269.
Другой биограф, напротив, очень лестно характеризует работу военного министра. Василий Думбадзе раскрывает читателю широкий спектр из тринадцати основных направлений военного реформирования, которые Сухомлинов неукоснительно проводил в жизнь по воле «верховного вождя» армии:
1) реформы по устройству центральных и окружных управлений;
2) реформы по устройству армии;
3) реформы по комплектованию армии;
4) реформы по мобилизации войск;
5) реформы по подготовке к военным операциям;
6) реформы по вооружению войск;
7) реформы по снабжению войск техническими средствами;
8) реформы по снабжению войск предметами интендантского довольствия;
9) реформы по учебной части;
10) реформы по охранению здоровья войск;
11) реформы по поддержанию нравственности в войсках;
12) реформы по улучшению быта офицеров и нижних чинов по прохождению ими службы;
13) реформы по оборонительным и иным сооружениям270.
Думбадзе, конечно же, идеализирует, но отчасти он прав: когда речь идет о военных реформах, историки и эксперты говорят в первую очередь о фигуре министра. Именно он является так называемым «локомотивом» военных преобразований. От него, как главы огромного ведомства, поглощавшего значительную часть бюджета страны, зависел курс и стратегия дальнейшего развития сухопутной армии. Совсем иной вопрос в авторстве выработанной программы, но заранее оговоримся, что единого идеолога у программы реформирования армии того времени не было.
Столь противоречивые оценки позволяют предположить, что истина находится где-то посередине. В ее поисках целесообразно объективно рассмотреть теоретические и практические аспекты деятельности генерала В.А. Сухомлинова на посту военного министра; его роль и участие в осуществлении намеченных широкомасштабных мероприятий по реорганизации вооруженных сил. Иными словами, ответить на назревший вопрос: что же реально сделал военный министр в области подготовки армии к Первой мировой войне?
Прежде чем приступить к рассмотрению столь обширной темы, необходимо остановиться на ее периодизации. Дело в том, что в военно-исторической литературе уже неоднократно высказывались утверждения, что подготовка отечественных вооруженных сил к войне проходила в два этапа. Большая часть исследователей отмечает, что первый этап (1905–1908) связан с переносом центра практического руководства армией в Совет государственной обороны (СГО), который по замыслу его создателей должен был взять на себя ответственность за безопасность государства и боеспособность вооруженных сил; разделением военного ведомства на несколько независимых и самостоятельных частей, что вызвало в нем развитие дезинтеграционных процессов; потерей единства в системе военного управления, развитием внутренней бюрократии, волокиты и торможением хода реформ.
Второй период, начавшийся с приходом В.А. Сухомлинова (1908), характеризовался развитием процессов интеграции всех систем и органов военного управления под руководством военного министра. Но возврат к централизованному порядку командования армией не был механическим возвращением к прежней структуре военного ведомства. Все вновь созданные органы военного управления (за исключением СГО) были сохранены, изменился лишь их порядок подчиненности. В результате чего были совершенно четко регламентированы их права и обязанности. Впервые в министерстве все однородные дела, рассредоточенные ранее по различным главным управлениям, объединялись в ведение какого-либо одного, соответствующего характеру дел управления, что позволило военному министру более эффективно управлять деятельностью ведомства, осуществлять непосредственное и оперативное руководство по реорганизации армии, повышению уровня ее боеспособности и обеспечения.
Первый период реформ
Поражение в Русско-японской войне 1904–1905 гг. обнажило многие негативные стороны в организации и подготовке Русской императорской армии. Причины военных неудач в Маньчжурии широко обсуждались на заседаниях Государственной думы, в Зимнем дворце и в офицерских собраниях, на страницах военной печати.
Возмущение русского общества было столь велико, что наиболее одиозные фигуры из генералитета не смогли избежать ответственности. По всей России прогремел судебный процесс над главными виновниками предательской сдачи Порт-Артура генералами А.М. Стесселем, А.В. Фоком и К.Н. Смирновым. Критике в печати подвергалось многое в устройстве армии и флота. Звучали высказывания о необходимости незамедлительной реорганизации центрального военного управления; ставился вопрос о назревших в военном ведомстве новых радикальных реформах271.
Призывы печати находили живой отклик в армейской и флотской среде. Особенно волновались патриотически настроенные и либерально мыслящие офицеры. По словам А.И. Деникина, являвшегося одним из участников Русско-японской войны: «…маньчжурская неудача послужила для большинства моральным толчком к побуждению, в особенности среди молодежи. Никогда еще, вероятно, военная мысль не работала так интенсивно, как в годы после японской войны. О необходимости реорганизации армии говорили, писали, кричали»272. Вторили ему и другие военные публицисты – enfant terrible русского Генштаба Е.И. Мартынов и оппозиционный М.В. Грулев, оба прошедшие маньчжурские гаоляновые поля во главе пехотных полков273. Острую необходимость преобразований ясно осознавали и в правящих кругах, где вопросы военного реформирования были возведены в ранг доминантных.
