Выпили молча, не чокаясь…
– Так вы сказали, это был приступ? – немного погодя возобновил беседу Денис.
– Приступ. – Доктор развел руками. – Я ведь ее неоднократно предупреждал, чтобы пила лекарства, не злоупотребляла алкоголем… ну и климат – да. Как раз по весне и случилось. Где-то в марте. В самую сырость. И знаете, где начался приступ? В Мраморном дворце!
– Во дворце?! – Давыдов сделал вид, что удивлен. – Но там же…
– Да! Наша мадам оказалась в гостях у великого князя! – Леонид Федорович потер руки. – Мне потом генерал Баур, любовник ее, рассказывал… Что вы так смотрите? Да-да, любовник, теперь уж можно поведать. Да что там! Можно было б тогда… Слухи б гнусные рассеять. А то ведь чего только про цесаревича ни говорили! Аж до свального греха дошли… Мол, от того несчастная француженка и скончалась… От приступа она скончалась, от лихорадки! В одночасье сгорела – и все. Я и не успел…
– Так а что там, во дворце-то, случилось? – напомнил гость.
– Да ничего не случилось. – Доктор сердито дернул шеей, так, что едва не свалились очки. – Слухи ходили – обманом француженку привезли. Потом накинулись, снасильничали всем скопом, чуть ли не под началом самого Константина Павловича…
– Так не было этого?
– Конечно, не было! – Расхохотавшись, Леонид Федорович поправил очки. – Жози во дворец вместе с Бауром приехала. На его коляске. Великий князь к ней неровно дышал – это да. Может, и сладилось бы… Да только не в тот раз! Сели в карты играть, кальян курили, и ей плохо сделалось, велела к подруге везти…
– К Моренгейм, к баронессе?
– Ну да, к ней… Жози не хотела сразу домой… Думала, отлежится чуток, как раньше бывало… Не отлежалась! А я ведь предупреждал.
Вот так вот все и случилось, как и предполагал Денис. Обыденная совсем история, хоть и грустная. Мало ли людей от лихорадки померло, тем более в сыром-то Санкт-Петербурге? Просто обстоятельства смерти юной красавицы сложились весьма пикантные, вот и поползли слухи. Не сами собой поползли, кто-то их распространял, да так ловко, что, похоже, сам государь в оправдания братца своего не поверил. Да, верно, Константин Павлович и не оправдывался. При его-то взрывном характере… Психанул да послал всех, чем косвенно подтвердил все сплетни! Тем более что все хорошо знали его выходки с молодой супругой, как он ее, бедолагу, гнобил – что чести великому князю не делало! Супругу гнобил – да, но француженку не насиловал, не убивал. Само по себе все сложилось, просто выпал мадам Араужо несчастливый билет.
– Ну что, Денис Васильевич? Давайте-ка отдохнем до вечера часок-другой, а там уж будет общество! Уж стихи-то вы… уж не смею и просить…
– Почитаю, – усмехнулся гусар. – Раз уж в гости незваным явился… Прочту!
…Увижу ли тебя, услышу ль голос твой?
И долго ль в мрачности ночной
Мне с думой горестной, с душой осиротелой
Бродить вокруг обители твоей?
Прочитанные поэтом строчки утонули в аплодисментах. В особняке Буташкиных нынче и впрямь собралось общество. Полковник Сашка Васнецов, окрестные помещики и даже юные актрисы Императорского театра! Славно было, весело. В не шибко просторной, но уютной зале уместились и уставленный яствами стол с гостями, и нанятые музыканты, и еще оставалось место для танцев и игр. Кто-то из помещиков, выпив, пустился хватать всех за руки, пытаясь водить хороводы, женщины требовали танцев, а юная актриса Яночка Кукина предложила поиграть в фанты.
– На желание, господа, на желание!
Идея эта тотчас ж обрела всеобщую поддержку, правда, помещики, те, что потрезвее, косились на своих жен… Денис, глядя на актрисок, хмыкнул: с этакими-то прелестницами – да в фанты? Шарман!
Одернув платье, так, чтобы лучше была видна грудь, Яночка уселась за стоявший в углу клавесин:
– Я буду играть, а вы – угадывать. Не угадаете – фант. Ну, господа, кто первый?
Вызваться никто не успел: помощник доктора – тот самый молодой человек, что встречал Давыдова – подошел к хозяину дома и что-то зашептал на ухо. Все насторожились.
– Ах, вон оно что… Полозья, говоришь, лопнули? Ну, ничего удивительного на наших-то ухабах. Кто, говоришь… Графиня? Ну, зови, зови… Рады будем видеть! А с санями ее, с возком придумаем что-нибудь…
– Господа! – Поднявшись, Леонид Федорович постучал вилкою по бокалу, требуя тишины. – В наших краях оказалась графиня Анна Визелиус, из Финляндии. В возке лопнули полозья. Графиня просит помощи… Вот я и подумал: а не пригласить ли ее к нашему столу?
– Конечно же пригласить!
– Тут и думать нечего!
– Зовите, любезнейший доктор, зовите!
– Ах, она, небось, замерзла, бедняжка…
Заинтригованные гости повернулись к дверям…
– Графиня Анна Фрида Визелиус из Або! – войдя, торжественно доложил помощник.
Все притихли… У Давыдова пересохло во рту: в дверях явилось чудо! Молодая, невероятно красивая женщина, закутанная в темно-вишневую дорожную шаль. Изысканное черное платье, шитое серебром, модная шляпка с вуалью и темно-синей розою… А какая точеная фигура… Боже ж ты мой!
