В ударную кеприкейскую группу были отобраны войска, хорошо зарекомендовавшие себя в минувших делах: 4-я Кавказская стрелковая дивизия с ее артиллерией, Сибирская казачья бригада и 1-й Кавказский мортирный дивизион. Группой командовал дивизионный начальник генерал-лейтенант Николай Михайлович Воробьев.
Чтобы сковать силы турок и лишить их маневра резервами, намечалось проявить активность Приморскому отряду на Батумском направлении, Ван-Азербайджанскому отряду — на Ванс-ком и Урмийском направлениях. Баратовскому экспедиционному корпусу приказывалось наступать на город Керманшах.
Эрзерум имел стратегическое значение: овладение им позволяло развивать наступление на равнины Анатолии, в «сердце» Оттоманской империи. Юденич не собирался длительно осаждать «кавказскую твердыню», а решил брать горную крепость, что называется, с ходу.
План Эрзерумской наступательной операции, разработанный в штабе Юденича, выглядел настолько убедительно, что ни среди кавказского генералитета, ни в Ставке Верховного главнокомандующего России сомневающихся в ее успехе не нашлось. Но все было не так просто, как могло показаться со стороны.
Первоначально Верховный главнокомандующий император Николай II и его тифлисский наместник великий князь Николай Николаевич-младший, не желавшие рисковать на Кавказе, были категорически против Эрзерумской наступательной операции. И было от чего: Юденич предлагал штурмовать сильную крепость зимой, наступать на нее по обледенелым горным дорогам и перевалам при примерном равенстве сил с неприятелем.
Верховное командование убедили не столько стратегические расчеты Юденича, сколько известие о провале Дарданелльской десантной операции союзников по Антанте. Высвободившиеся там турецкие войска могли вскоре оказаться на Кавказе и резко изменить сложившуюся там устойчивую ситуацию.
Между тем передовой генералитет русской армии был согласен с планом операции Юденича, который брал всю ответственность за ее исход на себя. Так, генерал-майор Б.А. Штейфон, участник штурма Эрзерума, высоко оценил полководческую задумку:
«В действительности каждый смелый маневр генерала Юденича являлся следствием глубоко продуманной и совершенно точно угаданной обстановки. И, главным образом, духовной обстановки. Риск генерала Юденича — это смелость творческой фантазии, та смелость, какая присуща только большим полководцам».
Столь высокую оценку полководческому творчеству Николая Николаевича Юденича давал и тогдашний генерал-квартирмейстер Отдельной Кавказской армии Е.В. Масловский. Он говорил на Юбилейной конференции, посвященной 50-летию пребывания Н.Н. Юденича в офицерских должностях, проведенной в Париже:
«Генерал Юденич обладал необычайным гражданским мужеством, хладнокровием в самые тяжелые минуты и решительностью. Он всегда находил в себе мужество принять нужное решение, беря на себя и всю ответственность за него, как то было в Сарыкамышских боях и при штурме Эрзерума. Обладал несокрушимой волей. Решительностью победить во что бы то ни стало, волей к победе весь проникнут был генерал Юденич, и эта его воля в соединении со свойствами его ума и характера являли в нем истинные черты полководца».
В Могилеве утвердили план операции, и с 22 ноября началась перегруппировка кавказских войск. При этом приходилось считаться с наличием вражеских лазутчиков в собственном тылу, ближнем и дальнем. Штабисты-оперативники разработали систему маскировки перемещения войск, которую для горной войны можно считать образцовой. Марши воинских частей проводились под видом учений, вывода их с передовой на «заслуженный» отдых и на переформирование.
Так, например, была осуществлена смена 2-й Кавказской стрелковой дивизии, которая выводилась в резерв 4-го Кавказского армейского корпуса (командир — генерал от инфантерии Владимир Владимирович де Витт, сменивший Огановского).
Поскольку времени до начала операции было достаточно, удалось сделать для ее успешного осуществления многое. Подготовка зимнего наступления в горах Турецкой Армении отличалась особой тщательностью в первую очередь по обеспечению людей теплой одеждой: каждый боец получал пару валенок и теплые портянки, короткий полушубок, стеганые на вате шаровары, папаху с отворачивающимся назатыльником, варежки и шинель.
Юденич очень многое позаимствовал из особенностей боевых действий в Балканских горах во время Русско-турецкой войны 1877—1878 годов. Сними он был хорошо знаком. Так, на случай необходимости маскировки в заснеженных горах он предусмотрительно приказал заготовить достаточное количество белых коленкоровых халатов и белые чехлы на шапки.
Зимой приходилось считаться не только с горными снегами и морозной погодой. Чтобы яркое зимнее солнце не слепило глаза, личному составу 1-го Кавказского армейского корпуса, которому предстояло наступать на высокогорье, были выданы защитные очки.
При планировании операции армейским штабом учитывалась каждая мелочь, которая могла повлиять на успех наступления. Так как Эрзерумский район был безлесный, а подвоз дров почти невозможен, каждый солдат должен был иметь при себе два полена для обогрева на ночлегах. От редкого кустарника в речных долинах проку зимой оказывалось мало.
