По уставу.
Как офицер «дома» учил. Как наказывал отец. Как говорила, провожая мать. Как обязан был поступать каждый казак, как поступали тогда все».
В своей книге «Тихие подвижники. Венок на могилу неизвестного солдата Императорской Российской Армии» П.Н. Краснов трогательно описал лишь один пример героизма на кавказском поле брани Первой мировой войны. Их же там было совершено множество.
Наступательная операция на левом крыле кавказских войск все же имела конечный успех. Именно так расценили Евфратскую операцию в могилевской Ставке Верховного главнокомандующего. Только в плен попали один паша, 81 офицер и 5209 солдат. У турок было отбито 12 орудий и десяток пулеметов. Однако сам Юденич считал проведенную операцию неудачной, рассчитывая на более весомые результаты.
За срыв неприятельского наступления летом 1915 года и умелое руководство войсками Отдельной Кавказской армии генерал от инфантерии Н.Н. Юденич удостоился ордена Святого Георгия 3-й степени. Кроме того, за летние «суворовские» дела он был награжден орденом Белого Орла с мечами.
Вскоре после этих событий, русская армия на Кавказе ощутила на себе вступление в войну Болгарии, которая стала союзницей Центральных держав. Теперь путь из Берлина и Вены до Стамбула по железной дороге стал прямым, непрерывным. Это сразу отразилось на снабжении турецких войск новейшими артиллерийскими орудиями и боеприпасами германского производства. Или, говоря иначе, турки не испытывали, как русские, в конце 1915 года снарядного голода.
23 сентября 1915 года на Кавказ был назначен новый царский наместник. Император Николай II, недовольный оставлением русскими войсками Польши и Галиции, хотя серьезным военным поражением это назвать никак было нельзя, решил лично возглавить Верховное командование России. Генерал от кавалерии великий князь Николай Николаевич-младший получил назначение наместником в Тифлис, главнокомандующим Кавказской армией и войсковым наказным атаманом Кавказских казачьих войск. Но командование Отдельной армией осталось в руках Н.Н. Юденича, а на бывшего Верховного главнокомандующего с его большим военным опытом легла забота за тылы и деятельность кавказской администрации.
Лично к великому князю Николаю Николаевичу-младшему Юденич относился с глубоким уважением. Внук императора Николая I всю свою судьбу связал с русской армией. Закончил Николаевское инженерное училище и Академию Генерального штаба. Отличился в русско-турецкой войне 1877—1878 годов: за форсирование Дуная удостоился ордена Святого Георгия 4-й степени, за бои на Шипке — Золотого оружия. Затем командовал Лейб-Гвардии Гусарским полком, бригадой и дивизией (2-й) гвардейской кавалерии. В 1905 году, после окончания войны с Японией, стал председателем Совета Государственной обороны, командующим гвардией и столичного военного округа.
С началом Первой мировой войны великий князь назначается Верховным главнокомандующим России. Его ставка первоначально размещалась в городе Барановичи, затем была перенесена в Могилев. За Галицийскую битву удостоился ордена Святого Георгия 3-й степени, за взятие австрийской крепости Перемышль получил Георгия 2-й степени. Был награжден Золотой саблей, украшенной бриллиантами с надписью «За освобождение Червонной Руси». Известно, что великий князь относился к Юденичу уважительно и ценил его полководческие дарования. Им удалось с первых дней наладить личный контакт и достичь полного взаимопонимания в решении армейских вопросов.
В конце 1915 года по предложению командующего Отдельной Кавказской армией генерала от инфантерии Н.Н. Юденича, поддержанному царским наместником, для действий в Персии был создан экспедиционный корпус. Предыстория решения была такова. После провала Дарданелльской десантной операции престиж Великобритании на Востоке заметно упал. Это, в частности, отразилось на внутриполитической ситуации в Персии. Душой берлинских интриг здесь стал дипломат-разведчик граф Каниц, который получил поддержку у ряда вождей кочевых племен на юге страны и в шахской жандармерии, созданной и обученной шведскими военными инструкторами, открыто симпатизировавшими Германии.
В Лондоне в этом усмотрели прямую угрозу Британской Индии и стали требовать ввода русских войск в Персию. Император Николай II уступил едва ли не ультимативным требованиям союзника по Антанте. Юденич и великий князь Николай Нико-лаевич-младший были противниками такого решения. Объяснялась такая позиция просто: Кавказский фронт растягивался с 600 верст до 1000. Сразу же вставал вопрос — где взять войска для удержания такой огромной фронтовой линии?
Из могилевской Ставки было приказано создать экспедиционный корпус в самые сжатые сроки. Поэтому на первых порах в него вошло всего 3 пехотных батальона, 39 казачьих сотен и 5 артиллерийских батарей. Всего набиралось около 8 тысяч бойцов и 20 полевых пушек. В дальнейшем корпусные силы наращивались.
Командовать корпусом поручалось генерал-лейтенанту Николаю Николаевичу Баратову. Он имел хорошую боевую репутацию (награжден за Японскую войну Золотым оружием), командовал 1-м Сунженско-Владикавказским полком терских казаков. В Великую войну вступил начальником 1 -й Кавказской казачьей дивизии, отличился под Сарыкамышем. За Евфратскую операцию удостоился ордена Святого Георгия 4-й степени.