В сложившейся ситуации позицию высших руководящих кругов однозначно показывает выступление в Государственной думе нового председателя Совета министров П.А. Столыпина: «Как бы ни было велико наше стремление к миру, как бы громадна ни была потребность страны в успокоении, но если мы хотим сохранить наше военное могущество, ограждая вместе с тем самым достоинство нашей родины, и не согласны на утрату принадлежащего нам по праву места среди великих держав, то нам придется отступить перед необходимостью затрат, к которым нас обязывают все великое прошлое России»274.
Первым шагом на пути реформирования стало создание летом 1905 г. нового органа – Совета государственной обороны (СГО). В соответствии с «Положением о Совете» этот орган был призван объединить деятельность высшего военного и морского управлений и согласовать ее с деятельностью других правительственных учреждений по вопросам, относящимся к безопасности государства275. В своей работе новый орган должен был учитывать общественное мнение страны, поэтому одним из важнейших мероприятий, проведенных СГО, стало обновление старшего командного состава армии. В этих целях 6 апреля 1906 г. создается высшая аттестационная комиссия, на которую «возложено всестороннее рассмотрение аттестаций на генеральских чинов, выяснение степени пригодности этих чинов к службе и предоставление достойных к зачислению в кандидаты на высшие командные должности до начальников отдельных бригад включительно»276. Комиссия начала продуктивную работу, несмотря на то что вопрос об увольнении за непригодностью еще не поднимался за неимением подобного механизма. К слову, для увольнения непригодных генералов их приходилось увольнять в дисциплинарном порядке, что применялось в русской армии чуть ли не впервые и имело позорящий характер. Отметим, что факты назначения на высшие должности по протекции продолжали появляться и в период Первой мировой войны. Но тем не менее в основном аттестация командного состава положительно отразилась на повышении профессиональных качеств офицеров и генералов.
Параллельно было проведено отделение Генерального штаба от Военного министерства и превращение его в независимый орган, генерал-инспекторы были подчинены непосредственно императору.
В сентябре 1904 г. генерал-лейтенант Ф.Ф. Палицын, пользовавшийся поддержкой многих влиятельных лиц, в том числе великого князя Николая Николаевича, представил проект реформы военного управления277. Согласно ему, Главное управление Генерального штаба (ГУГШ) должно было стать, по примеру германского Большого генштаба, независимым от Военного министерства, подчиненным непосредственно императору278.
Интересно отметить, что в 1905 г. Николай передал Сухомлинову проект реорганизации армии, чтобы узнать его «личное мнение». Владимир Александрович не поддерживал идею разделения Военного министерства, а также выведения из подчинения министра генерал-инспекторов отдельных родов войск. Он также решительно выступил против создания Совета государственной обороны. Тем более что подготовка этого органа велась за спиной военного министра В.В. Сахарова, который только случайно узнал, что в состав комиссии по разработке СГО входит его подчиненный – генерал-лейтенант А.Ф. Редигер279.
По мнению Сухомлинова, все это вело к полному развалу военного управления, где никто ни за что не отвечал. «Проект великого князя, – указывал Сухомлинов, – способствовал не устранению господствовавшего непорядка в армии, но прямым путем вел к анархии сверху – к неизбежному результату столь многоголового управления и отсутствия у Государя одного ответственного лица, каким был военный министр»280. Совет государственной обороны он считал «именитым обществом безработных великих князей» и «внедолжностных сенаторов». Однако тогда к мнению военного министра и командующего войсками Киевского военного округа Николай II не прислушался, и возобладала идея великого князя Николая Николаевича, игравшего в дальнейшем ключевую роль в СГО281.
Проект был принят, и 8 июня 1905 г. вышел высочайший указ об образовании Совета государственной обороны. Также в соответствии с приказом № 424 от 21 июня сформировано Главное управление Генерального штаба (ГУГШ). Из состава Главного штаба были выведены: 2-е генерал-квартирмейстер-ство, управление военных сообщений, военно-топографическое управление, а также 3-е отделение управления 1-го генерал-квартирмейстера (личный состав и служба Генштаба). Бывшее управление 2-го генерал-квартирмейстера и 3-е отделение образовали управление генерал-квартимейстера ГУГШ. Начальник ГУГШ именовался начальником Генерального штаба. Он был исполнителем высочайших указаний по разработке вопросов подготовки к войне, подчинялся непосредственно императору, имел право личного доклада, состоял членом СГО, участвовал в высших государственных установлениях при рассмотрении вопросов, входивших в его в компетенцию