Нам предстояло совершить еще одну казнь. Мы знали, кто должен быть расстрелян, еще до того, как услышали отчаянные крики протеста. Он не хотел умирать… Но в степи лежали тела пятисот человек, спасти которых он был не в состоянии. В этом состояло его преступление, и за него он должен был поплатиться жизнью.
Его, отбивающегося руками и ногами, подтащили к столбу. Майору приходилось несладко. Казни — дело сложное, а люди вроде нашего врача не хотели идти навстречу. Почему этот несчастный не может умереть спокойно, без шума и суеты?
Принесли черный колпак и надели врачу на голову. Теперь его обвиняющие крики звучали приглушенно.
Один из двенадцати неожиданно упал в обморок, оставив всего одиннадцать человек совершать убийство врача.
Католический священник подошел к безликому существу в черном колпаке и попытался утешить его молитвой. Тут врач заплакал.
— Пли!
Одиннадцать выстрелов, и на сей раз мы старались не промахнуться. Раз врач должен умереть, пусть все будет кончено побыстрее.
После этого мы были свободны до конца дня. Каждому из нас выдали по литру водки и отправили напиться до потери чувств, забыть о поступках, которые нас заставили сделать. Только некоторые поступки невозможно забыть, некоторые воспоминания нельзя уничтожить, и тот день навсегда мучительно и ярко запечатлелся у нас в сознании. Кое-что не может быть забыто из-за глубокого чувства вины…
Гораздо позже мы узнали, что фрау Элизабет Аугсберг в то время, когда мы расстреливали ее мужа, вскрывала и читала телеграмму:
Берлин Шарлоттенбург.
Если хотите увидеть солдата Пауля Аугсберга в последний раз перед казнью, которая должна состояться 6 мая 1943 года в 8.00, вам следует явиться в военную тюрьму Харькова на Украине 5 мая в 19.00. Будет разрешено свидание продолжительностью десять минут. Телеграмму возьмите с собой.
(Подписано) Генерал-фельдмаршал фон Манштейн
Командующий Четвертой танковой армией.
К тому времени, когда жена дочитала телеграмму, генерал Аугсберг уже, наверно, был мертв.