Так и случилось. Неизвестный всадник пронесся мимо, обдав запахом конского пота и кожаной новенькой упряжи. Потом мелькнул еще один.
Анифа смотрела с расширенными от шока зрачками, видимо, не в силах признать происходящее. Ее, герцогскую дочь, едва не затоптали всадники.
Внезапно рядом с нами кто-то резко остановился. И остальные начали осаживать ржущих жеребцов.
— Ух ты, смотрите, что я нашел! — весело произнес молодой мужской голос.
Я обернулась и обнаружила изучающего нас молодого человека. Он подъехал почти вплотную. Золотые кудри создавали вокруг его головы светлый, легкомысленный ореол. Светло-зеленые глаза смотрели задорно и… немного беспечно.
— А это вам зачем? — спросил он, перегибаясь через луку седла и неуловимым движением сдергивая с Анифы вуаль. — Фу, чернявка.
— Людвиг, из-за чего задержка? — один из проехавших мимо ездоков решил вернуться. Он оказался чем-то похож на заговорившего с нами красавца-блондина, такое же точеное породистое лицо, только длинные и более темные волосы, чуть более грубовато-взрослое лицо. Вернувшийся удерживал перед собой совсем юную девушку, тоже явно недовольную остановкой. Во всяком случае губы она кривила похоже. — О, малышек нашел. А служаночка недурна.
И ткнул в мою сторону белоснежным стеком. К счастью, первый не давал ему подъехать поближе.
— Немедленно извинитесь, — вспыхнула я, поднимая подбородок. — Перед вами леди!
— А! — белокурый юнец хлопнул себя по бедру. Золотистый локон упал на висок, добавляя ему очаровательного, почти подросткового шарма. — Вы едете в Лунный дворец?
— Да, — пискнула Анифа и спряталась за мою спину.
— Новые провинциальные игрушки, это прекрасно. Тогда мы еще встретимся, милая, — пропел блондин, наклонившись так, что нас с Анифой обдало сладким запахом ванили. — Если кто-нибудь будет тянуть к тебе грязные руки, скажи, что ты собственность принца Кондегро! Людвига! Пока я не разберусь, пусть никто не подходит
— Брат! — позвал его явно заскучавший второй, повзрослее.
— Сейчас, — зеленые глаза сверкнули холодно и недовольно. Что странно смотрелось на улыбающемся лице. Он сделал небольшую паузу и снова расслабленно замурлыкал, — Милая, только переоденься. Подчеркни для меня «нежное кожи манящий шелк». О, стихи…
— Вы… — начала я, закипая от ярости.
Жестко ударив своего коня шенкелем в бок, так что тот всхрапнул, дернувшись, принц двинулся дальше. А за ним и вся процессия. Проезжая вперед веселым гомоном, яркими шелками и душными запахами парфюма.
— Это он сказал тебе или мне? — полуобморочно спросила меня Анифа. — И почему я чернявка? Я же почти белокожая. Ну чуть-чуть от тебя отличаюсь. Ты и загораешь намного больше, чем я!
— Да потому что она от рождения бледная, — раздался голос Мириам, все это время просидевшей незаметной мышкой. — Говорила я тебе, Анифа, перестань бегать по саду, загар не в моде…
Пора и мне сказать свое веское слово. Подхватив повод своего коня, я передала его ближайшему стражу. Убрала за ухо снова меня предавший локон и сообщила:
— Я обдумала ситуацию, взвесила «за» и «против»…. а самое главное — внимательно вас послушала. И вот что скажу, — открыв дверцу, я заскочила внутрь и села на подушки. — Мы прямо сейчас… возвращаемся домой.
Забравшаяся за мной следом Анифа чуть не промахнулась мимо сиденья, качнулась, вцепившись в сестру.
— Хани! Как ты так можешь?! Нас ждут во дворце!
— Щеки только в порядок приведем, загар с них уберем и все, — присоединилась Мириам.
Не понимаю, что не понравилось принцу в оттенке их кожи. Нежная южная смуглость смешалась у обеих с молочным оттенком Хельвинов и получилось очень красиво. А если нахалу не понравилось — это его беда, а не моих сестер.
— Дело не в коже, а в том, как ведут себя принцы. Вы что, не видели? Они — развращенные эгоисты! Жить рядом с ними будет просто опасно.
— Я тебе люблю, Хани, но ты такая чопорная, зажатая, — выпалила Мириам. — Ты бы о нас хоть немного подумала. Маменька опять в четырех стенах закроет, хоть вешайся. Сил совсем нет, я плачу ночами. Позволь нам посмотреть другую жизнь! Ну пожалуйста!
Анифа та и вовсе принялась ко мне прижиматься, чтобы тихо порыдать в плечо, как маленькая.
Я всегда раньше терялась от их слез, потакала и жалела, но в этот раз отступить не могла. По приходу мачехи я затребовала письмо от короля, кратко описав ситуацию и объяснив, что ехать дальше становится предельно опасно.
— Нужно посмотреть формулировки, — объясняла я растерянной леди Камалии, — Похоже прямо сейчас произошли внезапные события непреодолимой силы. Мы так и не доехали до ворот, представляете? Задержались в пути, попали в наводнение, пожар, ветром нас унесло в конце концов. Ну не смогли приехать в столицу вовремя, очень печалимся по этому поводу, ночей не спим! Что опять-таки задержало нас, малахольных, в пути. Старались, но быстро так и не доехали. Опровергнуть нас никто не сможет… Если протянем в дороге нужные полтора месяца, и я стану совершеннолетней, то король уже ничего сделать не сможет — ему придется признать за нами герцогство. Не хотела я юлить, унижать нас лукавством, но иногда другого способа и нет. Где письмо?
