В Сантьяго генеральный секретариат правительства распорядился о временном закрытии радиостанции «Радио агрикультура», глашатая Национальной партии и латифундистов, объединившихся в Национальной ассоциации сельского хозяйства. Эта радиостанция отличалась распространением разных панических слухов и сомнительных фактов, извращавших национальную действительность, что нередко ставило под угрозу общественный порядок. И хотя закрыли ее на несколько дней, тем не менее сразу же после вынесения решения о ее закрытии председатель Верховного трибунала Эрнан Сереседа распорядился отменить решение о ее закрытии.
Штурм дворца Ла Монеда в Сантьяго
Можно было бы упомянуть сотни подобных случаев. Однако достаточно и нескольких примеров, чтобы продемонстрировать тот порядок, который, будучи нормой, особенно часто использовался в годы Народного единства.
Судебная власть в Чили была, помимо этого, сильно заражена коррупцией.
В годы правления Альенде два скандала подтвердили разложение и взяточничество судей. Один был связан с контрабандой через Арику, а другой – с незаконным получением завышенных окладов членами Верховного суда.
Арика – это город, расположенный на северной границе Чили, по соседству с Перу и Боливией. В середине 1972 года поступило заявление о том, что чиновники судебной коллегии участвуют в контрабанде, которая широко практиковалась в этом городе. Начавшееся расследование показало, что член судебной палаты Игнасио Аполонио Аларкон замешан в контрабанде автомобилей: их беспошлинно покупали в свободной для торговли зоне и перепродавали во внутренних провинциях Чили. Сам Аларкон имел 5 автомашин, зарегистрированных на его детей и родственников.
Член судебной палаты Эдуардо Арайа оказывался чрезвычайно терпимым по отношению к торговцам наркотиками, когда их дела попадали на его рассмотрение. Сам он часто курсировал между границей и внутренними провинциями страны, используя свое положение судебного чиновника для обхода таможенного контроля.
Член судебной палаты Серхио Куэвас был замешан в контрабанде продовольственными товарами. Он получал от частных компаний дорогие подарки, среди них и автомобиль. Прокурор судебной палаты Рауль Арансибиа мешал проведению обыска торговцев, подозреваемых в контрабанде. Судья Марио Акунья был замешан в распространении необеспеченных чеков и фальшивых документов, облегчавших контрабанду.
В мае 1973 года стало известно, что 9 чиновников Верховного суда, включая его председателя Энрике Уррутиа Мансано, получали пенсию, начисленную им как адвокатам, и одновременно чиновничьи оклады. Вместе взятая заработная плата превышала 20 прожиточных минимумов, установленных общим положением. Шесть других чиновников апелляционной палаты тоже пользовались этими незаконными привилегиями. Было подсчитано, что с марта 1972 по март 1973 года председатель Верховного суда Уррутиа Мансано незаконно получил почти 700 тыс. эскудо. Все это вызвало крупный скандал в общенациональном масштабе, который на протяжении нескольких недель не сходил со страниц печати.
Судебные власти пытались также наносить удары и по крупным правительственным чиновникам Народного единства. В январе 1972 года Альберто Мартинес, руководитель Управления промышленности и торговли, был обвинен в злоупотреблении своим служебным положением и в фальсификаторстве. Обвинение при этом ссылалось на то, что крупная фабрика по производству сукна «Овеха Томе» в Консепсьоне была «незаконно» реквизирована правительством.
Открытым подтверждением сговора между судебными властями и буржуазией стал организованный в январе 1973 года частный обед в аристократическом клубе «Палестино» в Сантьяго для чиновников Верховного суда, апелляционной палаты и текстильных магнатов. На нем присутствовал Уррутиа Мансано и некоторые банкиры и политики из оппозиции.
Еще одним государственным институтом, который в политическом плане решительно и энергично выступал против Народного единства, был университет.
17 ноября ректор Чилийского университета Эдгардо Боэннингер ворвался во дворец «Ла Монеда» в сопровождении некоторых парламентариев от оппозиции. Он потребовал встречи с министром внутренних дел (которого там не было), о которой не договаривался. Боэннингер растолкал адьютантов президента, окриком и силой пробив себе путь в апартаменты министра, где также учинил скандал, и, разъяренный, ушел.
Боэннингер – гражданский инженер, выходец из немецкой семьи с Рейна, прибывшей в Чили в 1918 году. В 1960 году он поступил в Чилийский университет преподавателем. Пять лет спустя его назначили деканом экономического факультета. В политическом плане его считали близким к христианской демократии. В июле 1971 года Боэннингер был избран ректором.
