«Гебен» всё же появился у черноморских берегов Кавказа. В сопровождении подводных лодок он попытался было приблизиться к Новороссийску, но был встречен там русским линейным кораблём и отогнан в открытое море. Появившаяся в тот же день у берегов близ города Ризе германская подводная лодка была повреждена русским миноносцем, атаковавшим её.
После взятия Трапезунда командующий Отдельной Кавказской армии доложил в Ставку императору Николаю II следующее:
«Город и порт Трапезунд взят отрядом генерала Ляхова. Считаю Трапезундскую наступательную операцию завершённой...»
Верховный главнокомандующий ответил телеграммой:
«Штаб Кавказской армии. Юденичу.
Поздравляю моих доблестных кубанских пластунов, стрелков-туркестанцев и генерала Ляхова с одержанной доблестной победой во имя России. Горжусь ими.
Николай».
В Ставке Трапезунду придавали самое серьёзное значение. В первых числах мая в нём высаживается 5-й Кавказский корпус генерал-лейтенанта В. А. Яблочкина — 2 третьеочередные дивизии, сформированные в Малороссии близ города Мариуполя. Их перебросили на Кавказ по Чёрному морю. Генерал-лейтенант Ляхов получил повышение по службе и стал командиром 39-й пехотной дивизии.
Многие участники Трапезундской операции получили боевые награды — ордена и медали, золотое оружие с надписью «За храбрость», очередные воинские звания, денежные премии. Один из главных героев — командир 19-го Туркестанского стрелкового полка полковник Литвинов, получивший тяжёлое ранение, был награждён Почётным Георгиевским оружием, а затем — ещё и военным орденом Святого Георгия 4-й степени.
Победа в успешно проведённой Трапезундской операции никак не отразилась на послужном списке командующего Кавказской армии и его боевых наградах. Более того, император стал проявлять недовольство генералом Юденичем.
Причина усматривалась одна. Николай II, стремившийся во всём выполнять союзнические обязательства перед Антантой, был недоволен «темпами» наступления русских войск на черноморском побережье восточной Турции. Ему казалось, что командующий Отдельной армией излишне осторожничает. Новые победы на Кавказе могли бы «прикрыть» перед Антантой неудачи в последних операциях на главном Восточном фронте.
Всероссийский монарх, на беду русской армии, никогда не отличался способностями военачальника. Правда, он сам это понимал и потому собственными высочайшими указами не рос в званиях, довольствуясь чином «рядового», но венценосного армейского полковника. На военных советах в Ставке он привычно молчал.
Юденич получил из Могилёвской Ставки не одну недовольную телеграмму. В них хорошо читались нотки раздражения Верховного главнокомандующего. Более того, эту высочайшую раздражительность передавал и великий князь Николай Николаевич-Младший уже в своих телеграммах из Тифлиса на фронт:
«В Сарыкамыш генералу Юденичу.
Срочно.
Не желая обращаться непосредственно к генералу Яблочкину, обращаю ваше внимание на невнимательное отношение к левому флангу 5-го корпуса, что считаю весьма необходимым. На этом фланге видно отступление вместо наступления. Я недоволен действиями пластунов. Не вижу связи, они действуют разрозненно и без руководства. Если командиры не обладают необходимыми способностями, То их нужно отстранить.
24. 6.16. № 1769.
Генерал-адъютант Николай».
Результаты последних наступательных операций русской Кавказской армии союзники по Антанте — Россия, Великобритания и Франция — закрепили секретным соглашением в апреле 1916 года. Оно показало, как европейские державы делили то, что ещё оставалось под владычеством некогда могущественной империи турок-османов.
В этом документе, в частности, отмечалось следующее: «...Россия аннексирует области Эрзерума, Трапезунда, Вана и Битлиса до подлежащего определению пункта на побережье Чёрного моря к западу от Трапезунда. Область Курдистана, расположенная к югу от Вана и Битлиса, между Мушем, Се ртом, течением Тигра, Джезире-ибн-Омаром, линией горных вершин, господствующих над Амадией и облака стью Мергевера, будет уступлена России, которая взамен признает собственностью Франции территории, заключённые между Ала-Дагом, Кесарией, Ак-Дагом, Ильдиз-Дагом, Зарой, Эгином, Харпутом. Кроме того, начиная от области Мергевера, граница арабского государства пойдёт по линии горных вершин, отделяющих в настоящее время оттоманскую территорию от персидской...»
Приобретение порта Трапезунд заметно улучшило снабжение правого фланга Кавказской армии — здесь стала закладываться крупная тыловая база. Для её прикрытия образуется Платанский укреплённый район, который занял 5-й Кавказский армейский корпус. Он был создан по инициативе Юденича, занявшимся реорганизацией подчинённых ему войск. Как показали последующие события на черноморском побережье, сформирование нового корпуса явилось своевременной мерой.
