«В Харькове нашей бригаде каркаса, — вспоминает ветеран КБ К. А. Курьянский, — Павел Осипович поручил разработать крепления для моторных установок. Конструкторы заволновались: «Сможем ли сделать то, чем не занимались раньше?»
— Не прибедняйтесь, сможете! — уверенно сказал главный, — конструктор должен знать весь самолет.
И мы сделали, получилось удачно.
С Павлом Осиповичем было интересно работать, потому что он заставлял нас всегда искать новое, необычное конструкторское решение».
В начале 1940 года для серийного производства Су-2 был выделен на юге страны третий завод. Появились дополнительные заботы с передачей документации. Кому доверить ответственное поручение? Главный направил на юг двух инженеров-конструкторов — М. И. Зуева и Л. П. Давыдова. Напутствовал их так: «Не сомневаюсь, что вы постараетесь со всем справиться сами, но если будет трудно, телеграфируйте». Инженеры были скупы на сообщения о своей работе и не просили помощи. Беспокоясь за освоение самолета на новом заводе, Павел Осипович выехал туда сам.
Придя утром на завод, главный не нашел своих представителей и заволновался. Но начальник сборочного цеха успокоил его: «Вчера вечером отрабатывали бортовые системы, работа шла всю ночь, инженеры из вашего КБ только что ушли отдыхать…»
Главный конструктор ознакомился с делами по внедрению самолета в серию и остался доволен — дела шли хорошо. Выбор представителей был сделан правильно.
Южный завод очень быстро освоил производство Су-2, и к концу 1940 года цех окончательной сборки заполнили два ряда сверкающих свежей краской машин…
Одновременно с Су-2 конструкторское бюро Сухого занималось истребителями. Эти работы велись параллельно с КБ Поликарпова, потом Микояна. В 1939 году оба КБ получили одинаковое задание на проектирование высотного истребителя-перехватчика. Самолеты предназначались для боев на больших высотах, считалось, что именно там, на высоте, будут происходить решающие схватки… Война изменила это представление — немецкие военно-воздушные силы в первые месяцы боев, пользуясь своим количественным преимуществом, навязывали нашим самолетам бои на малых и средних высотах. Но это стало очевидным только потом, а пока конструкторы приступили к разработке высотных истребителей.
Задуманы они были по-разному. Микоян для своего истребителя выбрал специальный высотный мотор АМ-35А, Сухой — мотор М-105П, оснащенный для повышения высотности нагнетателями воздуха — турбокомпрессорами. Заводские испытания самолетов МиГ-1 и Су-1 велись в 1940 году. По скорости на больших высотах эти самолеты значительно превосходили все истребители мира того времени: МиГ-1 развивал скорость 648, а Су-1 — 641 км/ч, скорости у земли у того и другого самолета были одинаковыми — около 500 км/ч. Самолет Су-1 выгодно отличался от других отечественных опытных истребителей небольшой посадочной скоростью. Проводивший государственные испытания военный летчик-испытатель П. Попельнюшенко после каждого испытательного полета неизменно повторял: «Такой самолет поскорее бы в войска». Но Су-1 в войска не пошел. Подвели турбокомпрессоры — они работали ненадежно. Частые их отказы устранить не удалось, они-то и решили судьбу Су-1. Был еще один вариант самолета-истребителя: Су-3, отличавшийся от Су-1 несколько меньшей площадью крыла. Но и он не пошел в серию все из-за тех же турбокомпрессоров.
Невольно напрашивается вопрос — имеет ли право главный конструктор идти на риск, внедряя в конструкцию самолета то или иное новшество? Ведь на создание самолетов Су-1 и Су-3 были затрачены большие средства, а самолеты эти буквально «повисли» на одном новом агрегате — турбокомпрессоре, который еще не был доведен до совершенства.
Ответ тут один: без риска авиация не могла бы возникнуть, не могла развиваться и стать такой авиацией, какой она стала. И в данном случае риск был оправдан — при надежной работе турбокомпрессоров Военно-Воздушные Силы еще перед войной получили бы универсальный истребитель с хорошими летными характеристиками на больших и средних высотах. К сожалению, этого тогда не случилось.
Однако в масштабах страны риск одного КБ компенсировался параллельной работой над той же темой или близкой к ней других конструкторских бюро. В результате наши ВВС получили к началу войны отличные машины, которые не только не уступали, но часто и превосходили аналогичные машины фашистской Германии. Другое дело, что таких машин у нас было мало, массовое производство их тогда только налаживалось, и по количеству современных боевых самолетов воздушные силы фашистской Германии превосходили наши ВВС…
Перед самым началом войны в стране налаживался и расширялся выпуск истребителей новых конструкций. Производство бомбардировщиков Су-2 на южном заводе было прекращено, задел деталей и агрегатов передан на два других завода, а здесь начали готовиться к выпуску истребителей Лавочкина.
Большие неудобства, как и предвидел П. О. Сухой, вызывало то, что КБ находилось в Харькове, в отдалении от научных организаций, таких, как ЦАГИ, ВИАМ, ЦИАМ, других научно-исследовательских институтов. Приходилось часто выезжать в Москву. Обычно для утряски всевозможных вопросов с институтами в столицу отправлялся сам П. О. Сухой, но нередко ездили туда и другие сотрудники КБ.