Мачеха вытащила из сумочки помятый конверт.
— А почему оно в таком виде?
— При ограблении я его сразу отдала, но письмо не заинтересовало. Так и бросили на столе, — сказала она. — Но сильнее всего измяли сейчас… Они передавали его из рук в руки.
— Кто они? — холодея, спросила я. Бумага в моих пальцах неприятно хрустнула.
— Ничего не получится, Хани, — опасливо поглядывая на меня, сказала мачеха. — Когда я ругалась со стражниками у ворот, вдруг подъехали придворные. Разряженные такие. И впереди паж едет, кричит чтобы принцам уступили дорогу. Все кланяются… — она нервно сжала ладони в тонких перчатках. — Один ткнул в мою вуаль и спросил какое я имею отношение к карете в очереди. Сама понимаешь, милая, пришлось представиться, показывать это письмо. А он потом и говорит: «Сегодня же ждем ваших дочерей, леди Хельвин. С нетерпением».
Я откинулась спиной на подушку. Что-то говорили сестры, убедительно вещала вдовствующая герцогиня. Но все шло фоном. Я лихорадочно искала выхода из сложившейся ситуации и — кроме приезда во дворец, других вариантов не находила. О нас знают, бегства теперь не простят, да и сама я не позволю настолько уронить репутацию.
Придется заезжать в город.
— Что ж, — сказала я, открывая конверт и доставая письмо. — В белом-белом дворце нас ждут прекрасные-прекрасные принцы. Только зря они это делают. Сами не понимают кого пригласили. Посмотрим… кто кого.
— Если она говорит свое «Посмотрим», все будет хорошо, — тихо прошептала переставшая плакать Анифа.
ГЛАВА 11. Держать нейтралитет
В городе мы заехали в большой дом, огороженный острыми металлическими пиками забора. Здесь находилось Посольство Эльвинейского герцогства. Он же был и нашим Торговым домом. Район выглядел тихим, здания вокруг впечатляли солидностью, а по улицам между ними деловито мчали кареты и пролетки, двигались хорошо одетые прохожие.
Несмотря на усталость от дороги, мачеха немедленно развила бурную деятельность. Тщательно рассмотрела выстроившихся слуг, потребовала от главы нашего Посольства, седовласого лэра Юшима отдать трех горничных, так как те, кого мы взяли в дорогу, должны поехать дальше — в Детский дворец. И — полностью освободить для проживания самый верхний, четвертый этаж.
Дальновидная леди готовила себе отступные плацдармы на случай, если ей откажут в проживании во дворце.
Пэр все послушно выполнил, но в ответ попытался уговорить вдовствующую герцогиню уделить ему немного времени для обсуждения торговых дел. На что мачеха с пренебрежением отмахнулась, посоветовав ему отписаться дяде. И даже прикрикнула, когда лэр посмел настаивать.
— А о чем вы хотели поговорить? — вежливо спросила я его за ужином, специально выбрав место рядом.
— Так ведь подписи нужны, — мрачно сообщил он. — Поставщики боятся, что герцогства уже не существует, нужны подтверждения наших намерений, гарантии, что купцов пропустят на границах.
— Принесите бумаги мне после ужина, — тихо сказала я.
Юшим осторожно наколол вилочкой сыр, пожевал, потянув время для обдумывания ответа. Пышные усы посла мерно качались, молчание между нами затягивалось. Но я и не думала давить или закидывать доводами. Прямо сейчас решится, насколько он сообразителен и будет ли будущее у наших отношений.
— Вы… еще не совершеннолетняя. И планируется, насколько я знаю, скоротечный брак.
— С кем?
— Э-э-э, — растерялся мужчина. — С солидным, богатым женихом?
— Богатый жених? — практичная Анифа уловила самое главное и заинтересованно перегнулась с другой стороны стола. — А кто здесь считается обеспеченным?
— Милая, — тут же отозвалась сидящая в торце мачеха. Справа ей подливал сладкие напитки один из помощников посла, но, к моему облегчению, она едва их пригубляла. — Я же тебе говорила — не прилично в лоб интересоваться состоятельностью кавалера.
— А как тогда узнать есть ли у него денежки?
Леди Камалия, весьма однобоко разбиравшаяся в вопросах информационной разведки, осторожно предположила:
— Спросить у его знакомых…
— Ага. Надо сделать опросники для родственников и друзей, — задумчиво пробормотала сестра, достав свой блокнотик и принимаясь туда что-то записывать.
— В любом случае — тебе пока рано, — мачеха поняла, что беседа пошла как-то неправильно и попробовала взять ее под контроль. — Сначала сочетается браком самая старшая. Правильно, Хани?
Я пригубила воды из бокала.
— Правильно.
Ожидавшая сопротивление мачеха осторожно добавила:
— В этом случае важен не возраст кандидата, а его влиятельность.
— Я совершенно не против вашего варианта. Пусть будет солидный, поопытней.
— Пожилой? Это идеально! — она с облегчением вздохнула, и сидящий рядом помощник, не выдержав, кинул быстрый взгляд на высокую, взволнованно вздымающуюся грудь. — А как насчет строгости? Учитывая, что ему придется иметь дело с таким сложным характером у невесты…