После этого случая турецкие части почти всегда, очевидно получив инструкции из Турции, уже ничего не спрашивали, а, завидев утром русские войска, снимались и уходили кружным путем в Турцию.
Таким образом, мирным путем, без дипломатических осложнений, одной угрозой, наши части к концу июня 1912 года очистили весь западный Азербайджан (провинция в Иране. — А.Ш.) от турецких войск».
Однако от этого разрядки внутриполитической ситуации во владениях шаха не произошло. На протяжении 1912 и 1913 годов из русских экспедиционных отрядов, находившихся на персидской территории, приходили в штаб Кавказского военного округа донесения о серьезных боевых столкновениях. Так, в одном из них, за подписью генерал-майора Редько, сообщалось следующее:
«Для уничтожения шайки был выслан разъезд в 45 казаков I от 3-й сотни 1-го Таманского полка под командой подъесаула Кобцева. Разбойники были настигнуты, в перестрелке 8 чел. убиты, отобраны 43 винтовки, 4 револьвера, 10 лошадей. У нас убитых и раненых нет».
Показательно, что боевые столкновения происходили не только на суше, но и у берегов Южного Каспия. В одном таком столкновении приняла участие канонерская лодка «Ардаган», при- ' шедшая на помощь казачьей сотне, которая подверглась у Ле-расы нападению «местных разбойников». С русской Каспийской флотилии докладывали об этом боевом эпизоде так:
«Секретная телеграмма командира канонерской лодки «Ардаган капитана 2-го ранга Вейнера из Энзели от 6-го апреля 1912 г. За № 338.
Морскому министру.
Пришел в Лисар 4 апреля. Конвоировал фураж Талышского отряда, идущий на киржимах (большие мореходные лодки. — А.Ш.). Став на якорь, по мне открылся беглый огонь из домов селения, стрельба холостым зарядом не подействовала. Защищая казаков, могущих попасться в плен ввиду дальности главного отряда, дал 8 боевых выстрелов, после чего нападающие отошли в лес. Ранен нападающими 1 казак. Мною разрушен один дом перса.
Вейнер».
Постепенно ирано-турецкая граница превратилась в объект разведывательной деятельности турок. Их командование внимательно следило за действиями русских экспедиционных войск. Для начальника штаба Кавказского военного округа генерал-лейтенанта Н.Н. Юденича это большим секретом не являлось. Донесений по таким случаям к нему на стол ложилось много. Суть их состояла в следующем:
Турки основательно изучали театр будущих боевых действий и тактику действий русских экспедиционных отрядов в горах.
(' этой целью в Персию постоянно засылались турецкие военачальники различных рангов. Это были, как правило, или офицеры приграничных гарнизонов, или профессиональные разведчики. Они налаживали отношения с протурецкими силами, прежде нсего среди вождей курдских и других племен. Так, командующий
11-го корпуса султанской армии, расквартированного перед Мировой войной в районе города Ван, Джабир-паша совершил инкогнито поезду в Урмийский район.
После возвращения в Турцию из нелегальной «командировки», Джабир-паша заявил французскому вице-консулу (немало иоразив того сказанным) следующее:
«Убедившись на деле, что такое персидская конституция и какая анархия царит в Персии, я лично считаю, что приход русских войск в Персию есть проявление человечности и гуманности, а не результат каких-либо агрессивных намерений».
Информацию схожего содержания с сопредельной стороны (то есть из Турции) разведывательное отделение штаба Кавказского военного округа добывало не раз. Многое давалось пограничной стражей (в России подчинялось Министерству финансов). Известно, например, высказывание в Стамбуле одного из султанских чиновников: «Русские поступают в Персии очень умно и осторожно, а потому симпатии почти всего населения на их стороне».
У шахского режима была одна большая «головная боль». Особенно много хлопот ему, русским войскам на иранской территории и соответственно штабу кавказских войск в Тифлисе доставляли воинственные, не подчиняющиеся Тегерану полуко-чевники-шахсеваны. В переводе с персидского «шахсеваны» означают «любимцы шаха». В начале XVI века эти племена были искусственно образованы из самых храбрых и воинственных родов Персии шейхом Сефи как надежнейшая опора воцарившейся династии Сефеидов.
Шахсеваны (всего до 60 тысяч человек) заселяли северо-восточную часть иранского Азербайджана, занимая земли между горным хребтом Савелан и городом Ардебилем. Они делились примерно на 50 родов, во главе которых стояли беки. Мужская часть населения была сплошь вооружена и могла выставить для военных действий до 12 тысяч всадников.
Шахсеваны уже много лет дестабилизировали обстановку в стране. Даже при присутствии на ее территории русских войск
они продолжали совершать разбойные нападения на мирные] селения возле резиденций самих шахских генерал-губернаторов, Действовали они почти безнаказанно, особенно прославил себя перед Первой мировой войной Мамед-кули-хан, называвший} себя Мамед-кули-шахом.
