Да уж, такое я слышал впервые и даже не нашёл, что ответить. Правда, быстро придя в себя, всё-таки поинтересовался:
— Но какой у тебя план? Что ты хочешь делать?
— В Империи нам нельзя оставаться, — убеждённо ответила она. — И вас, и меня будут искать, в том числе мои бывшие коллеги. Поэтому лучший выход — нам через юг уйти в Персию, а оттуда кораблём в одну из Америк. В Европу рискованно, там тоже могут достать. А вот из Североамериканских Штатов это будет уже сложнее.
О да, я слышал про САСШ немало разговоров. Место, куда стремилось множество предприимчивых людей, а также преступников всех мастей и прочих деятелей, любящих себя называть деловыми людьми, часто грезящих американской мечтой стать богатым и знаменитым.
Глупость, как по мне. Там богатых и знаменитых в процентном соотношении ничуть не больше, чем в любой другой стране. Просто САСШ смогли предложить себя или, если использовать английское слово, прорекламировать себя во всём мире.
Нет, если подумать, это тоже был вариант. Вот только что делать с влюблённой в меня женщиной, я пока не представлял. Обременять себя подобными связями не хотелось. Даже зная, что без женщины рядом многое станет сложнее. Манипулировать ею, используя любовь ко мне? Она не дура и быстро это поймёт. Как и поймёт, что сам я к ней равнодушен. И это проблема. Нет женщины страшнее той, что была отвергнута. Да и покидать страну не то чтобы хотелось.
Не скажу, что я был большим патриотом моей новой родины. Всё же большую часть своей жизни прожил совсем в другом мире, но там верность моя распространялась исключительно на мою госпожу и её идеалы. Только ради неё я воевал, только ради неё проливал свою кровь. Но здесь, в этом мире, Россия мне нравилась, с её централизованной властью и крепкой управляющей силой. Мне нравилась чёткая иерархия и структура Империи, за одним исключением, что я пока в эту иерархию не вписывался. Но даже так, менять это на непонятные перспективы в стране жуликов, воров и бандитов, нацепивших на себя маски законопослушных граждан, но внутри, под ней, оставшихся точно такими же беспринципными дельцами, я не слишком хотел.
Впрочем, ситуация требовала сначала оценить все риски и уж точно не совершать каких-то поспешных действий.
— Хорошо, — наконец произнёс я, ответив жадно ждущей моих слов воеводе. — Я пойду с тобой.
— Я докажу… — женщина умолкла, проглотив ком в горле, затем, с жаром, продолжила, — докажу, что достойна тебя.
Она замерла, а затем, сделав шаг навстречу, потянулась ко мне, от волнения чуть приоткрыв пухлые губы. Её желание нетрудно было угадать, и я качнулся навстречу, мягко коснувшись её губ своими. Мы застыли в коротком поцелуе, и сердце женщины быстро-быстро забилось, а ладони мягко и осторожно легли на мою талию, словно боясь нечаянно сломать. Но, взяв себя в руки, Алёнова отстранилась, продолжая, впрочем, жадно на меня смотреть, так, будто готова была наброситься дикой кошкой, срывая одежду. Затем прошептала:
— Спасибо, — и, развернувшись, немедленно из каюты выбежала.
А я, проследив за захлопнувшейся вслед за ней дверью, только покачал головой и пробормотал:
— Во дела.
Появившаяся прямо в разгар занятий взвода дневальная застыла на пороге и, встретившись глазами с кураторой взвода, подполковницей Жаковой, отрапортовала:
— Госпожа подполковница, кадету Иванову к начальнице училища!
Подполковница недобро нахмурилась, но возражать не стала. Гаркнула:
— Иванова!
Лика тут же подскочила с места.
— Я!
— Бегом! И сразу назад.
— Есть!
Девушка мгновенно сорвалась с места, одновременно недоумевая такому срочному вызову и тревожась, что он может быть как-то связан с той историей, когда она познакомилась со Святославом, княжичем Деевым.
Всё же, не смотря на его слова, что всё улеглось, и поводов для беспокойства нет, она продолжала опасаться, что их связь могут раскрыть. А ещё ей очень хотелось верить, что она ему не безразлична. Сама она вполне отдавала себе отчёт, что влюбилась в юного аристократа по уши. И дело было вовсе не в титуле или богатстве его рода. Он был парнем, каких прежде ей встречать не доводилось. Что-то в нём было от, как говорят французы — «хом фаталь» — рокового мужчины. Его красота заставляла других женщин оглядываться. Но он не пользовался этим, наоборот, будто не обращал на эту мелочь внимания. Умный, серьёзный, рассудительный, сильный. Пусть не телом, но духом. Впрочем, он был достаточно крепок, в сравнении с другими мужчинами. Тогда, в переулке, он смог победить одну из бандиток без всякой магии.
О нём она тоже беспокоилась, потому что он так и не появился на их следующей встрече. Девушка несколько часов проторчала в здании пивоварни, дожидаясь его, но юноша так и не появился, как и не появлялся эти несколько дней в мужской гимназии, сколько она возле неё ни караулила.
И это ощущение тревоги, словно пружина часов, сжималось глубоко в груди всё сильнее, чем ближе она была к кабинету начальницы училища.
