«Солдатам армии генерала Юденича.
Читайте! Слушайте! Обдумывайте!
Советская власть побеждает помещиков, капиталистов и царских генералов на всех фронтах.
В Сибири мы бьем и гоним Колчака. Наши войска приближаются к Омску. Колчак бежит из Омска в Иркутск.
На юге наши войска взяли Воронеж и Орел. Царский генерал Деникин отступает под натиском рабоче-крестьянской армии.
Юденичу не устоять. Мы вернули Детское (бывшее Царское) Село, Павловск и Красное Село. Мы вернули Лугу, красные войска подходят к Гдову. Палачу рабочих и крестьян, Юденичу, несдобровать.
Слушайте, подневольные солдаты, рабы царского генерала
Юденича: красные войска все плотнее окружают Вас. Против Вас сосредоточена могущественная артиллерия, бронепоезда, бронемашины и танки петроградского производства.
Вам спасение одно: сдавайтесь!
Красная армия не воюет против рабочих и крестьян. Она борется только против помещиков и капиталистов.
Подневольные солдаты царского генерала Юденича, сдавайтесь!
Переходите на нашу сторону. Истребляйте командиров, которые этому мешают. Идите к нам! Вы будете приняты, как братья. В стране наступят мир и братский труд. Без помещиков, без капиталистов и ростовщиков, без царских генералов и сановников страна заживет спокойной и счастливой жизнью.
Смерть царскому генералу Юденичу!
Да здравствует единая рабоче-крестьянская Россия!
Председатель Революционного военного совета Республики,
Народный комиссар по военным и морским делам
JI. Троцкий».
Как это ни парадоксально, но первыми «бежавшими с корабля» стали не мобилизованные в белую армию псковские крестьяне, а близкие к Юденичу люди. Одним из них оказался Н.Н. Иванов — министр общественных работ правительства Северо-Западной области.
Спустя немногие годы в берлинском эмигрантском издательстве «Русское творчество» были опубликованы его мемуары «О событиях под Петроградом в 1919 году». Самым красноречивым в них оказалась концовка записок бывшего министра:
«В моих глазах осенний Петроградский поход после неудачной попытки отстранения Юденича от главнокомандования был уже провален — я ни на минуту не изменил этой точки зрения. Когда армия вышла за Гатчино и были сведения, что разъезды достигли Нарвских ворот, когда дихлоадка наступления охватила весь тыл и один из трубачей Юденича — Кирдецов в газете «Свобода России» описывал, как мечутся в Кремле тени Ленина и Троцкого, когда союзники заверяли, что Петроград можно считать взятым, я в конце октября купил кожаную куртку, большие сапоги, дорожную сумку и направился нелегально не только для большевиков, но и для штаба Юденича, с помощью эстонцев, через Псковско-Островский фронт на Порхов и Дно в Петроград.
— Вы, вы странный человек, — заявил мне перед отъездом из Ревеля один из видных союзников. — Зачем вам идти в сторону, тратить на дорогу недели две, если на днях вы можете по железной дороге выехать в Петроград? Да еще захватит чека. Вы же бывший министр. Я вас не понимаю.
— Вы скоро увидите, что я выбрал самый короткий путь. Вы здесь без году неделя, а я старожил в Северо-Западной армии. Я знаю, как нельзя воевать на этом фронте. Не волнуйтесь — Петрограда Юденичу не взять. А насчет чека — все под Богом ходим. За эти два года я стал фаталистом.
— Ах, русские. Но уже, уже.
— Уже все пропало, сэр.
— Идите вы к Богу.
— Кампания проиграна, сэр. Русская армия между двух огней. Массовых переходов красных нет, и нет резервов. Приготовьтесь считать жертвы. Я почти год создавал, боролся, предупреждал — вся моя работа пошла прахом. Юденичи, Красновы и прочие, быть может, сделают лучше.
— Зачем же вы, в таком случае, идете в Россию?
— За семьей. Довольно я рисковал головами моих близких открытой работой. Теперь я хочу заняться личным делом и спасти своих, если еще удастся. Попутно крестьяне мне скажут, кто был прав — Юденич или я.
Успешное начало октябрьского наступления затуманило головы даже моим друзьям.
Они не соглашались со мною. Они утверждали, что Петроград возьмут.
— Нельзя не взять.
— Нельзя, но не возьмут, — обливал я холодной водой.
— Подождите еще несколько дней. Не уезжайте. Увидите.
— Все ясно.
Я перешел фронт между 2 и 8 ноября невдалеке от Острова, во время боя прорвавшихся (через) большевистские проволочные заграждения эстонских войск с ликвидировавшими прорыв красными».
В командовании 7-й армией оказалось достаточно много выпускников Николаевской академии Генерального штаба с опытом Первой мировой войны, достаточно хорошо владевших оперативным искусством, сумевших понять тактику противника. Такие военачальники нашли уязвимое место в растянутом донельзя фронте белых — на стыке их 2-й и 3-й дивизий. Там, на опушке Павловского леса. Оборону держал сильно ослабленный в последних боях 11-й Вятский полк численностью всего в 200 штыков. То есть силой в одну пехотную роту старой русской армии.
