162. Демонстранты намеревались двинуться от Жилянской улицы через Галицкий рынок к Брест-Литовскому шоссе, чтобы объединиться с солдатами 45-го Азовского пехотного полка и боевыми дружинами Шулявского фабрично-заводского района.
Подавление беспорядков Сухомлинов возложил на командира 21-го армейского корпуса генерал-лейтенанта Л.Л. Драке. Тот поспешил остановить восставших, но, встретившись с ними на Жилянской улице, предпринял очередную безуспешную попытку переговоров. Необычное зрелище предстало тогда перед жителями Киева: за толпой бунтовщиков шел батальон пехоты, за ним – сотни казаков, и замыкал всю эту процессию фаэтон с генералом Драке163.
Наконец командир 168-го Миргородского пехотного полка полковник Н.Ф. фон Стааль, используя учебную команду в количестве 80 человек, преградил дорогу восставшим возле Галицкого рынка. Как только в толпе начали заряжать винтовки, учебная команда дала залп. Бросая оружие, неуправляемая людская масса начала разбегаться в разные стороны. «Выстрелы стихли, – отмечал один из очевидцев, – площадь представляла собой вид поля битвы после сражения: везде лежали люди и лошади… Бунта более не было: он был раздавлен»164. Подошедшим уральским казакам осталось только собирать разбежавшихся солдат и командами отводить их в казармы. В ходе перестрелки погибло около 20 и было ранено свыше 100 человек. Среди раненых оказались и Жадановский с Петровым, другим же активистам, Зубкову и Баранову, удалось скрыться.
Киев был объявлен на военном положении. В итоге к суду были привлечены 106 участников бунта, 3 человека приговорены к смертной казни, 62 – к дисциплинарным батальонам, а 28 военнослужащих сосланы на каторгу165.
Как видно, восстание удалось остановить благодаря решительности отдельных военачальников и тому, что армия в своей массе и корпус офицеров остались верными присяге. Однако тут же подняла голос либеральная общественность, и Сухомлинов, ожидая реакции из Петербурга, не предпринимал решительных действий. К тому времени никаких определенных указаний в провинцию не давалось, и местные власти, как гражданские, так и военные, стараясь угадать настроение верхов, оказались предоставлены сами себе, «руководствуясь лишь общим указанием: чтобы было спокойно, но чтобы никого не раздражать и не допускать ничего незаконного»166. Как отмечал сам Владимир Александрович: «После 1904 года с каждым днем все более и более я предоставлялся самому себе: в Петербурге не было твердой воли, никакой определенной цели, а социальные и национальные, а также партийно-политические лозунги сбивали людей с толку и накаляли их настроение»167.
Только спустя месяц В.А. Сухомлиновым была объявлена благодарность и произведено высочайшее награждение орденом Святого Владимира 3-й степени командира Миргородского полка полковника Стааля168, сыгравшего ключевую роль в подавлении восстания. Это притом, что последний пользовался в Киевском военном округе репутацией «выдающегося командира» и должен был после полка быстро пойти вверх по служебной лестнице169.
Трагический урок был усвоен, и Сухомлинов решил взять более твердый курс. При тесном взаимодействии с охранным отделением были выработаны необходимые предупредительные меры по недопущению волнений в войсках подчиненного округа, которые затем были проведены военным начальством быстро и решительно. Командующий посещал наиболее подверженные разложению части и требовал дисциплины, причем не только от солдат, но и от офицеров и генералов.
Действия Сухомлинова не ограничивались исключительно репрессиями. Более того, он никогда не забывал о снисходительности, отмечая, что «разумная, гуманная дисциплина поддерживает порядок в войсковых частях, тогда как жестокость, грубость и бессердечие ведут к озлоблению и беспорядкам»170. Например, он заменил смертельный приговор на бессрочную каторгу организаторам выступления Киевской саперной бригады.
Результатом действий командования явилось то, что пропагандисты стали бояться подступаться к солдатам, а «при попытках подхода солдаты арестовывали их и тащили по начальству, и, таким образом, мы скоро отучили их соваться к войскам»171.
Данные выступления наглядно показывают, какое особенно тяжелое время переживал Киевский военный округ – насколько глубоко революционная пропаганда проникла в армейскую среду. Чем ближе к концу подходила маньчжурская кампания и масса раненых и больных, не исключая дезертиров, возвращались домой, тем сложнее было В.А. Сухомлинову как командующему стратегически важным военным округом поддерживать дисциплину во вверенных ему гарнизонах.
Впервые за многовековую историю страны вооруженные силы стали выходить из-под контроля правительства. На 1906 г. приходилось уже 166 солдатских выступлений, в том числе 32 вооруженных с общим числом участников более 150 тысяч человек172.
