Теперь Лебедь получает гражданское конвоирование, чтобы суметь пробиться к своему батальону, не вызывая волнения у людей своим боевым обмундированием. Ельцин обращается к стоявшим вокруг солдатам, стоя на танке с мегафоном в руке в эффектной позе: «Солдаты, я верю, что в этот трагический час вы примете правильное решение! Честь российской армии не может быть обагрена кровью наших граждан!».
Батальон медленно продвигается к «Белому дому». В это время Лебедя узнают несколько человек и окружают его. Полковник Виктор Баранец вспоминает:
«Как раз перед этим было объявлено, что парашютисты-десантники Лебедя выступили против руководителей путча на стороне президента России, и когда Лебедь пришел, люди бурно приветствовали его и внесли в здание на руках. Генерал попытался ускользнуть от поклонников. Один из присутствующих сказал, что Лебедь — герой, который убегает от своего звездного часа. Позже Лебедь мне сказал, что он был озабочен «качеством этой славы»».
В приемной Ельцина Лебедь увидел вице-президента Александра Руцкого. Он, как и Лебедь, ветеран Афганистана. Один случайный свидетель вспоминает, что он слышал, как Руцкой говорил: «Какой-то идиот привел к «Белому дому» часть войск…». Когда он увидел Лебедя, продолжает свидетель Александр Шилин, военный корреспондент «Московских новостей», он обругал его и обвинил в некомпетентности. Но Лебедь спокойно слушал обвинения Руцкого и наконец ответил: «Все идет согласно распоряжениям президента». Руцкой недвусмысленно приказал увести батальон. Лебедь протестовал, Руцкой на него накричал: «Я вице-президент, а ты заместитель командующего Воздушно-десантными войсками!». Лебедь напоминает ему, что Ельцин попросил привести батальон к «Белому дому». Руцкой ответил, что Ельцин свое мнение изменил и хочет держать батальон в боевой готовности на другом берегу Москвы-реки. Лебедь предлагает другому депутату пойти с Руцким к Ельцину, чтобы услышать подтверждение этого приказа.
В то время как Лебедь ищет командиров батальонов войсковых частей, застрявших в толпе, он узнает от других офицеров, что части взяли под защиту Моссовет и находятся на пути к телецентру и другим целям. Везде царила неразбериха — какие войска под чьим командованием действуют и кто против кого выступает.
Лебедь расставляет батальоны соответственно последнему приказу в боевой готовности. Лишь поздно вечером он прибывает в опорный пункт в Тушино. Ночь коротка. После пяти часов утра его будит телефонный звонок его командира Грачева:
«Кто дал тебе приказ вести войска к зданию Верховного Совета? Шеф (министр обороны Язов) очень тобой недоволен. Уводи сейчас же оттуда войска!».
Лебедь ошеломлен. «Приказы выполнены так, как они были мне даны». — «Ты меня неправильно понял!» — «Я записал каждый приказ в свой военный дневник» — «Медленно отводи войска назад! Я буду думать дальше!»
Генерал Владислав Ачалов, присутствовавший при разговоре Грачева, сообщил позже, что Лебедь еще сказал: «В экстремальных ситуациях нельзя одновременно служить двум господам, и чтобы избежать кровопролития, нужно немедленно принимать решение», но Грачев уже положил трубку. Он, очевидно, еще не решил, какому господину служить. Но в лице Лебедя, который держит открытыми оба пути, чтобы избежать бессмысленных жертв, он имеет того, на кого в случае необходимости он может все свалить.
На следующий день Лебедь начинает с того, что отводит войска от «Белого дома». Толпа выросла уже до 50 000 человек (Лебедь считает, что их было 80—100 тысяч человек). Слышатся выкрики: «Ельцин! Ельцин! Долой коммунистов!».
В этот день Лебедя вызывают в Генеральный штаб. Министр обороны Язов приводит его в свой кабинет, странно смотрит на него и говорит: «Я слышал, что ты застрелился».
«Товарищ министр, у меня нет причин для этого», — отвечает Лебедь. Лебедь докладывает о ситуации. Он заканчивает свое сообщение замечанием, что любое привлечение войск привело бы к многочисленным жертвам в толпе, находившейся вокруг «Белого дома».
Лебедю поручают набросать план взятия здания Верховного Совета. Он делает это за пять минут. Когда ему дают приказ подготовить план штурма «Белого дома», он повторяет свои опасения, что при такой акции прольется много крови прежде всего тех людей, которые окружили здание. Он отказывается принимать в этом участие.
Во всяком случае, один приказ своих начальников он выполняет: караульным командам передается «ультиматум», в котором содержится угроза атаки в течение нескольких часов. Но штурм не состоится, так как в это время не только командир элитной группы «Альфа» отказывается в этом участвовать, но и другие члены комитета постепенно отступают.