Шахские власти долго ничего не могли с ним поделать и удалось схватить, лишь заманив шахсеванского хана с его приближенными в ловушку, после чего их публично повесили. По этому поводу российский комиссар на границе с Персией докла-' дывал в Тифлис:
«Бежавшие из Тегерана главнейшие виновники грабежей и убийств на границе Мамед-кули-хан и 9 шахсеванских вождей сегодня прибыли в Астару (иранский город на границе с Россией. — А.Ш.), арестованы».
Назревавшая большая война в Европе неизменно должна была «аукнуться» и на Ближнем Востоке, то есть в воздухе «запахло» очередной русско-турецкой войной. В такой ситуации кавказского наместника Воронцова-Дашкова и его начальника штаба генерал-лейтенанта Юденича заботила позиция курдских племен, проживавших на территории Персии. Они имели прямые сношения с племенами курдов, проживавшими на сопредельной части Турции, которые выставляли в султанскую армию многотысячную иррегулярную конницу для действий в горах.
О воинственности и непредсказуемости поведения населения Курдистана говорить много не приходилось. Как и все его предшественники на посту начальника окружного штаба, Юденич приказывал усиленно собирать разведывательную информацию о племенах куртинцев (курдов), проживавших не только на территории восточной Турции, но и в Персии. Так, в одной из собранных характеристик племенных вождей, рисовались такие портретные личности:
«Селим-паша — около 70 лет, отличается вероломным характером. Во время последней Русско-турецкой войны был на русской стороне, в отряде Тер-Гукасова, но бежал к туркам. В случае войны, вероятно, воздержится от решительных действий, а затем перейдет на ту сторону, где будет сила и успех;
Дервиш-Хамед-бей — около 50 лет, с разбойными наклонностями, фанатик;
Хаджи-Myca-бей — влияние его распространяется как на курдов, выставивших полки легкой конницы, так и на остальных.
Уверяет, что достаточно лишь простого его распоряжения, что-оы поднять восстание. Курды пойдут за ними в огонь и воду».
Официально участие русских экспедиционных войск в военных операциях на стороне шахского режима не объявлялось. Из Іифлиса в Генеральный штаб Российской Императорской армии, в его главное управление, за подписью генерал-лейтенан-іа Н.Н. Юденича была отправлена не одна телеграмма о боевых делах кавказских войск на сопредельной персидской территории. Гак, в одной из них говорилось:
«Отряд в составе 5 сотен 1-го Лабинского (казачьего) полка, 2 сотен 1-нр Екатеринодарского (казачьего) полка, 6 рот 205-го нех. Шемахинского полка, 6 рот и 2 пулеметов 206-го пех. Саль-янского полка, 4-х пулеметов 81-го пех. Апшеронского полка, 6 горных орудий 52-й арт. Бригады и команды сапер 2-го Кавказского саперного батальона выступили из Ардебиля для наказания шахсеван, за дерзкие их выступления против наших войск. Генерал Юденич».
На одной из таких оперативных телеграмм из штаба кавказского наместника император Николай II собственноручно начертал такую высочайшую резолюцию:
«Нужно, чтобы наши экспедиционные или карательные отряды были таковыми, не с одной доблестью, но и по своей силе».
Операции против шахсеван носили характер необъявленных боевых действий. Юденич доносил в российскую столицу о бое с шахсеванами на Ахбулахском перевале экспедиционного отряда генерала Фидарева во всех подробностях, особенно отмечая мужественные поступки кубанских казаков:
«Командующий сотней подъесаул Баштанник, желая выяснить обстановку, выскочил вместе с одним казаком на несколько сот шагов вправо, на имевшуюся там седловину. Седловина эта оказалась занятой шахсеванами, которые открыли огонь почти в упор. Подъесаул Баштанник, видя себя в критическом положении, соскочил с лошади, залег в лощину и начал отстреливаться, потеряв из виду бывшего с ним казака Коно-ненко. Сделав несколько выстрелов, он был ранен в указательный палец правой руки, после чего потерял возможность отстреливаться, начал ползком отходить к своим, причем был контужен под челюсть, в грудь и левую ногу. Не имея сил уйти самому от наседавших шахсеван, подъесаул Баштанник стал звать на помощь.
Взвод хорунжего Крамарова с присоединившейся частью! людей полусотни подъесаула Баштанника, под командой подъе-| саула Кирпы, заняли другую седловину и, спешившись, отби-; вали наседавших шахсеван ружейным огнем.
1-я сотня, находящаяся правее подъесаула Кирпы, сбив от-j дельных всадников, продвинулась на следующие высоты и, заняв их, удерживала натиск, не давая обойти правый фланг.
Призыв о помощи подъесаула Баштанника, окруженного шахсеванами, услышал подъсаул Крыжановский, который с конным вестовым поскакал по направлению криков и вместе с подоспевшим к нему с несколькими казаками хорунжим Брагу-новым разогнал нападавших шахсеван. Недалеко от подъесаула Баштанника был найден тяжелораненый казак Кононенко.
С наступлением сумерек, хорунжий Крамаров с урядником и казаком, видимо, увлекшись преследованием, были отрезаны шахсеванами, что выяснилось только при сборе всех частей к перевалу. Тотчас же на розыски была послана специальная команда разведчиков, которая нашла их убитыми и