Приходилось обращаться и к крайним, нежелательным мерам. Командиры рот разрешали своим солдатам разбирать на дрова брошенные местными жителями жилища. (Глинобитные и сложенные из дикого камня дома в горах «крепились» деревом.) Но официальных приказов на такие действия старшим начальством, разумеется, не издавалось.
Командующий Отдельной армией пошел и на другое «новшество» в условиях ведения горной войны зимой. В снаряжение наступающих пехотных рот включили толстые жерди или доски для устройства переправ — мостков через незамерзающие горные ручьи и речушки. Во время зимнего наступления под Сарыкамышем сотни турецких солдат получили обморожения ног из-за мокрой обуви, которая леденела на морозе. Просушить обувь не удавалось даже при разведении жарких костров.
Погода могла самым негативным образом повлиять на темпы продвижения кавказских войск вперед, поэтому метеорологический отдел, подчинявшийся инспектору артиллерии армии генералу Слюсаренко, постоянно анализировал состояние погоды и выдавал рекомендации в войска на день и на неделю. К концу 1915 года в полосе расположения корпусов и отрядов Отдельной армии было развернуто 17 (!) метеостанций. Такого история войн еще не знала.
Армейский тыл работал с перенапряжением сил. Перед началом операции заблаговременно были пополнены до норм все передовые и промежуточные склады боеприпасов и интендантского имущества.
Сотрудники оперативного отделения штаба армии не знали ни сна, ни отдыха. Использовались любые возможности для создания видимости подготовки кавказских войск лишь к зимовке в горах и неготовности к наступательным действиям до самой поздней весны будущего года.
Юденич требовал содержать в рабочем состоянии железнодорожные пути от Карса до станции Сарыкамыш и подъездные пути к ним. От Карса до Мерденека и Ольты с лета 1915 года эксплуатировалась фронтовая узкоколейка на конной тяге — так называемая конка. Велись работы по строительству параллельно шоссе от Сарыкамыша до Караургана узкоколейки паровой тяги.
Поскольку зима в горах Турецкой Армении изобиловала сильными снегопадами, в войсках на это время были сформированы специальные снегоочистительные команды. Они боролись со снежными заносами на важнейших участках армейских коммуникаций. Одновременно эти команды несли охрану дорог.
Войсковые обозы заметно пополнились вьючными животными — лошадьми и верблюдами, кое-где стали использовать и ослов. Верблюжьи караваны стали привычными. Немалая часть такой тягловой силы закупалась в северных иранских провинциях.
Командующий армией приказал оборудовать для своего штаба передовой командный пункт в Караургане, находившемся всего в 20 километрах от линии фронта. Сооружение новых линий связи держалось в тайне и производилось под видом исправления старых. Телеграфные линии получили надежное охранение из конных казачьих и пограничной стражи дозоров. Службу радиосвязи объединили в отдельную радиогруппу, подчиненную армейскому штабу.
Генерал Юденич затеял целую переписку с могилевской Ставкой, но все же добился заметного увеличения числа радиостанций, столь необходимых в условиях горного театра военных действий. Подготовка радистов велась при штабе армии.
Требования к войсковой маскировке давались жесткие. Чтобы вражеские наблюдатели не могли обнаружить маршевое пополнение, перевалы через горные хребты в прифронтовой зоне преодолевались только ночью с соблюдением полной светомаскировки. Запрещалось даже курение на ходу. Днем с передовых позиций каждой дивизии в тыл демонстративно отводилось по батальону, которые под покровом ночи скрытно возвращались обратно.
Подготовка к Эрзерумской наступательной операции показала высокую штабную культуру помощников Н.Н. Юденича. Подготовка наступления оказалась достойной академических учебников по военному искусству. Особое внимание привлекала оперативная маскировка предстоящего наступления.
Был распущен слух о намечавшихся якобы ранней весной наступлениях Ван-Азербайджанского отряда и баратовского экспедиционного корпуса совместно с англичанами в Месопотамии. Чтобы слух отмечен был правдоподобностью, Юденич приказал произвести в иранском Азербайджане закупку большого количества верблюдов для обозов. Одновременно закупались гурты скота для питания войск, заготавливались пшеница и фураж. Поскольку «кормовых» денег в казне генерал-лейтенанта
Н.Н. Баратова имелось только на самое необходимое, было разрешено выменивать у местного населения скот, пшеницу и фураж на сахар.
Оперативники армейского штаба дезинформировали турок всевозможными способами, устраивая целые игры. Так, за несколько дней до начала наступления армейским штабом была отправлена командиру 4-й Кавказской стрелковой дивизии срочная нешифрованная телеграмма. В ней содержались сведения из числа «секретных»: сосредоточиться на станции Сарыкамыш для дальнейшей отправки по железной дороге в Иран. Все было сделано для того, чтобы содержание