Структура управления этим учебным центром предусматривает наличие законодательного органа, который называется Высшим нормативным советом. В этом совете незначительное большинство принадлежало левым силам. Вскоре здесь возник конфликт, выявивший две различные точки зрения по вопросу о предназначении университета. Одна принадлежала левым силам; ее сторонники рассматривали этот высший учебный центр в тесной связи с социальными явлениями и считали необходимым его участие в экономических преобразованиях, происходивших в Чили. В основе другой, которой придерживались правые силы, лежала попытка исключить университет из активной жизни своего времени, они утверждали, что университет должен быть аполитичным и потому независимым от правительства и от всего происходящего в стране.
Борьба между ректором и Высшим нормативным советом привела к тому, что университет лихорадило. Вносились различные предложения для выхода из создавшегося положения, в том числе предлагался и плебисцит. Правые прибегли к уличным демонстрациям, к захватам школ и факультетов. Левые отвечали тем же, и к концу декабря 1972 года Чилийский университет оказался практически парализованным.
Высшее образование в Чили было весьма развитым. Кроме Чилийского университета, имелись еще Католический, Государственный технический, университет Консепсьон в Вальпараисо «Аустраль» на севере и технический «Федерико Санта-Мария». Наиболее крупным был Чилийский университет, в котором в 1971 году насчитывалось 60 тыс. студентов, 9 тыс. преподавателей и 8 тыс. административных служащих. Имея за плечами стотридцатилетнюю историю, солидный бюджет, который был равен 1 % общего бюджета страны, плюс различные пожертвования и чрезвычайные кредиты, Чилийский университет играл значительную роль в жизни страны. Фактически этот университет владел монополией интеллектуальной власти в Чили. Почти все лица, оказывавшие определенное влияние на судьбы страны, были его слушателями или закончили его.
В конце 1971 года Высший нормативный совет, используя свои права, предоставленные ему статьей 38 университетского устава, разделил управление университетом в столице на 4 зоны, названные Северной, Южной, Восточной и Западной. Это деление отражало расстановку различных противоборствующих политических сил и их равновесие. Меньшинство совета и Боэннингер выступили против этих изменений.
В январе 1972 года в конфликт вмешался президент Альенде. На совещании, проходившем в его частной резиденции на Томаса Моро, решили провести новые выборы после того, как Боэннингер подаст в отставку. Выборы были назначены на 4 апреля 1972 года.
Боэннингер, естественно, вновь был выдвинут кандидатом от правых. А левые силы оказались разрозненными. Народное единство выставило в качестве кандидата Фелипе Эрреру, который был председателем Межамериканского банка развития, орудия империалистического проникновения в Латинскую Америку. Причина, по которой выдвигался такой кандидат, состояла в том, что при существующем социальном составе студентов и преподавателей нельзя было победить на выборах, выставив кандидатом человека радикальных, революционных взглядов. Надо было выставить умеренного кандидата, который устраивал бы средние слои, которые составляли в университете большинство.
Часть левых считала, что кандидатура Эрреры внесет замешательство в ряды студентов, активно участвовавших в деятельности Народного единства или симпатизировавших ему. Они не видели большой разницы между Эррерой и Боэннингером и подчеркивали, что соглашательство с правыми приведет к ослаблению левых сил. Левое революционное движение (МИР) выдвинуло в качестве кандидата Андреса Паскаля. Так называемая Революционная армия представила в качестве кандидата Луиса Витале. Партии Народного единства поддержали кандидатуру Эрреры.
Выборы принесли победу Боэннингеру – 51,86 % голосов, Эррера получил 43,53, Паскаль – 3,66, а Витале – 0,85 %. Результаты голосования отражали классовый состав университета, на протяжении десятков лет пополняемого представителями средних слоев буржуазии. Дети рабочих имели туда совсем незначительный доступ. Из этих цифр также следует, что широкие слои прогрессивной или радикальной мелкой буржуазии набирали силу, но еще не добились в университете большинства.
Разделение на четыре зоны управления еще сохранялось. Восточная зона с ее 16 тыс. студентов и 13 факультетами была самой крупной и полностью оставалась в руках левых сил. Из 13 деканов 7 были социалистами и 6–коммунистами. Несколько месяцев спустя вице-ректор социалист Эдуарде Руис заявил, что Боэннингер постепенно душит эту часть университета, сокращая ее бюджет.
Например, Восточная зона с ее 42 % всего состава студентов в столице получила 42 млн. эскудо, тогда как Южная, контролируемая правыми, насчитывавшая 7,7 % всего состава студентов, получила 32 млн. Диспропорция была явной.
Этой и другими мерами Боэннингер переводил Чилийский университет на позиции, враждебные Народному правительству, и мешал той помощи, которую университет, располагающий большим количеством высокообразованных кадров, мог бы оказать процессу социальных преобразований.
Еще одним из идеологических инструментов, с помощью которого чилийская буржуазия вела бой с Народным единством, стала система образования.