Планы наступательной операции у Энвер-паши были действительно более чем обширные. Он намеревался одним ударом на Сарыкамыш наголову разгромить главные силы русских, после чего двинуться на Кавказ, занять город Баку с его нефтепромыслами и поднять среди кавказских народов восстание против России под зеленым знаменем ислама. Такой план султанского полководца получил полное одобрение со стороны его германских военных советников.
Если в штабе Юденича примерно знали о задачах 11-го турецкого армейского корпуса, то о приказах Энвер-паши 9-му и 10-му корпусам не было извесно ничего. А им приказывалось в ходе наступления уничтожить в считанные дни малочисленный Ольтинский отряд русских и обходным маневром в горах, двигаясь через селение Бардус, отрезать передовую тыловую базу противника в селении Сарыкамыш, где находились большие артиллерийские склады. Таким образом, главные силы Отдельной Кавказской армии, находившиеся на переднем крае, оказывались в окружении и подлежали истреблению (или пленению).
Той турецкой группировке, нацеленной на Аджарию с ее Батумской бухтой, предписывалось занять важный перекресток горных путей — город Ардаган и тем самым обеспечить безопасность с севера действия 9-го и 10-го корпусов. С захватом Бату-ма боевые действия переносились на земли Грузии, прежде всего в соседнюю область — Гурию.
Юденич не зря обладал, по мнению современников, стратегическим мышлением. Из той «разнокалиберной» разведывательной информации, которая каждодневно ложилась ему на стол, понял главное в ожидаемых событиях: Энвер-паша заду
мал одним решительным ударом выйти к Главному Кавказскому хребту, чтобы затем оказаться сперва на Тереке, а потом и на Кубани.
Армейская разведка перешла на усиленный режим работы, что стало давать неплохие результаты. Уже 5 декабря стало известно о движении одной из пехотных дивизий 9-го вражеского корпуса в районе селений Пертанус и Кош, отстоявших от селения Бардус на расстоянии всего 55 километров. Захваченный пленный показал, что его 31-я пехотная дивизия 10-го корпуса выдвигается к Иту. Юденич приказал впредь все указания армейского штаба войскам передавать по радио.
Через несколько дней конная казачья и воздушная разведка, независимо друг от друга, обнаружила выдвижение к линии фронта еще двух дивизий турецкой пехоты. Как потом оказалось, это были 30-я и 32-я дивизии из того же 10-го корпуса. Они двигались в направлении селения Ольты по дороге из Тортума. От позиций русского Ольтинского отряда их отделяло в горах всего около сотни верст трудного пути.
Начальник армейского штаба приказал, по возможности, выдвинуть как можно дальше вперед конные казачьи дозоры. В них предписывалось включать пограничных стражников, которые по долгу службы хорошо ориентировались в горах и знали местные языки.
Одновременно, даже в сложных метеоусловиях, стали вести активную воздушную разведку экипажи летательных аппаратов авиационного отряда (первоначально звена) армии, размещавшегося в крепости Карс. Каждый такой экипаж состоял из двух человек: пилота и наблюдателя. В дальнюю разведку теперь посылались только наиболее подготовленные летчики, выпускники Гатчинской и Севастопольской авиационных школ.
Показания взятых в разных местах пленных удивляли: военный министр Энвер-паша старался лично посетить как можно больше воинских частей. Он интересовался всем: готовностью к наступлению, состоянием дорог в горах, а самое главное — боевым духом своих войск. Мушир издал специальный приказ по 3-й султанской армии, который волей случая вскоре оказался в штабе Юденича. В приказе говорилось:
«Солдаты, я всех вас посетил. Видел, что и ноги ваши босы и на плечах ваших нет шинелей. Но враг, стоящий напротив вас, боится вас. В скором времени вы будите наступать и вступите на
Кавказ. Там вы найдете продовольствие и богатства. Весь мусульманский мир с надеждой смотрит на ваши усилия».
Окончательный план наступательной операции, задуманной Энвер-пашой, был выражен в приказе, который разработал опытный оперативник немецкий майор Фельдман. Приказ был разослан в войска 3-й армии за подписью начальника армейского штаба генерала Бронзарт фон Шеллендорфа. В нем говорилось следующее:
«Кепри-кей, 6 декабря 1914 г.
Приказ на 9 декабря 1914 г.
1) Главные силы противника на старом месте.
2) Все силы 3-й армии с Ольтинского направления двигаются прямо в тыл правого фланга противника с целью отрезать его главные силы от Карского направления и сбросить их прямо на юг — в ущелье реки Араке.
3) 2-я кавалерийская дивизия, усиленная пехотой и артиллерией, наступая на фланг противника к югу от р. Араке, отвлекает его внимание на этот фланг (согласно отдельно данным указаниям).
4) 11-й корпус, оставаясь на своих позициях для отвлечения внимания противника, на всем фронте производит демонстративное наступление. В случае наступления всех сил противника, он останавливает его (11-му корпусу даны специальные указания).
5) 9-й корпус двигается, по крайней мере, двумя колоннами (левая колонна дорогой Эмрек — Ени-кей) и достигает дороги Кизил-килиса — Ид. Он будет всемерно препятствовать соединению неприятельского отряда в районе Ида с главными силами, расположенными восточнее.
