Взятие Берлина21 апреля советские войска ворвались в Берлин, на его северо-восточные окраины, а танковые соединения, обходя город, устремились на запад. К южной окраине Берлина подступили танковые соединения, которые, также обходя город, продвигались на запад. Таким образом, уже четко наметились клеши, которые вот-вот должны были сомкнуться западнее Берлина. Берлин, как губка, впитывал в свои кварталы войска. Сохранить управление, не утратить возможность руководить ходом боевых действий было очень трудно. Войскам, несмотря на долгую войну, не приходилось вести уличных боен в таком огромном городе. Скопище многоэтажных домов, переплетение улиц и переулков поглотили несколько армий. Сражение распалось на тысячи разрозненных схваток за дом, этаж, подвал. Командиры не видели своих войск даже на главном направлении. Да и где оно теперь, это направление главного удара, – там, где танковые армии рвались в обход, чтобы замкнуть кольцо окружения, или в рукопашных схватках за каждый дом на подступах к рейхстагу? Линия фронта в прежнем, привычном понимании здесь уже не существовала. На некоторых участках фронт стал вертикально – дыбом, потому что шел бой в многоэтажных домах. А в соседнем квартале передний край ушел глубоко под землю, в подвалы, канализационные шахты, в тоннели метро. Но где бы ни шли бои, Сталин, Жуков и Конев ощущали их напряжение, знали, кто продвигается вперед, а у кого дело застопорилось. Маршалы как тысячами нервов были связаны проводами телефонной связи и невидимыми радиоволнами со всеми наступающими соединениями. Они говорили с командирами. Они слышали твердый, уверенный голос Сталина. Невидимый, Сталин был с ними повсюду, одних подбадривал, других строго подгонял, третьих бранил. Как говорится, каждому свое – что заслужил, то и получай! В бункере Гитлера предпринимались все меры для того чтобы, с одной стороны, стянуть в Берлин войска, находившиеся поближе, и использовать еще существовавшие крупные группировки для деблокирования столицы. Утром 21 апреля в ставку был вызван командующий группой армий «Центр» Шернср. Он был самым исполнительным и даже среди немцев отличался не только педантичностью, но зверской требовательностью. Солдаты дали ему кличку «мясник» за жестокость и беспощадность в отношениях с подчиненными. Фюрер приказал Шернеру пробиваться с его группой армий на выручку Берлина. Генерал Шернер щелкнул каблуками и бодро ответил, что приказ фюрера будет выполнен в точности. Чтобы прибавить своему спасителю энергии, Гитлер произвел Шернсра в фельдмаршалы, причем тут же собрал присутствующих в бункере военачальников и обслугу, представил им нового фельдмаршала, они поздравили его с высоким званием. После процедуры с Шернером начальник генштаба Кребс, а также Йодль, докладывая обстановку Гитлеру на фронте, упомянули о боевой группе Штайнера. Это была небольшая группа из оставшихся частей, которые объединились под командованием генерала СС Штайнера. Командующий группой армий «Висла» хотел прикрыть свой правый фланг этой группой. Гитлер тут же ухватился за это сообщение и приказал поставить задачу группе Штайнера ударом с юга отрезать вклинившиеся части, окружающие Берлин. Для осуществления этой задачи Гитлер приказал 56-му танковому корпусу перейти в контрнаступление навстречу группе Штайнера. Весь этот и следующий день ждали докладов и сообщений о том, как группа Штайнера выполняет свою задачу. На совещании в бункере Кребс и Йодль докладывали обстановку. Йодль, уже привыкший не огорчать Гитлера, пытался и на этот раз пространно говорить о каких-то частных успехах войск в Саксонии и в Италии. Гитлер прервал его: – Что вы ублажаете меня мелочами! Где же все-таки находится Штайнер? После продолжительного молчания и растерянности генералы были вынуждены доложить правду о том, что группа Штайнера успеха не имела и фактически разгромлена. Гитлер закатил истерику: – Немецкий народ не понимает моих целей! Он слишком ничтожен, чтобы осознать и осуществить мои цели. Если мне суждено погибнуть, то пусть погибнет и немецкий народ, потому что он оказался недостойным меня. Гитлер вызвал коменданта Берлина генерала Реймана и приказал ему; – Соберите все силы и ни в коем случае не допустите прорыва противника в центр города, обеспечьте прикрытие правительственных кварталов! Во исполнение приказа фюрера были брошены в бой 32 тысячи берлинских полицейских и одновременно из тюрем выпущены все уголовники и тоже брошены в бой. Собрав эти последние резервы, и еще солдат из разбитых частей (около 80 тысяч) и несколько батальонов фольксштурма, Рейман «сколотил» группировку численностью до 300 тысяч человек. Он прилагал все силы, чтобы выполнить приказ фюрера. Кейтель предложил фюреру еще один, на его взгляд, довольно эффективный шаг: снять войска с Западного фронта и бросить их на деблокаду Берлина. Кейтель сказал, что это, конечно, ослабит позиции в переговорах с англо-американцами, но другого выхода нет. С другой стороны, чем быстрее антло-американцы продвинутся на Восток и встретятся с советскими частями, тем скорее произойдет между ними конфликт. Для выполнения этой задачи предполагалось срочно развернуть 12-ю армию Венка, находившуюся на Западном фронте и ближе всех к Берлину. Йодль поддержал предложение Кей-теля и уверил фюрера в том, что Венк со своей армией способен прорваться к Берлину и деблокировать его. Гитлер после некоторого размышления отдал приказ – снять все войска с Западного фронта и перебросить их на выручку Берлина. Для выполнения этого приказа из ставки Гитлера выехал Кейтель. Он встретился с генералом Венком и объявил ему: «Мы боремся отныне только против Востока, а не против Запада». Теперь в ставке Гитлера появилась новая надежда. Все ждали прихода армии Венка. Изыскивались возможности для того чтобы продержаться до ее прихода в Берлин. Геббельс, как всегда энергичный и верноподданный фюреру, заверил, что он, верховный комиссар Берлина, заставит каждого жителя драться с советскими войсками. Срочно печатались тысячи листовок, которые расклеивались по всему городу. В этих листовках имперский комиссар возлагал на каждого жителя города ответственность «за оборону своего дома, своей квартиры». Все члены молодежной организации «гитлерюгенд», независимо от возраста, считались мобилизованными. Фаустпатроны раздавались 12-летним мальчикам. Во всех этих распоряжениях, листовках и приказах непременно присутствовала фраза: за невыполнение распоряжения будет применяться расстрел. Геббельс посчитал, что генерал Рейман недостаточно энергично организовал оборону города, и на его место был назначен новый комендант Берлина, полковник Кетнер. Геринг, опасаясь, что Борман перехватит инициативу переговоров с союзниками и таким образом возглавит Германию