ж настойчивость турок и прежде всего их военачальников свидетельствовали: в Стамбуле не без наставлений из Берлина и Вены и поддакивания со стороны германской военной миссии фон Сандерса решили 1916 год сделать переломным в борьбе за Кавказ. Для этого султанское высшее командование сделало действительно очень много.
Прежде всего на помощь 3-й армии Вахиб-паше пришла с берегов Дарданелльского пролива хорошо подготовленная и ещё не знавшая в войне ни малых и тем более больших поражений 2-я турецкая армия. Первое известие об этом в штабе Кавказской армии восприняли с немалой озабоченностью: одно дело воевать против одной неприятельской армии, другое — против двух.
— Николай Николаевич, только что получена депеша из Ставки Верховного за подписью генерала Алексеева. Он сообщает, что турки начали переброску на Кавказ своей 2-й армии.
— В телеграмме указывается источник информации?
— Да, стало известно от агентурной разведки. Скорее всего такая информация поступила по дипломатическим каналам из самого Стамбула.
— Это серьёзно и даже очень.
— Известно, что эта армия формировалась из отборных войск для защиты Стамбула и черноморских проливов.
— Кто на сегодня ею командует?
— Мушир Ахмед-Иззет-паша.
— Которого сегодня в Турции величают Дарданелльским победителем?
— Да.
— Что известно о его предшествующей деятельности?
— Ему 52 года, большой стаж службы в султанской армии. Во время Первой Балканской войны 1912 года занимал пост начальника Генерального штаба, во Второй 1913 года — так называемой Межсоюзнической — был главнокомандующим турецкой армией. В действиях против болгар показал себя хорошо. Но фигура маршала примечательна не только этим.
— Чем ещё?
— Выступал и довольно твёрдо против вступления Турции в эту войну.
— Любопытно. А чем мушир интересен ещё?
— В отличие от военного министра Энвер-паши и почти всего турецкого генералитета никогда активно не участвовал в политической деятельности.
— Это уже позиция военного человека, настоящего службиста. Армия прибывает от Дарданелл?
— Да, переброска начата оттуда.
— Какие предположения делает Ставка и армейский штаб относительно места дислокации армии Иззет-паши на Кавказе?
— Её переброска от пролива Дарданеллы начата по Багдадской железной дороге. Это уже установлено достоверно. Можно с уверенностью говорить о том, что она появится на левом фланге нашего фронта.
— Как скоро новая турецкая армия окажется в местах дислокации? Ваш прогноз?
— Не скоро.
— Причины?
— Сосредоточение армии и её стратегическое развёртывание будет задержано тем, что её войскам придётся идти походным маршем до позиций в горах от железнодорожных станций. А это от 250 до 600 километров. Возможно, к августу вся армия будет на месте.
— Значит, у нас будет время подготовиться к встрече Иззет-паши. Это уже хорошо.
— Да, время позволит провести перегруппировку части сил армии.
— Известен ли состав 2-й армии?
— По нашим данным в ней на сегодняшний день четыре армейских корпуса: 2-й, 3-й, 4-й и 16-й. Но присутствие на Кавказе 3-го корпуса турок пока под вопросом.
— Сколько достоверно установлено дивизий, прибывающих сюда?
— Точно семь.
— Кто начальник армейской штаба?
— Полковник Исмет-бей. В штабе есть германские советники.
— Численность армии хотя бы примерно известна?
— Известна довольно точно — 78 тысяч человек. Ожидается, что на места она пополнится курдской конницей. Но больше 10 тысяч курдов турки собрать не смогут.
— Артиллерия?
— Число орудийных стволов по нашим подсчётам около сотни. Много новейших с заводов Круппа. Но горной артиллерии в армии пока нет.
— Пока нет, но будет обязательно.
— Первые бои покажут её наличие или отсутствие у турок.
— Продолжайте собирать информацию о новой турецкой армии: задействуйте воздушную и агентурную разведку, запросите дополнительные сведения у штаба Верховного.
— Будет исполнено, Николай Николаевич...
Верховное командование Турции откровенно торопило события на Кавказском фронте. Прибывшая новая, 2-я армия мушира Ахмета Иззет-паши заняла линию фронта между населённым пунктом Харапут и озером Ван. Обосновавшись, турки сразу же повели по всему фронту разведку боем, стремясь собрать как можно больше информации о противостоящих им силах русских. Это им удавалось, благо они всегда могли опереться на содействие местного мусульманского населения.
Пленные, словно сговорившись, утверждали одно — их командующий говорит только о скором и победном наступлении на русских. По всему чувствовалось, что настрой солдат-аскеров и офицерского состава армии боевой. Пораженческий дух отсутствовал напрочь, чего никак нельзя было сказать о личном составе 3-й турецкой армии. В этом между армиями была огромная разница, что и показали последующие события.
Появление новых султанских войск повлияло на ситуацию в Курдистане. Было установлено через лазутчиков, что в прибывающую 2-ю армию на месте влилось сразу же 7 тысяч курдской конницы. Таким образом племена курдов в своём большинстве снова решили поучаствовать в мировой войне.