6) 10-й корпус одной дивизией достигает Ида, двумя другими дивизиями — Ардоса. Оба корпуса атакуют встречного противника. По выполнении этого движения вероятно наступление 10 декабря: 9-й корпус — на линию Чатах — Петкир, а 10-й корпус — прямо в сторону Ольты; 11 декабря: 9-й корпус — в направлении на Кетек, а 10-й корпус — в направлении на Бардус.
7) Граница между зонами разведки 2-й дивизии и 11-го корпуса — р. Араке.
Граница между зонами 9-го и 11-го— линия, проходящая через Кара-быих, Сичан-Кала, Кюлли-даг. Граница между зонами 9-го и 10-го корпусов — хребет Карга-базар, Ольты, Ид.
8) Относительно способа доставки донесений последует осо- j бое приказание.
9) Штаб армии — в Кепри-кее».
План Энвер-паши, с внесенными в него поправками герман- f ских военных советников, теоретически был правилен. Слиш-* ком выдвинутое вперед положение русского Сарыкамыского і отряда указывало на выгоды обхода его справа. Вне всякого со- , мнения, это понимал и Н.Н. Юденич, опытный штабной работник оперативного звена.
О том, что 3-я турецкая армия перешла в наступление, генерал-лейтенанту Н.Н. Юденичу доложили ранним утром 9 декабря. К вечеру того же дня картина прояснилась: неприятель стремился крупными силами охватить Ольтинский отряд генерала Истомина, имевший небольшие силы: одну пехотную бригаду, 3-й Горско-Моздокский полк терских казаков, одну армянскую добровольческую дружину, несколько других подразделений и 24 артиллерийских орудий. То есть у русских здесь не набиралось сил даже на одну сводную дивизию.
Но, начав наступление на возможно более широком фронте, 3-я турецкая армия сразу же лишилась главного своего преимущества — внезапности главного удара. Это был просчет Энвер-паши и его военных советников. Русские своевременно узнали о готовящемся неприятельском наступлении. Вопрос для них заключался лишь в том, куда нацеливались султанский му-шир и генерал Бронзарт фон Шеллендорф. И тому и другому тактического искусства было не занимать.
Последующие события показали, что планирование наступательной операции оказалось не на высоте. Вражеское командование не смогло согласовать действия наступающих корпусов и дивизий ни по времени, ни по месту. Такие непростительные просчеты привели к самым плачевным, вернее — трагическим для турок результатам.
Уже на второй день наступления, то есть 10 декабря, две турецкие дивизии, выдвигавшиеся соответственно из селений Из и Тортум, соприкоснулись на горных дорогах и приняли друг друга за русских. На дальних дистанциях завязался жаркий огневой бой, в котором стороны не жалели ни снарядов, ни патронов. Когда о неожиданном появлении противника за линией фронта доложили Энвер-паше, то тот, оправившись от изумления, приказал выяснить, откуда взялись крупные силы русской
пехоты. Однако наступления на этом участке он отменять не стал, решив не считаться с потерями.
Когда в случившемся разобрались, военный министр султана пришел в неописуемую ярость. И было отчего: две столкнувшиеся в горах турецкие дивизии за день огневого боя потеряли в общей сложности до двух тысяч убитыми и ранеными, расстреляв при этом немалую часть имевшегося при себе боезапаса. Не встревожило в тот день Энвер-паши, думавшего только о блистательной победе, и более серьезное обстоятельство: в войсках, которые шли по заснеженным горным дорогам налегке, появились первые обмороженные. Число их все увеличивалось.
Сначала все шло так, как и задумывалось в штабе 3-й армии. Слабые заслоны русских не могли остановить продвижение вперед турок. 17-я и 29-я их дивизии, подошедшие вечером 11 декабря к селению Бардус, стоявшему на пересечении горных дорог, заняли его и без отдыха двинулись в направлении на Сарыкамыш.
Однако вскоре наступавшие натолкнулись на крепкий заслон русских. Стоявшие в Бардусе передовой заставой две сотни пограничной стражи — конная и пешая, отошли на заснеженный Бардусский перевал и там заняли оборону, бесстрашно изготовившись встретить наступающего врага огнем двух с половиной сотен винтовок. Уж чего-чего, а такого турки никак не ожидали.
События показывали, что мушир Энвер-паша и его штаб из немецких военных советников владели быстро менявшейся обстановкой из рук вон плохо. Еще не зная, что 10-й корпус вместо запланированного поворота от Ольты на восток увлекся преследованием русского Ольтинского отряда, командующий 3-й армией направил к Сарыкамышу еще и 32-ю пехотную дивизию. Однако та из-за сильных морозов в горах и снежных заносов на дорогах в горах туда дойти не смогла и остановилась «на отогрев» в Бардусе.
Затем в планы Энвер-паши неожиданно вмешался один-един-ственный полк русской пехоты — славный делами в Великой войне 18-й Туркестанский стрелковый. Он нанес атакующий удар со стороны селения Ени-кей, и турецким 32-й дивизии совместно с 28-й пехотной дивизией 9-го корпуса пришлось разворачиваться для прикрытия путей сообщения. Появившиеся перед ними туркестанские стрелки, которые выдвинулись через Ханский перевал, были приняты за крупные силы идущего в контрнаступление противника.