В конце весны, когда просохли дороги в горах и ещё не наступил летний зной, пришёл в движение и русский Экспедиционный корпус генерала Н. Н. Баратова. Союзники настойчиво бомбардировали официальный Петроград и Могилёвскую Ставку просьбами нанести сильный удар в направлении Багдада, чтобы облегчить положение английских войск на иракском юге.
Однако наступление русского корпуса от персидского города Керманшаха на Месопотамию никак не отвечало стратегическим интересам Кавказской армии и потому не входило в планы её командующего. В таком случае баратовские войска опасно отрывались от отрядов, прикрывавших левый фланг Кавказской армии.
Баратовский экспедиционный корпус имел в тот период значительные силы только в коннице — 65 кавалерийских эскадронов и казачьих сотен. Пехоты имелось всего 8 батальонов и 2 ополченческие дружины. Из артиллерии — 36 орудий. Потому у Юденича с наместником Его Величества в Тифлисе состоялся разговор не из самых приятных:
— Ваше сиятельство, я имею возражения относительно наступления генерала Баратова от Керманшаха на Багдад.
— Какие, Николай Николаевич?
— Наш Экспедиционный корпус в Персии насчитывает на сегодняшний день по данным армейского штаба всего 9104 штыка, 9919 сабель и 504 офицера.
— Но это же немалые силы.
— В коннице — да. Но пехоты для такой глубокой операции явно недостаточно. Также есть и другие причины.
— Вы имеете в виду растянутость коммуникаций и малярию?
— Да, именно это. Через месяц, а то и меньше, корпусные лазареты будут переполнены больными малярией.
— Что вы предлагаете, как командующий армией?
— Не поддаваться на требования англичан и не ставить Баратову задачу на наступление этой весной.
— Что тогда вы считаете его задачей?
—Удержание занимаемых позиций близ Керманшаха, где здоровый горный климат и нет большой опасности малярии. Частью своих сил он будет действовать на Ван-Азербайджанском направлении.
— Николай Николаевич, думаю, что вам не стоит выступать против уже принятого решения Ставки оказать своими действиями помощь союзникам на юге Месопотамии.
— Но от этой операции выгод в стратегическом положении армии мы никаких не получим. Даже наоборот, линия фронта ещё больше растянется.
— При согласии с вашими доводами настаиваю на выполнении решения Верховного.
— Но это далеко от реалий сегодняшнего дня.
— В Ставке смотрят на войну несколько иначе, чем мы смотрим на неё здесь, на Кавказе.
— Согласен. Но в Ставке никто не будет отвечать за наши неудачи и излишние людские потери.
— Как никто? А государь император?
— Всероссийский самодержец, как вы знаете, отвечает за войну на Кавказе только перед Господом Богом.
— Николай Николаевич, приказание Ставки нам надо выполнить.
— Хорошо. Выполним. Только от этого нам будет настолько хуже, насколько лучше союзникам-британцам.
— Кто знает! Приказ Баратову на операцию передайте сегодня же. И проследите за его исполнением, как командующий армией.
— Будет исполнено. Только помочь Экспедиционному Корпусу пехотой я сейчас не в состоянии.
— Ничего, Баратов будет угрожать туркам у Багдада кавалерийским рейдом — в Месопотамии мало кавалерии.
— Согласен. Если её Энвер-паша не перебросит из Сирии и самой Турции.
— Думаю, что у него такое просто не получится...
В силу известных причин генерал-лейтенант Баратов не мог держать большую часть своих сил на фронте, который он удерживал на линии Сенне, Алиабад, Хорриабад, — половина войск в тылу и резерве. Турки имели против него по фронту сил меньше — 4 пехотных батальона, 4 кавалерийских эскадрона и 20 орудий. Но у Ханекина и Мендели стояли значительные резервы, готовые нанести по русским сильный фланговый удар в случае их наступления от Керманшаха. С этим приходилось считаться.
К тому времени положение англичан на иракском юге стало ещё более сложным, чем во время проведения Эрзерумской операции. Принятые в апреле английским корпусом попытки силами 4 дивизий на берегах реки Тигр деблокировать осаждённую турками крепость Кут-эль-Амара, занятую войсками генерала Таунсенда, успеха не имели.
К тому времени командир осаждённых британцев официально оповестил Лондон, что запасы провианта у него подходят к концу и если его не деблокируют, то он сдастся в плен неприятелю. Вот почему правительство Великобритании так настойчиво требовало удара баратовского корпуса по Багдаду.
28 апреля, после 147-дневной осады, британские войска капитулировали и в плен к туркам попали 5 генералов, 3 тысячи английских солдат, 7 тысяч индусских солдат и 3300 военнослужащих частей обслуживания. Стамбул пришёл в ликование. Ещё бы — военное поражение было нанесено самой Британской империи на фоне неудач султанских армий на других фронтах.
Командующий Кавказской армией был вынужден отдать генералу Баратову приказ о наступлении. Русские с боем заняли город Каср-и-Ширин, захватив там громадные запасы военного имущества противника. Турки были оттеснены к городу Ханекин и отошли с персидской территории в пределы Ирака.