Нет, Лика пыталась думать, что это связано с какими-то внутренними вопросами, но каких-то особых провинностей за собой не знала, кроме естественных мелких нарушений режима, свойственных любой кадете училища. Но с такими вещами, как правило, разбирались командиры рот, поэтому вряд ли что-то такое могло сподвигнуть начальницу на личное участие.
Оказавшись у двери, кадета постаралась успокоиться, и несколько раз глубоко вдохнула, а затем, два раза стукнув костяшками пальцев по двери, вошла.
Однако, в кабинете полковница оказалась не одна. Рядом с ней сидела, по одному только виду, весьма властная и внушающая лёгкий трепет женщина, явно из благородных. И, судя по идущему от неё ощущению мощи, магичкой была не из последних, почти не уступая обладающей четвёртым рангом начальнице училища.
— Госпожа полковница! — тут же отрапортовала Лика, став по стойке смирно. — Кадета Иванова по вашему приказанию прибыла!
Та кивнула девушке на стул:
— Садитесь, кадета Иванова.
Затем переглянулась с неизвестной женщиной, поднялась со своего места и со словами: «Буду через пять минут», из кабинета вышла, чем напрягла девушку ещё сильнее.
Несколько десятков секунд, показавшихся кадете вечностью, сидевшая напротив неё женщина пристально девушку разглядывала, а затем, хмыкнув, представилась:
— Ну что ж, Лика Иванова, будем знакомы. Княгиня Деева.
Глава 14
Проблемы начались к вечеру.
По моим прикидкам, двигались мы куда-то в сторону казахских степей. Южная граница России всегда была местом не слишком людным, поэтому вариант проскочить у нас был. Я, правда, не представлял, как мы будем легализовываться с ней за пределами Империи, но, видимо, какой-то план у женщины был. Вот только стоило солнцу скрыться за горизонтом, как вмешалась новая неожиданная переменная. Я снова был в своей каюте, когда внезапно послышался удар, какой-то неясный скрежет, а дирижабль ощутимо качнуло в сторону. Вряд ли это было запланированное действие, поэтому, мгновенно подскочив, я тут же побежал в рубку.
Во-первых, потому что команда дирижабля явно знала больше, а во-вторых, из рубки обзор был куда лучше, чем из моего небольшого иллюминатора. Пока я спускался вниз, послышался ещё один удар, а затем изменился звук двигателей, став каким-то жалобным и захлёбывающимся. Мимо меня, выскочив из рубки, пробежала с выпученными глазами мотористка, а я, проводя её взглядом, услышал забористую брань капитаны судна. Тут же почувствовал, как пол наклоняется, дирижабль явно клевал носом. Пришлось ухватиться за идущий вдоль стены поручень и, крепко за него держась, добираться к рубке, потому что, помимо сильного крена вперед, мы начали и резко заворачивать, достаточно быстро по спирали приближаясь к земле.
«Неужели падаем?» — мелькнула тревожная мысль.
Честно говоря, мысль разбиться где-нибудь в чистом поле за сотни километров от любого нормального жилья меня не очень прельщала.
Впрочем, стоило мне добраться до рубки, как я увидел, что не всё так плохо, как кажется. Аксёнова крепко стояла на ногах, держась за штурвал. Навигатора, вцепившись в пульт, напряжённо вглядывалась в приборы, а воевода, тоже взявшись за поручень и почти прижавшись носом к остеклению, внимательно вглядывалась куда-то за пределы кабины, пытаясь разглядеть что-то снаружи.
— Что случилось? — громко спросил я. — Мы падаем?
— Тьфу, — ругнулась Аксёнова. — Типун вам на язык, ваше сиятельство. Нет, мы снижаемся. Но ситуация не очень хорошая.
В этот момент мимо кабины что-то пронеслось, но настолько быстрое, что я краем глаза зафиксировал только смазанный силуэт. Наличие у силуэта крыльев свидетельствовало, что это какая-то птица. Впрочем, размеры её были чересчур велики. Мне кажется, даже крупнее орла.
— Хреновая ситуация, — внезапно произнесла Светлана. — Это птеродоны.
Мне это название ни о чём не сказало. А вот капитана дирижабля ощутимо вздрогнула и разразилась совсем уж непечатной тирадой.
— А кто такой птеродон? — поинтересовался я.
Алёнова, отвернувшись от окна, посмотрела на меня с плохо скрываемым беспокойством и ответила:
— Это одна из тварей портала. Если она здесь, значит мы залетели в зону его действия.
В этот момент оторвавшаяся от приборов навигатора, чуть не плача, произнесла:
— Но я же проверяла карты! Здесь не было ничего, не должно было быть!
— Сколько этим картам срок? — поинтересовалась воевода, вновь принимаясь наблюдать за происходящим в наступающих сумерках, пытаясь что-то высмотреть на быстро погружающейся во мрак степи.
— Полгода всего, — ответила женщина.
— Ну, значит, это новый портал, появившийся меньше чем за полгода, — вздохнула Светлана. — И очень может быть, что мы первые, кто его обнаружил. И здесь нет ни гарнизона, ни группы зачистки.
— И всё из-за тебя! — наконец обернулась к ней Аксёнова, пытаясь взглядом испепелить бывшую спецназовку. — Летели бы себе спокойно в Петербург и летели, а ты ещё и радиостанции нас лишила! Ни сигнал бедствия подать, ни связаться! Ну, спасибо!