С одним из командированных связан курьезный случай. Начальник винтомоторной бригады задержался в Москве — решил встретить с семьей Новый год. 1 января в его квартире раздался звонок с междугородной станции. Звонил Павел Осипович. Поздравив с Новым годом, он неожиданно спросил: «Вы сами приедете, Евгений Сергеевич, или за вами прислать кого-нибудь?»
Задержавшийся выехал на следующий день, ожидая разноса и неприятностей. Однако разговор с главным окончился для него неожиданно. Павел Осипович предложил ему быть… своим заместителем. А «провинившимся» был Е. С. Фельснер, один из самых талантливых и верных соратников Сухого…
В 1940 году вместо освобожденного М. М. Кагановича был назначен А. И. Шахурин. А вскоре состоялось решение о переводе КБ Сухого обратно в Москву.
Вернувшись из Харькова, Сухой получил в распоряжение своего КБ небольшой завод под Москвой. Завод был старый… Тесные, малооснащенные цехи. Квалифицированных рабочих не хватает. Не хватает и конструкторов. Работавшие в КБ харьковчане остались в своем городе. Вновь пришлось заниматься пополнением конструкторских и рабочих кадров, добывать необходимое оборудование. Производственники знают, как это нелегко.
Начальник сборочного цеха А. Чуркин и мастер И. Басов отправились за кадрами… в райвоенкомат. Побеседовали с несколькими демобилизованными краснофлотцами и предложили им работать на сборке самолетов.
Чертежей моряки читать не умели и слабо владели слесарным делом. Тогда решили обучать их профессии монтажника-моториста. Первый экзамен не заставил себя долго ждать: не прошло и месяца, как на завод привезли мотор М-82 для установки его на опытный Су-2. Начальник цеха направил мастера с группой молодых рабочих, которым и разряды еще не были присвоены, в ангар — устанавливать мотор на самолет. Обычных подъемных средств на заводе тогда еще не было.
Ведущий инженер и бортмеханик самолета, боясь, что «новоиспеченные» мотористы угробят мотор, не допустили их к работе.
Скоро в цех пришел Павел Осипович и подробно стал выяснять, почему не движется дело. По инструкции мотор следовало поднимать двумя подъемными устройствами. На заводе был только один складной «гусь» на автомобильном шасси.
«Мне доводилось, — сказал Павлу Осиповичу И. Басов, — устанавливать подобные моторы одним краном «Демаг», правда, с опытными рабочими. А здесь новички. Но, видно, ничего другого не придумаешь, и надо рискнуть, для молодежи это будет хорошей практикой».
«Только будьте очень осторожны», — разрешил Павел Осипович.
На следующее утро рабочие, найдя в ангаре отработавший ресурс мотор, провели с ним репетиционную навеску на мотораму. А потом благополучно установили на самолет и новый мотор.
К вечеру в ангар зашел Павел Осипович. Видно было — проделанной работой он доволен. Зная о «репетиции», похвалил сборщиков: «Экзамен вы сдали успешно, теперь нужно быстро и хорошо довести монтаж самолета до конца, чтобы экипаж убедился, что вам можно доверять. Это ускорит начало испытаний машины с новым мотором».
А серийные заводы в это время наращивали выпуск Су-2. К июню 1941 года сотни самолетов уже поступили на вооружение Военно-Воздушных Сил Красной Армии.
И тут грянула Великая Отечественная…
О самолетах Сухого Су-2, появившихся в частях накануне войны, было мало что известно. Да и впоследствии, после Победы, редко публиковались воспоминания летчиков, сражавшихся на Су-2. И мы хотим здесь более подробно рассказать о боевых делах суховских машин, ведь на Су-2 воевали отважные летчики, многие из которых стали Героями Советского Союза.
Рассказывает Герой Советского Союза, маршал авиации Иван Иванович Пстыго:
— Осенью 1940 года в Бессарабии под Котовском формировался наш 211-й ближнебомбардировочный авиационный полк, вооруженный самолетами Су-2.
Был я тогда лейтенантом, командиром звена.
Осваивали мы Су-2 быстро, ведь каждый самолет был для нас учебным: двухместный с двойным управлением. Не надо специальных спарок. Самолет производил сильное впечатление. Бомбардировщик, а вид как у истребителя, — небольшой, компактный, красивый. Вооружен хорошо — четыре пулемета ШКАС впереди, один — сзади. Уязвим он был, правда, снизу. Наши летчики попросили конструкторов защитить нижнюю заднюю полусферу. И это было сделано: вырезали отверстие внизу фюзеляжа и поставили там еще один ШКАС для оборонительного огня.
Первый мой боевой вылет состоялся уже во второй половине дня 22 июня 1941 года. Летали бомбить румынские войска. Кстати, на этом направлении наши войска оставались на границе больше месяца, сдерживая наступление противника. Помню тяжелый бой 21 июля над переправой на реке Прут. Вылетели двумя эскадрильями. Нас встретил шквальный огонь зениток и «мессеры». Бомбы мы сумели сбросить точно на цель. Вернулись на свой аэродром. Сели. Заправились. И снова в бой.