Пехотинцы старались теперь стрелять только прицельно, зная, что с каждым патроном они растрачивают силу заградительного огня. Наиболее «ушлые» из стрелков вели пальбу из подобранных вражеских ружей, снимая патронные сумки с убитых турок. По тому, как всё реже становился огонь со стороны русских из Далан-геза, неприятель понял бедственное их положение в полуразрушенном форте.
Пять яростных атак вражеской пехоты было отражено винтовочным и пулемётным огнём. Шестую и седьмую русские отбили уже штыками, сберегая последние патроны на самый крайний случай. Для того чтобы отразить восьмую, в строй встали даже раненые бойцы. Тогда и погиб смертью храбрых ротный командир прапорщик Навлянский, до того своим пребыванием в самых опасных местах вселявший бодрость в солдат.
Когда турки поднялись в восьмую атаку, к уцелевшим защитникам Далан-геза подоспела неожиданная помощь, в которую они уже не верили: неизвестный рядовой под вражеским огнём в вечерних сумерках доставил на ослах боеприпасы.
После, узнав, как держались защитники форта Далан-гез, генерал Юденич приказал найти того солдата, чтобы наградить его Георгиевским крестом. Однако никто не признался из нижних чинов о своём подвиге, что немало огорчило командующего.
Из 1400 нижних чинов и офицеров полутора батальонов 153-го пехотного Бакинского имени великого князя Сергея Михайловича полка, оборонявших захваченный форт Далан-гез, осталось в строю всего около трёхсот по большей части раненых. За ночь героический гарнизон пополнили, а раненых эвакуировали в тыл.
Знаменательно было то, что и в далёком 1877 году этот эрзерумский форт брали не кто иной, как пехотинцы-бакинцы, — 10-я рота полка под командованием штабс-капитана Томаева, погибшего при взятии Далан-геза смертью героя. Тот победный штурм стал подлинным украшением боевого формуляра полка, славной страницей в его летописной биографии.
Морозный и солнечный день 1 февраля стал переломным в штурме Эрзерума. Русские овладели последним наиболее труднодоступным из запиравших Гурджибогазский проход фортов — фортом Тафта. Штурмовавший это вражеское укрепление 17-й Туркестанский стрелковый полк полковника Кириллова захватил в Тафте в качестве трофеев 10 крупповских орудий и множество снарядов.
Войска Кавказской армии прорвались в Эрзерумскую донну. Первым спустился в неё с гор 15-й Кавказский стрелковый полк полковника Запольского. То были минуты настоящего воинского триумфа. Появление русских в долине стало настоящим потрясением для оборонявшихся турецких войск — начиналось замыкаться вокруг крепостных укреплений кольцо окружения.
После получения донесения руководивший ходом Эрзерумской операции генерал Юденич не скрывал радости:
— Теперь в уныние придут и аскеры, а особенно местные Ополченцы. А последних в гарнизоне много...
Турки отчаянно стремились беспрестанными контратаками отбросить наступающих, но всё было тщетно. Одновременно султанские войска изо всех сил старались удержать Девебойнскую позицию, — от неё зависела судьба города-крепости и в очередной раз — судьба 3-й турецкой армии.
Неожиданно воздушная разведка доложила об оставлении турецкими войсками собственно Эрзерумской крепости и самого города: полки пехоты, стоявшие там, были брошены в сражение за Девебойну.
В резко изменившейся на поле битвы ситуации надо было что-то предпринимать. Юденич решил пойти ва-банк — он переподчинил командиру 2-го Туркестанского армейского корпуса колонны генералов Волошина-Петриченко и Воробьёва, а также конницу генерала Раддаца, поставив задачу совершить рейд во вражеском тылу.
Такое решение дало желаемый результат. В полевой армейский штаб стали один за другим приходить донесения о победах штурмующих войск:
— Елисаветпольцы прорвались к подступам форта Чобан-деде и проникли в его ров...
— Дербентский полк пошёл в штыки на вражескую батарею. Захвачено 28 орудий...
— 155-й пехотный Кубинский полк приступом взял форт Гяз. Идёт подсчёт потерь и взятых трофеев...
— Форт Узун-Ахмет взят бойцами 163-го пехотного Гунибского полка. Потери среда офицеров полка — больше половины...
— 5-я Кавказская стрелковая дивизия прошла боевое крещение. Её полками в ходе штурма взяты форты Кобургу и оба Картаюка...
— Дружинники из государственного ополчения ворвались в форт Каракол. Победа добыта штыками...
— Кизляро-гребенские казаки конной атакой на турецкие позиции на Девебойну взяли батарею из 6 орудий. Спешившись, отбили вражескую контратаку...
— Неприятельские кавалеристы численностью до двух эскадронов бежали в горы севернее города. На поле боя они не вернулись...
2 февраля наконец-то пали в ходе яростного штурма считавшиеся неприступными форты хребта Палентекена и форт Чобан-деде. После сражения генерал Юденич скажет в адрес отличившихся там слова похвалы:
— Доблестная 39-я пехотная дивизия превзошла саму себя. Её бесстрашным духом прониклась ополченская дружина из Казани. И турецкие форты пали...