– Здравствуйте, господа, – откинув вуаль, улыбнулась гостья. – Рада присоединиться к столь приятному обществу. И… рада случаю, что привел меня к вам.
Денис вздрогнул. Где-то он уже видел этот лукавый взгляд, темно-шоколадные цыганские очи, соболиные ниточки бровей… Лицо греческой богини! Ах да… Да ведь совсем недавно эта красавица пронеслась мимо него на Каменноостровском! В коляске… Ведь она же! Она. Она!
Глава 6
Музыканты заиграли мазурку. Сидевшие за столом гости, до того чинно слушавшие Давыдова, тут же пустились в пляс, выкидывая совершенно невообразимые коленца, более походившие на какой-нибудь акробатический рок-н-ролл или брейк, нежели на вполне светский танец, пусть и быстрый.
Да мало того, мазурка! Собравшиеся раздухарились на полонез и даже на вальс со всеми его прижиманиями-обниманиями. Впрочем, здесь, в столице, вальс непристойным танцем не считался – однако, прогресс!
– Разрешите вас пригласить? – тщательно скрывая волнение, Денис подошел к Анне. – Не знаю, правда, как к вам обращаться? Мадам… или все-таки мадемуазель?
– Ах, бросьте все эти условности! – Графиня обворожительно улыбнулась. – Да, конечно же, я с удовольствием составлю вам пару. Обожаю танцы! Ж′адор дансе! Идемте же скорей, идемте!
Изящным движением красавица бросила на спинку стула шаль, обнажив худенькие белые плечи, и волшебный бродяга вальс подхватил, закружил обоих – скромного генерал-майора и обворожительную финскую аристократку. Ах, какая тонкая у нее оказалась талия! Вот уж поистине осиная, кажется, можно обхватить пальцами… И вместе с тем высокая упругая грудь, тонкая лебединая шея и синий, сияющий на тонкой серебряной цепочке камень в ложбинке… такой волнующей, зовущей…
– Вы такой сильный, Денис… – кружась, томно промолвила женщина.
Гусар сглотнул слюну:
– А вы… вы неплохо говорите по-русски… Так как же все-таки вас называть?
– Зовите меня просто – Анна, – вкинув очаровательные брови, негромко засмеялась графиня. – И… нам надо бы перейти на «ты»…
– Знаете, есть один немецкий обычай…
– Знаю. Брудершафт… Любезный доктор предоставил мне на ночь покои… Ах, как я устала, если б вы знали! Проводите меня?
– Обязательно!
– И… прихватите с собою вино, дорогой Денис.
Не прошло и пяти минут, как бравый гусар в компании невероятно красивой женщины и бутылки красного «Шато де Нуар» уже поднимался на второй этаж, в комнату, предназначенную для гостей и обставленную довольно изящной мебелью: просторная софа, застланная лоскутным одеялом, платяной шкаф, резной столик и два венских стула на гнутых ножках. Единственное окно комнаты закрывала темно-зеленая бархатная портьера, в шандале, на стене, тускло горела свеча.
– Дверь запереть? – тихо спросил Деис. – Хотя… вдруг ваш кучер…
– Он ушел искать плотников. Сани-то нужно чинить. – И графиня обворожительно улыбнулась.
– И я извозчика отпустил. Сказал, что завтра явится.
Поставив вино и бокалы на стол, Давыдов осторожно присел на краешек стула.
– Открывайте же! – со смехом промолвила Анна. – А я пока переоденусь… Знаете, весь день в этом платье… Сил больше никаких нет. Надеюсь, не очень вас буду смущать?
– О нет, нет, что вы!
Графиня подошла к шкафу, укрылась за распахнутой дверью. Денис краем глаза увидел, как женщина сбросила обувь, этакие теплые зимние боты, впрочем, довольно изящные… Ого! Вот уже и платье, шурша, упало к ногам красавицы! Боже, боже… неужели…
– Вы, кажется, пролили вино… Ничего… я сейчас вытру.
Анна явилась к столу босая, в одной ночной рубашке – тонкой, вовсе не скрывающей торчащих сосков. Распущенные локоны ее, черные, с некой аристократической рыжиною, рассыпались по плечам…
– Вы тоже можете снять свой сюртук, Денис… и обувь… вот… так, хорошо… Что вы там говорили про немецкий обычай?
Их губы соприкоснулись… и словно пробежала электрическая искра! Не в силах совладать с собою, Денис крепко обнял графиню… Целуя, потянул мягкую ткань, обнажив плечо… и грудь… трепетную, упругую…
– Ах…
Красавица отпрянула, с томным вздохом отбежала к софе, обернулась и с лукавым прищуром сбросила с себя сорочку! Боже, какое тело! Какие стройные бедра, плоский животик, полная, волнующе вздымающаяся грудь! Зарычав, словно дикий зверь, Денис живо скинул с себя всю одежду и метнулся в постель, словно в глубокий холодный омут…
О, как много чего знала графиня! Как много умела! И так… и этак… а еще… Вот вам и холодная финка! Впрочем, на финку Анна Визелиус походила мало. Скорее на женщину из гарема какого-нибудь восточного султана.
Наконец настал тот момент, когда утомленные ласками любовники без сил растянулись на софе.
– Кажется, никто нашего исчезновения не заметил, – погладив прильнувшую к нему графиню по спинке, прошептал Дэн.