— Как и ожидалось, — сказал Кирилл. — Мне другое интересно. Зачем гонять в Семецкий людей, если с транспортировкой могут справиться и автоматы?
Капральша усмехнулась:
— Автоматы могут справиться с чем угодно. Но зачем тогда люди? К тому же… Как вы думаете, где производятся самые дешёвые компьютеры?
Честно говоря, ответа на этот вопрос Кирилл не знал. Но не молчать же!
— На заводах корпорации «Ай-Би-Эм».
Капральша покачала головой и улыбнулась:
— Вы ошибаетесь, крепкий кадр… Самые дешёвые в мире компьютеры производятся в родильных домах. Женщинами. Не без помощи вашего брата, мужчин, разумеется.
Кирилла аж в жар бросило. Это уже был намёк толще некуда.
— Я ответила на ваш вопрос об автоматах?
— У меня есть девушка, — сказал Кирилл, мучительно ощущая собственный идиотизм. — На Марсе, в «Ледовом раю» осталась. Но она прилетит сюда.
Капральша хмыкнула, глядя в сторону:
— Ну, это один шанс из тысячи…
Она была права, но согласиться с такой правотой Кирилл не мог.
— Да, пока один шанс из тысячи, но не век же мне ходить в сержантах. А там я позабочусь, чтобы она оказалась поближе.
— То есть ты рассчитываешь уцелеть в этой мясорубке.
Кирилла снова бросило в жар — но не от сомнения в его судьбе, прозвучавшего в певучем голосе капральши, а от этого интимного «ты». Он даже отодвинулся чуть влево — насколько позволяла силовая подушка.
— Я обязательно уцелею, — сказал он. — Мне иначе нельзя.
И не стал ничего добавлять — всё равно она не поймёт. Для неё он — всего лишь один из десятков подобных, да и интересует капральшу в нём лишь кол, поскольку аналогичный инструмент подпола ей надоел давно, Тормозиллово оружие — недавно, но тоже надоело, а тут появилась возможность попробовать сержантской свежатинки. Юношески гиперсексуальной…
— Да я, собственно не против, — сказала она, поворачивая голову. — Плох тот боец, который не мешает стать генералом.
Ого, оказывается, она знала старинные пословицы. Кирилл слышал про бойца и генерала от Спири.
— Но самый выдающийся генерал — это генерал любви. — Она продолжала изучать его физиономию. — Ты согласен, сержант?
Кол тебе в дюзу! Вот пристала!
Надо было срочно менять тему разговора.
— Мне вот что интересно… Почему монстры… то есть гости… не захватят вот этот район. Тогда бы они отрезали нас от Семецкого, от снабжения, и всё для нас стало бы гораздо сложнее.
— Не знаю, — сказала капральша. — Гости вообще себя странно ведут. Нам иногда кажется, что их не интересует ни Семецкий, ни рудники. Что они преследуют какую-то совсем другую, непонятную нам цель. Леонид… Подполковник Бурмистров вообще считает, что гостей интересует кто-то из персонала базы, что им поставлена задача уничтожить этого кого-то… Кстати, не боишься, сержант, что этим кем-то можешь оказаться ты?
— Нет, не боюсь, — сказал Кирилл. — Гости появились на Незабудке, когда я ещё в Питере… — Он чуть не сказал: «хакерствовал», но во время спохватился. — … проституток на Невском снимал.
Получилось удачно — как будто он не хотел говорить про проституток, но всё-таки не сдержался: знай, мол, наших, я тебе не мальчик. Юношеское фанфаронство…
— Так ты с Земли? Из Петербурга?
— Так точно, госпожа капрал.
Кажется, их отношения возвращались в положение «начальник-подчинённый», и это Кирилла более чем устраивало.
— Никогда не была в этом городе.
— Много потеряли.
— А что тебя понесло в Галактический Корпус?
Кирилл мысленно усмехнулся: похоже, дамочка решила, что в гигантском мегаполисе Питер-Москва живут только богатенькие буратины.
— А куда ж мне было ещё подаваться, если я приютский.
— Приютский? — Певучий голос капральши наполнился жалостью.
— Да, — зло сказал Кирилл. — Но колы у приютских стоят не хуже, чем у подполковников…
И осёкся. Это была вольность, за которую могут отвалиться сплошные ржавые пистоны.
Капральша прыснула:
— Да я и не сомневалась.
И Кирилл понял, что ржавых пистонов не будет. Но он сам вернул разговор на старые рельсы.
— Ладно… Хорошо уже то, что тут мы в безопасности. Вдвоём от гостей не отобьёшься.
— Да уж… — Капральша поёжилась.
И тут звякнул сигнал обзорного сканера.
— Что это? — спросила медичка.
— Не знаю, — соврал Кирилл, потому что знал: прибор зафиксировал неподалёку от «чертёнка» некий летающий объект. Возможно, куда-то направлялся глайдер из города или с базы ушло в дозор дежурное подразделение. Хотя дозор вряд ли бы полетел в эту сторону…
Кирилл вывел на дисплей обзор окружающего пространства.
Некий летающий объект находился чуть западнее «чертёнка» и в пятидесяти километрах сзади, однако скорость его была больше и через десять минут он должен был настигнуть их.
— Что это? — снова спросила капральша.
— Не знаю, — сказал Кирилл, и на сей раз это была чистая правда, поскольку аппаратура не фиксировала там, где находился объект, ни кусочка металла, и уже было ясно, что это не атээска.