7-я красная армия начала свое контрнаступление 21 октября. Ударная группа Харламова выбила добровольцев из Ям-Ижор, но все ее атаки на Павловск были отбиты упорно сражавшимися Тем-ницким и Красногорским полками. Когда же по Вятскому полку был нанесен удар силами одного полнокровного стрелкового полка, красными курсантами и латышами, он не выдержал и отступил с занимаемых позиций. Полковник Ветренко не сумел быстро организовать контратаку, чтобы восстановить положение. После этого «северяне», чей фронт оказался разорван, оставили Детское (Царское) Село, Красное Село и Павловск. Дольше всего в белой армии здесь держалась 5-я Ливенская дивизия.
Юденич, чтобы перехватить инициативу, решил отбить Красносельские лагеря. Была создана ударная группировка Б.С. Пер-микина, произведенного в генерал-майоры. В нее вошли его Талабский, Семеновский, Конноегерский и Конный имени Булак-Балаховича полки.
27 октября под Красным Селом вновь завязались ожесточенные бои. Добровольцы отбили Ропшу, Кипень, Высоцкое, взяли более двух тысяч пленных. «Северяне» стали готовиться к штурму Красного Села. Но контрудар группировки Пермикина, поддержанной отрядом генерала Родзянко (три танка, воздухоплавательный отряд и сильно поредевшая личная сотня), оказался лебединой песней Северо-Западной армии.
Те бои на Пулковский высотах Троцкий назвал «переломными в сражении за Петроград». Он имел превосходство над Юденичем и в числе войск, и в резервах, и в артиллерии, и в пулеметах, и в огневых припасах и провианте. И полное господство в водах Финского залива. Москва была крайне озабочена исходом боев под Петроградом. Из Кремля председатель Совнаркома
В.И. Ленин телеграфировал на имя Троцкого:
«Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать еще тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулеметы, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича?»
Впрочем, такой подсказки Троцкому и не надо было делать. Почти не обученных военному делу питерцев посылали в бой на Пулковских высотах как на верную смерть. Только здесь красные войска потеряли около 10 тысяч человек, то есть столько же, сколько составляла боеспособная часть добровольческой Северо-Западной армии.
Главнокомандующий белых приказал отложить штурм Красного Села и отступить. Причин такого неожиданного для добровольцев решения Юденича оказалось несколько. Первая и главная причина для него, блестящего тактика, состояла в том, что 15-я армия красных вышла в тыл неприятельской армии, заняв город Лугу. После этого она начала наступление на Гдов, имея против себя лишь малочисленные заслоны. 3 ноября «северяне» были вынуждены отставить Гатчину, ибо в противном случае они могли оказаться в полуокружении. Их тыл оказался совершенно неприкрытым от красных.
Были и другие причины приказа об отступлении. В белой армии начала падать воинская дисциплина, усилилось дезертирство мобилизованных псковских крестьян. Отдельные полки по двое суток оставались без хлеба (другого провианта не имелось). Не хватало боеприпасов, которых у защитников Петрограда имелось в избытке. Отсутствовали автомобили, средства связи и многое другое из технических средств вооруженной борьбы.
И, наконец, у командования белой армии исчезли последние надежды на восстание в самом Петрограде. Там продолжали идти массовые облавы с последующей «фильтрацией» задержанных, аресты бывших офицеров, расстрелы «контрреволюционеров и подозрительных лиц», то есть потенциальных врагов Советской власти.
Красная армия могла праздновать победу над очередной белогвардейской армией. Это была заслуга прежде всего бойцов 7-й и 15-й армий. Немалая заслуга в деле защиты «колыбели двух революций» Петрограда выпала на долю председателя Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкого. Его ждала боевая награда:
«Из протокола заседания Президиума ВЦИК
№ 67. 20 ноября 1919 г.
Присутствовали: тт. М.И. Калинин, А.С. Енукидзе, Л.Б. Каменев, В.И. Невский, П.Г. Смидович.
Слушали: 20. О награждении Предреввоенсовета Республики т. Троцкого орденом Красного Знамени.
Постановили: Тов. Лев Давидович Троцкий, взяв на себя по поручению ВЦИК задачу организации Красной Армии, проявил в порученной ему работе неутомимость и несокрушимую энергию. Блестящие результаты увенчали его громадный труд.
Тов. Троцкий руководил Красной Армией рабочих и крестьян не только из центра, но неизменно переносил свою работу на те участки фронта, где задача была всего труднее, с неизменным хладнокровием и истинным мужеством идя наряду с героями-красноармейцами навстречу смертельной опасности.
В дни непосредственной угрозы красному Петрограду т. Троцкий, отправившись на Петроградский фронт, принял ближайшее участие в организации блестяще проведенной обороны Петрограда, личным мужеством вдохновляя красноармейские части на фронте под боевым огнем.
В ознаменование заслуг т. Л.Д. Троцкого перед мировой пролетарской революцией и Рабочее-Крестьянской Армией РСФСР Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановил наградить т. Троцкого орденом Красного Знамени.