Генерал-губернатор
После отставки командующего и одновременно генерал-губернатора Киевской области М.И. Драгомирова вновь состоялось разделение ведомств – военного и гражданского. Юго-Западный край было поручено возглавить бывшему петербургскому губернатору, генералу от кавалерии Н.В. Клейгельсу, который, как ехидно шутили в столице, был «выдающимся градоначальником в смысле полицейском». В Киеве он, стремясь к более лояльному отношению в обществе, старался избегать репрессивных мер, а если и прибегал к ним, то таким образом, чтобы создавалось впечатление, будто бы указания исходят из столицы. Вскоре отношение к нему стало более или менее безразличным, по крайней мере «при развитии политических убийств он избегнул всяких покушений»173. Так же безразлично и даже насмешливо относился к генерал-губернатору и Сухомлинов. Как вспоминал А.А. Сидоров, занимавший с 1904 по 1909 г. должность отдельного цензора174, частые встречи с Сухомлиновым нередко начинались с ироничного вопроса: «А вы слышали, какую новую глупость сделал Николай Васильевич (Клейгельс)? Удивительный человек этот Николай Васильевич». И далее следовал рассказ об очередной неловкости или бестактности, допущенной Клейгельсом, «причем в этих рассказах действительность нередко, несомненно, сильно приукрашалась»175.
Совмещение государственно-административной и военной деятельности было вызвано попыткой верховной власти отделить в системе местной власти функции надзора от административного управления, а также общий государственный (политический) надзор от местного. Такого рода двойная система управления областями и контроля за областными учреждениями и должностными лицами, когда поверх назначенного самим монархом губернатора – «начальника области» – руководство ею осуществлял еще и «самый главный начальник» – генерал-губернатор.
В соответствии со «Сводом губернских учреждений» основные обязанности губернатора были определены следующим образом: блюсти неприкосновенность прав самодержавия, проявлять заботу о благе жителей всех сословий и охранять повсюду общественное спокойствие, безопасность всех и каждого, принимать меры по сохранению здоровья населения, обеспечению продовольствием. В его функции также входило «доставление страждущим и беспомощным надлежащего призрения», осуществление надзора за исполнением всех законных постановлений и требований176. Зачастую военные губернаторы являлись командующими войсками в губернаторствах и сочетали в себе административные, судебные и военные полномочия.
К началу революции 1905–1907 гг. Киевская, Подольская и Волынская губернии состояли в положении усиленной охраны177. В июне 1905 г. высочайше утвержденным положением Комитета министров оно было продлено до 4 сентября 1906 г. Однако это не улучшило обстановку на территории Правобережной Украины. Манифест от 17 октября 1905 г. хотя и вызвал восторженную реакцию революционно настроенной интеллигенции, но не погасил того социального пожара, достигшего своего пика в ноябре – декабре 1905 г. Забастовки, митинги, манифестации, погромы усадеб, террористические нападения на должностных лиц, восстания в армии и на флоте в эти первые недели «весны свободы» лишь множились. Так, с 18 по 20 октября проходил известный киевский погром, который и послужил причиной того, что В.А. Сухомлинов, находясь в должности командующего военным округом, был назначен по совместительству на должность генерал-губернатора.
Еще 27 августа полную административную автономность получили высшие учебные заведения и принадлежащие им территории. Киевский университет (так же как и Харьковский и Одесский) стал рассадником волнений, где каждый вечер устраивались антиправительственные акции, и к концу сентября уже собиралось от 2 до 5 тысяч участников178.
К середине октября университет и Политехнический институт превратились в арену противоправительственной пропаганды, более того, на митинги стали привлекать воспитанников средних учебных заведений.
Во время Октябрьской всероссийской политической стачки 1905 г. в Киеве остановили работу все предприятия. Александр Шлихтер (известный в будущем большевик, организатор насильственных хлебозаготовок и наркомпрод Украины) возбудил забастовку юго-западных железных дорог. В университете производили усиленный «сбор на оружие». Были организованы летучие отряды для насильственного прекращения занятий во всех гимназиях, на всех фабриках, для остановки трамвая, торговли в магазинах и с целью вооруженного сопротивления войскам и полиции.
В свою очередь, войска гарнизона готовились к подавлению назревавших беспорядков: город был заранее разделен на три сектора, во главе которых были назначены отдельные военные начальники. За первый отвечал генерал-майор Третьяков, за второй – генерал-майор Безсонов и за третий – генерал-лейтенант Эверт. В определенных пунктах были сосредоточены необходимые воинские части.
Передача власти военным была вызвана тем обстоятельством, что еще 14 октября генерал Клейгельс, опасаясь, что не справится с создавшейся ситуацией, и стремясь снять с себя ответственность, «счел уместным, согласно 16 ст. Правил о призыве войск для содействия гражданским властям, передать военному начальству „свои полномочия"»