневался, чтобы могла она вытерпеть подобное испытание.
На одном из обедов, на коих был Ермолов, многие из офицеров, находившихся в сражении при Ватерлоо, отбросив всякое хвастовство, даже не скрывая собственных ошибок, рассуждали о сем сражении, и видно было, что Веллингтон был в затруднительном положении. (С.)
Я осматривал все любопытное в Париже, посещал театры, почти неразлучно был с Вельяминовым, начальником штаба моего корпуса, офицером редких достоинств, которого называю я тезкою. Подражая ему, я обходил по вечерам Итальянский бульвар, но не избежал искушений в Варьете. Встретилась красавица в тесноте. Забыты осторожности, и ты, любезный тезка, долго будешь ждать меня из улицы Св. Амвросия! Может быть, завтра новый случай Пикулину оказать искусство врачевания. Не так я жил в прошлом году…
Было странное ученье нашего гренадерского полка имени короля Прусского вместе с прусским полком имени императора. Команда на разных языках производила довольно несвязное действие. Веллингтон был свидетелем, и желание сделать угодное государю вложило в уста его непростительную лесть. Он даже старался казаться удивленным!
20. Дивизия гренадер выступила. Я остался по приказанию государя, дабы осмотреть устройство английской артиллерии. Герцог Веллингтон дал повеление показать мне две батареи, и мой офицер допущен был снять чертеж лафета и описать укладку зарядов.
25. Государь догнал всю русскую армию на возвратном пути в Россию. (С.)
26.Был маневр или приготовление к настоящему маневру. Государь был весьма доволен. Корпусные командиры приглашены к обеду.