Новая неприятельская армия заняла сравнительно небольшой участок линии фронта в сто километров с сильно пересечённой горной местностью. Но Юденича тревожило другое — опытный полководец Ахмет Иззет-паша встал своими войсками против стыка 1-го и 4-го Кавказских корпусов. Уже одно это таило в себе немалую опасность при массированном атакующем ударе турецкой стороны.
Боевой порядок 3-й турецкой армии заметно уплотнился, она тоже получила значительные подкрепления. Стало известно, что перед Вахиб-пашой поставлена задача перейти в наступление на линии: берег Чёрного моря — горная область Дерсим, южнее города Эрзинджана. Тем самым задумывалось сковать силы русских на главном, эрзинджанском, направлении.
Ещё до общего перехода в наступление на Эрзинджанском направлении Вахиб-паша решил ликвидировать так называемый Мамахатунский выступ на линии фронта. Мамахатун обороняла 4-я Кавказская стрелковая дивизия и, когда на неё обрушились сразу два турецких армейских корпуса — 9-й и 11-й, она с боями отошла.
Потеря Мамахатуна серьёзно озаботила Юденича. Он понял эту схватку как предвестие большого неприятельского наступления. Когда же турки попытались продвинуться дальше на Эрзерум, то их остановила быстро подтянутая к месту боев 39-я пехотная дивизия, имевшая славу одной из лучших в Кавказской армии. Её полки успешно отразили пять массированных атак неприятеля.
Под Мамахатуном ни один из полков Вахиб-паши не смог повторить подвиг воинов 153-го пехотного Бакинского полка, которым командовал полковник Масловский. В боях 21, 22 и 23 мая русские пехотинцы-бакинцы остановили атакующие 17-ю и 28-ю вражеские дивизии (!) и отразили две сильные атаки турецкой кавалерии. В последних случаях бакинцы всем полком вели залповый огонь в упор стоя и с колена, как на зачётном учении.
153-й пехотный Бакинский полк в тех боях покрыл себя славой, но и понёс тяжёлые потери — за три дня жарких боёв он лишился 21 офицера и 900 нижних чинов. Когда командующему армией доложили о подвиге бакинцев, Юденич приказал:
— На каждую пехотную роту полка Масловского выдать по четыре наградных Георгиевских креста. Каждого ротного Офицера представить к ордену.
Схватка за Мамахатун была предвестником больших событий. Командующий Кавказской армии требовал от своих военачальников усилить ведение разведки. Об этом же он попросил и Ставку Верховного. В Турцию, прежде всего в Стамбул, были направлены опытные агенты. Их информация оттуда удивляла тем, что она во многом отличалась от той, что передавала России британская разведка на Ближнем Востоке через английский Генеральный штаб.
В связи с этим в юденичском штабе царило «непонимание» ожидаемых событий. Но всё изменил один случай. В Начале июня Юденича перед самым рассветом разбудил оперативный дежурный штаба армии:
— Николай Николаевич, из Огнота получена срочная радиограмма на ваше имя.
— Что там случилось, докладывайте.
— На позиции нашей передовой заставы перед Огнотом вышел майор турецкого Генерального штаба и добровольно сдался в плен.
— Кто он по должности?
— Начальник оперативного штаба 3-го корпуса 2-й армии.
— Оперативник-штабист армии Ахмета Иэзет-паши? Вы правильно расшифровали радиограмму?
— Точно так, Николай Николаевич. Шифровальщики проработали радиограмму без ошибок.
— Перебежчик назвал причины сдачи в плен?
— Да. Майор по национальности черкес, его отец-эмигрант родом с берегов Лабы. С детства подвергался насмешкам и обидам со стороны турок. В султанской армии его унижали так же, как и в гимназии и военном училище. Поэтому он и стал помышлять о переходе на сторону русской армии.
— Чем этот перебежчик подкрепил своё стремление перейти на нашу сторону?
— Он принёс с собой корпусные оперативные документы, приказы мушира Иззет-паши, шифровки из Стамбула, из Генерального штаба Турции, другие интересующие нас документы.
— Их подлинность в Огноте проверена?
— Да, через переводчика.
— Тогда прикажите немедленно отправить в Огнот аэроплан за этим майором и его документами.
— Будет исполнено, ваше превосходительство. Какие ещё будут приказы на сей счёт?
— Передайте за моей подписью шифровки в штабы корпусов, дивизий и отдельных отрядов: проверить показания перебежчика и данные доставленных им документов боевой разведкой и захватом контрольных пленных.
— Николай Николаевич! У вас есть основания не доверять этому черкесу?
— Да, есть. В разведке у турок тоже сидят не дураки...
Перебежчик из Огнота был незамедлительно доставлен в штаб Кавказской армии. Подлинность оперативных документов, «покинувших» таким неожиданным способом штаб 3-го турецкого корпуса, сомнений не вызывала. Они, равно как и показания майора, свидетельствовали об одном — на Эрзинджанском направлении султанским командованием готовится широкое наступление с привлечением всех полевых войск и курдской племенной конницы.