— Похоже, нас догоняет какое-то существо, — сказал Кирилл, поворачиваясь к медичке.
— Существо? — Голубые глаза капральши стали круглыми, и в них заплескался самый настоящий страх. — Это… это… гость?
— Не знаю, — в третий раз повторил Кирилл, и это опять была правда. — Нет ли тут поблизости какого-нибудь укрытия? Спрятаться бы на время…
— В прошлый раз, когда я была в Семецком, мы по дороге туда пролетали над каким-то оврагом. Но где он находится, мне неизвестно.
Кирилл переключил дисплей на обзор окружающей местности, и уже через пару мгновений овраг был найден. Он находился в полутора десятках километров впереди. Это было спасение, но до него ещё надо добраться.
Кирилл добавил скорости, а потом быстро начал сбрасывать её.
Через три минуты они опустились на дно оврага. Откосы его были довольно пологи, но по крайней мере устроиться тут будет получше, чем торчать в чистом поле. Авось, гость не заметит. Интересно, что там, позади, такое летит? Какой-нибудь дракон? Или того круче — змей Горыныч? Огнедышащее чудище, один вздох которого превратит в пепел и машину, и пассажиров…
Кирилл отключил силовые подушки и открыл дверцы «чертёнка».
— Выходите! Поищем убежище получше!
Капральша, не задавая лишних вопросов, выпрыгнула из машины. Кирилл последовал её примеру. Выскочив, тут же принялся озираться.
Им повезло. В пятидесяти метрах овраг делал поворот, и за ним вполне можно было укрыться, если гость проявит интерес к «чертёнку».
— Вперёд! Быстрее!
Они бросились к повороту.
В воздухе возник негромкий свист, стал нарастать.
Кирилл цапнул капральшу за руку и потащил за собой, как на буксире.
Свист нарастал. Ноги у капральши оказались нескорыми — всё-таки она была медиком и её спецподготовка заключалась вовсе не в развитии умения быстро бегать. И тогда Кирилл подхватил её на руки и постарался, чтобы его спецподготовка не подвела.
Свист нарастал.
Тем не менее они успели скрыться на поворотом и тут же сунулись в заросшую травой лощинку на склоне оврага. Прижались друг к другу, слушая, как приближается неведомый гость. Крепкие груди капральши изо всех сил прижимались к плечу Кирилла — она словно пыталась вжаться в него, спрятаться в его мышцах, затаиться. Глаза её по-прежнему оставались круглыми от страха. А Кирилл вдруг почувствовал нарастающее желание.
Правду говорят, что страх возбуждает…
Но свист нарастал вместе с возбуждением. Капральша совсем вжалась в Кирилла и спрятала голову за его плечо.
И тут над ними пронеслось обтекаемое тело. Полёт его был стремителен, но Кирилл всё равно успел узнать в очертаниях земной глайдер модели «беркут».
И тогда он начал смеяться.
— Что? — отозвалась капральша. — Что это было?
Кирилл продолжал смеяться: у него не было сил на слова. Наконец, до дамочки дошло, что им ничто больше не угрожает, и она тоже начала вздрагивать от зарождающегося смеха, и эта дрожь возбудила Кирилла ещё сильнее. Они оторвались друг от друга, посмотрели друг другу в глаза, все друг в друге поняли и снова придвинулись. Не прошло и нескольких мгновений, а их руки уже превратились в жаркие щупальца желания, и были расстёгнуты пуговицы Кириллова мундира, и содрана с покатых капральшиных плеч чёрная блузка, и за пуговицами и блузкой нашлось то, что должно было найтись, и началось то, что должно было начаться, и они мяли друг друга в объятиях, инстинктивно отыскивая на теле партнёра упругие нужные места, и результаты этих поисков подбрасывали топлива в разгорающийся костёр, и уже губы её шептали: «Кирилл… Кирилл…», а его — отзывались: «Мариэль! Мариэль!», и быстро получилось так, что оба — уже без мундира и блузки, и без брюк, и без всего остального — валялись на заросшем мягкой травой дне оврага: она с раскинутыми ногами, а он устремлённым к единственной в этот момент цели — и она вскрикнула: «Кири…» и зашлась в тихом стоне, больше похожем на писк, когда он своей цели достиг. И тогда он выгнулся в главном, прошивающем её жаркую плоть порыве, и от обрушившегося наслаждения у него попросту снесло крышу…
Когда Кирилл пришёл в себя, Мариэль, уже надев штаны, прятала в чёрный бюстгальтер белые груди.
— Ну вот… А ты, глупенький, не хотел!
Он подумал о том, что Светлане не понравилось бы произошедшее, но тут ему показалось, что происходило это вовсе не с ним, а с кем-то другим — чужим и далёким, — а потом он вспомнил, что Светлана об этом совсем не обязательно должна узнать и никогда не узнает, если он сам не будет трепаться…
Он поднялся с травы, на коленях подполз к Мариэль и стиснул то, что она спрятала в бюстгальтер. Ещё недавно твёрдые и упругие, они были сейчас мягкими-мягкими… И их совершенно не хотелось называть ананасами…
— Ещё? — спросила Мариэль и положила на его грудь ладошку. Нет, не упираясь, а как бы привлекая к себе, хотя как можно привлечь к себе положенной на грудь ладошкой, если она не намазана клеем?…