Вечером того же дня, второго дня «путча», исчезает с экранов «Чрезвычайный комитет». По телевизору передают, что Павлов нездоров. Внезапно заболевает и Язов, и о том, что шеф КГБ Крючков покинул комитет, тоже повсюду говорят.
Ранним утром следующего дня, 21 августа, один танк прорвал баррикады перед зданием Верховного Совета. Молодые люди из толпы забросали его бутылками с зажигательной смесью и камнями. Во время столкновения были убиты три человека. Спикер парламента позвонил в Кремль, и его заверили, что атак больше не будет.
В тот же день Ельцин объявляет парламенту, что войска готовы отступить. На улице один из солдат говорит толпе: «Мы уходим, мы уходим навсегда». Прежде чем Лебедь покинет место действия, президент Ельцин благодарит его перед отечественными и иностранными телекамерами за участие в «защите вместо захвата» «Белого дома».
Отныне Лебедь — более авторитетный человек, чем ему хотелось бы. Это видно из его выступления на пресс-конференции. Он не хочет, чтобы его прославляли как офицера, который спасал демократию отказом выполнить приказ. И кто теперь знает, был ли действительно приказ?
Что касается официальной реакции иностранных государств, то президент Франции Миттеран был одним из немногих европейских выдающихся политиков, кто сразу же признал правомерность создания ГКЧП. С энтузиазмом реагировали вожди западных коммунистических партий, а также президент Ирака Саддам Хусейн и правительство Северной Кореи.
Большинство глав западноевропейских государств и правительств проявили сдержанность. Польский президент Лех Валенса заявил, что события в России показывают необходимость американского военного присутствия в Европе. А Америка? Пауэлл оказался прав, убеждая президента Буша, что армия никогда не станет на сторону ГКЧП. Он говорил, что Моисеев и Язов, которых он встречал в Москве лишь за несколько недель до этого, произвели на него впечатление не кровожадных, а честных солдат.
И папа римский решается на комментарий, но при этом остается вне политики: он выражает надежду, что Горбачев «скоро выздоровеет».
Члены «Чрезвычайного комитета» предстают перед судом. Суд считает, что Горбачев (который отказывается являться в суд для дачи показаний) совсем не возражал против введения чрезвычайного положения.
Лебедь через три дня после событий возвращается в Тулу. В тот же день и Горбачев прибывает в Москву.
Верховный Совет принимает решение о своем роспуске, и еще до окончания года сам Горбачев был низложен. Он уступил место президенту России Ельцину.
Республики быстро осуществляют свое отделение от Москвы. Первые — три прибалтийские республики. Затем, в декабре 1991 года — вопреки объявленному первоначальному намерению — Украина и Белоруссия. 8 декабря Россия, Украина и Белоруссия объединились в Содружество Независимых Государств, к которому 21 декабря присоединились еще одиннадцать бывших советских республик.
Россия становится членом Совета Безопасности ООН вместо бывшего СССР, и все советские посольства теперь называются российскими. Советские Вооруженные Силы подчиняются общему Верховному командованию СНГ. Однако вскоре каждое государство начинает создавать свою собственную армию. Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан остаются атомными державами, которые, однако, за исключением России, обязуются демонтировать свое атомное оружие.
Горбачев сам однажды согласился с тем, что коммунистическая система не может быть демократической, а где побеждает демократия, коммунизм остается далеко в стороне. Его бывший министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе говорит об этом: «Он был пленником своего характера, своих идей, своего мышления и действий, — и никто другой, а только он создал хунту — своей нерешительностью, своим равнодушием по отношению к своим верным союзникам и своим недостаточным доверием к своему народу и его демократическим силам».
25 декабря 1991 года Горбачев уходит с поста президента Советского государства, и все советские институты прекращают свое существование. В полночь 26 декабря красный советский флаг спущен. Он заменен трехцветным флагом.
Попытка государственного переворота вызвала предстоящий крах по нескольким причинам. Виноваты были в этом экономический кризис, начавшийся с «перестройки» в 1985 году, оживление старых национальных конфликтов в связи с ослаблением давления сверху и всеобщая потеря веры в государственную идеологию в пользу универсальных человеческих ценностей; далее — новое осознание свободы, потеря авторитета коммунистической партии и, наконец, личность Бориса Ельцина как символ демократии.
«Горбачев хотел объединить то, что нельзя объединить: коммунизм с рыночной экономикой, частную собственность с государственной, коммунистическую партию с многопартийной системой, — подытожил Ельцин. — Но сосуществование этих противоречий исключено».
А Лебедь? Ельцин отвел ему маленькую, но решающую роль в завершении попытки государственного переворота: он заблаговременно вынудил его принять решение и выбрать лагерь демократов. Как мы знаем, Лебедь отказался от благодарности президента. Несмотря на это, один американский военный журнал в конце 1991 года объявляет его «одним из руководителей, выступивших против государственного переворота», и в заглавной строке ставит вопрос: «Является ли Лебедь человеком будущего?».