Основу экспедиционного корпуса составили 1 -я Кавказская казачья и Кавказская кавалерийская дивизии. Войска Баратова по железной дороге были перевезены в Баку. Затем на кораблях Каспийской военной флотилии и мобилизованных гражданских судах корпус перевезли в иранский порт Энзели, ближайший к Тегерану. Никакого вооруженного противодействия этой операции со стороны иранцев встречено не. было.
К тому времени на персидской территории в приграничье уже находились небольшие турецкие отряды. Ими командовали один из племенных вождей курдов Эмир-Наджен и немецкий лейтенант фон Рихтер.
Сосредоточившись в Энзели, экспедиционные войска через две недели двумя походными колоннами двинулись от каспийских берегов к городам Хамадан и Кум, опорным пунктам неприятельских сил. Тегеран русские войска обошли, чтобы избежать возможных, нежелательных для России, волнений.
Баратов действовал решительно. Заняв Хамадан, он в ближайшие дни разгромил «диверсионные» отряды врага в Боруджар-де, Доулетобаде, Лялекане и Куме. На самом деле это были племенные ополчения протурецки настроенных вождей и отряды персидской жандармерии во главе со шведскими инструкторами. До серьезных боев дело нигде не доходило. Разоруженных и безлошадных кочевников распустили по домам. Трофеями стали 22 давно устаревших орудия (некоторые из которых стреляли чугунными ядрами). Турки же поспешили укрыться на своей территории. Действиями экспедиционного корпуса остались довольны и в Могилеве, и в Тифлисе, и, естественно, в Лондоне.
В конце 1915 года в штаб Юденича пришел приказ Ставки Верховного главнокомандующего за №681. Приказ назывался: «Об ускоренном производстве всех в следующие чины за выслугу лет на фронте». Такой нетрадиционный шаг был сделан императором в поисках личной популярности в рядах русской действующей армии.
Согласно приказу Верховного главнокомандующего армейские офицеры — в пехоте, кавалерии, артиллерии, технических частях и тылах — могли быть представлены к производству в следующие чины в следующих случаях. В кавалерии:
1. Хорунжие и корнеты, выступившие на войну, с производством в сотники и поручики со старшинством 19 июля 1915 года. То есть один год фронтовой жизни давал им следующее офицерское звание.
2. Прапорщики, хорунжие и корнеты, выступившие на фронт после объявления войны, производятся в следующие чины,
пробыв на фронте и в строю 9 месяцев. Их старшинство в следующем звании ограничивалось также не выше 19 июля 1915 года.
3. Для получения чина подъесаула или штаб-ротмистра — надо пробыть на фронте и в строю ровно один год.
4. Для получения чина есаула или ротмистра — надо прокомандовать на фронте казачьей сотней или кавалерийским эскадроном один год и четыре месяца.
5. Для получения следующих штаб-офицерских чинов — надо на фронте и в строю пробыть не менее одного года и четырех месяцев.
Эти положения касались казачьей конницы, регулярной кавалерии — драгунской, уланской, гусарской и кирасирской и национальных конных частей.
Для артиллерии подобные сроки были заметно увеличены. В приказе объяснялась тому причина: этот род оружия меньше всего был подвергнут огню неприятеля и нес наименьшие боевые потери.
Согласно приказу № 681 сроки получения нового офицерского звания для пехоты оказались намного меньше, чем в кавалерии. Это было и понятно. Именно «царица полей» несла наибольшие потери в людях и при наступлении, и в обороне:
1. Чтобы получить прапорщику или хорунжему-пластуну очередное воинское, требовалось пробыть на фронте и в строю только четыре месяца.
2. Другим офицерам, в звании выше прапорщика или хорунжего, на это требовалось уже полгода.
В порядке особого поощрения младшие офицеры получали очередное воинское звание за два боевых ранения. Потом высочайшим императорским указом эта статья приказа № 681 была отменена, как «излишне щедрая».
Юденич с пониманием отнесся к новому чинопроизводству на фронте. В рядах Отдельной Кавказской армии к повышению в звании были представлены все прапорщики, хорунжие и подъесаулы. Николай Николаевич стал, ко всему прочему, инициатором удивительного для Великой войны приказа о 28-дневных отпусках офицеров и нижних чинов, но в порядке очередности и по заслугам. Так, в казачьих полках полагалось отпускать двух офицеров и двух казаков из каждой сотни.
Жизнь показала, что каждый такой отпуск явился «испытанием» для всех, кто его заслужил, будь то офицер или нижний
чин. В родных местах, особенно в деревнях и станицах, отпускникам приходилось рассказывать не только о живых, но и погибших земляках. О том трогательно рассказал в своих мемуарах кубанский казачий офицер Ф.И. Елисеев:
«Я в своей станице. Святая Пасха. Мы на кладбище, по обычаю — поминовение усопших. Там — вся станица. Масса родственников. Сплошное христосование до боли в губах. Казачки целуются крепко, смачно, обязательно в губы и три раза. Спросы да расспросы о мужьях. Свой офицер-станичник, да еще полковой ад