В 7 часов утра 3 февраля 1916 года русские войска — 39-я «Железная» пехотная дивизия — ворвались в покинутый турками город Эрзерум. В тот же день защитники последних ещё сражающихся фортов капитулировали. В плен сдались 235 офицеров и свыше 12 тысяч аскеров. Трофеями победителей стали 323 крепостных и полевых орудий,12 знамён.
Но победа далась дорогой ценой, хотя и несовместимой с турецкими потерями. При штурме было убито и ранено 1500 русских воинов. Да ещё в полевые госпиталя слегло 6 тысяч обмороженных людей. Солдаты «теряли ноги» по уже известной причине — толщина подошвы сапог для горной зимы оставляла желать много лучшего. «Победить» военное интендантство Юденичу так и не удалось до самого 1917 года...
Командующий вместе с офицерами армейского штаба прибыл в Эрзерум. У дома губернатора, самого приметного в городе, Юденич сошёл с коня и принял рапорт прапорщика, Начальника только что выставленного здесь караула русских пехотинцев. Среди прочего Николай Николаевич поинтересовался у командиров 39-й дивизии:
— Кто из ваших бойцов первым ворвался за эрзерумские стены? Я бы хотел его лично обнять и поздравить.
— Ваше превосходительство, первый Из ворвавшихся в город оказался не нашим бойцом, к сожалению.
— Так кто он?
— Есаул Медведев, командир конвойной сотни штаба 1-го Кавказского корпуса.
— Как же ему удалось опередить «Железную»?
— Удалось. Пока мы готовились к последней штыковой атаке, его сотня бросилась в шашки на бегущих турок и первой ворвалась за стены Эрзерума.
— Какой молодец! Быть ему в Кубанском казачьем войске ещё одним кавалером Святого Георгия...
В тот же день во всех полках, дружинах и батареях Отдельной Кавказской армии был оглашён приказ командующего. В нём выражалась горячая и трогательная благодарность всему личному составу за мужественное исполнение своего воинского долга перед российским Отечеством.
В те дни радостный Юденич едва поспевал подписывать наградные листы на отличившихся в боях за Эрзерум. Такие, например:
«За беззаветную храбрость в сражении под Эрзерумом, проявленную пулемётчиком четвёртой роты 163-го пехотного Гунибского полка младшим унтер-офицером Белозерцевым, наградить его Георгиевским крестом 2-й степени...»
Среди ещё не погасших пожаров поверженной крепости командующий Отдельной Кавказской армии лично вручал перед строем под звуки музыки полковых оркестров Георгиевские кресты и ордена Святого Георгия отличившимся при штурме Эрзерума воинам. Георгиевскими кавалерами стали более сотни рядовых пехотинцев, кавказских и туркестанских стрелков, казаков, ополченцев, унтер-офицеров. Ими стали полковники Габаев и Фисенко, подполковник Воробьёв, штабс-капитан Запольский, поручик Вачнадзе...
Из Тифлиса от великого князя Николая Николаевича-Младшего пришла поздравительная телеграмма:
«С победой поздравляю сердечно Вас и ваших кавказских героев. Государь наградил вас новым Георгием...»
Юденич приказал размножить текст телеграммы. Она со всей торжественностью читалась перед строем в пехотных батальонах, казачьих сотнях, артиллерийских батареях, ополченских дружинах, штабах.
Награда за овладение крепостью Эрзерум и новый разгром 3-й турецкой армии не заставила себя долго ждать. Командующий Отдельной Кавказской армии генерал от инфантерии Николай Николаевич Юденич был высочайше удостоен императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия 2-й степени — крестом для ношения на шее и звездой для парадного мундира.
Это было во многом примечательное награждение. В Российской Императорской армии в годы Первой мировой войны Юденич стал последним полководцем, кто удостоился такой высокой но степени ратной награды — Военного ордена. К слову сказать, за все годы той Великой войны, Георгиевской награды 1-й, высшей степени удостоен не был никто.
В высочайшем указе о награждении, который был опубликован во многих газетах России, говорилось:
«...В воздаяние отличного выполнения при исключительной обстановке, блестящей боевой операции, завершившейся взятием штурмом Девебойнской позиции и крепости Эрзерума 2 февраля 1916 года.
Верховный Главнокомандующий
вооружёнными силами России
император Николай II Александрович».
Сообщение о новой большой победе на Кавказе обошло все российские газеты — от столичных изданий до местных. На имя генерала Юденича поступили поздравительные телеграммы от командующих фронтами и флотами, походных атаманов казачьих войск, политиков и, что было особо примечательно, от союзников России по Антанте.
Эрзерумская наступательная армейская операция, проводившаяся на фронте протяжённостью в 300 километров, завершилась полной победой русского оружия. Крепость Эрзерум, с которой Стамбул связывал большие надежды, пала.
Эта операция показала безволие турецкого Генерального штаба и неспособность германских военных советников оказать действенную помощь 3-й армии, главные силы которой обороняли крепость. В Стамбуле так и не решились пойти на то, что сделали русские генералы Юденич и Мышлаевский во время битвы за Сарыкамыш, рискуя снять немалую часть войск с линии фронта.