Например, Аджубей, зять Хрущева и при этом активный сторонник Шелепина, в узком кругу в открытую говорил: «Леня у нас человек временный. Его скоро заменит Саша Шелепин».
Еще один преданный соратник Шелепина, Александр Яковлев тогда тоже, похоже, никого не боялся. По воспоминаниям журналиста Александра Бовина, когда приходил к сотрудникам Брежнева, то заявлял им: «Вы не на того ставите!». Брежнев об этих подспудных разговорах, разумеется, знал. Он уже давно понял, что с Шелепиным и его комсомольскими ребятами пора завязывать. Но надо было убрать их так, чтобы все выглядело вполне чинно и благопристойно, без кровопролития. Времена уже были не те, менее людоедские. Со своей стороны Александр Шелепин тоже готовил бескровные атаки на Брежнева. Он начал собирать на него компромат и попытался критиковать работу выдвиженцев Брежнева на Президиуме ЦК.
Однажды на расширенном заседании Политбюро, где обсуждался вопрос о животноводческих комплексах, неожиданно для Брежнева выступил Шелепин. Он в пух и прах разнес работу тогдашнего министра сельского хозяйства Мацкевича, бывшего человеком Леонида Ильича, а в конце своей речи так и вовсе предложил снять министра с должности. Брежнев, как довольно опытный человек в аппаратных играх осознал, что Шелепин стартовал в кампании. Сначала это вроде бы достаточно справедливая критика по частным вопросам. Ну а потом, разглядев общую ситуацию, другие могут последовать его примеру, станут критиковать близких к Брежневу лиц за более серьезные ошибки. И постепенно начнется такая лавина критики против Генерального секретаря, которая в итоге может привести и к его смещению. Именно так это и произошло с Хрущевым. Ту антихрущевскую лавину выступлений, кстати, тоже подготовил Шелепин и сделал это очень талантливо.
Как вспоминал сам Шелепин, после того шквала критики, которую он обрушил на голову брежневского министра, несмотря на то, что он записывался, чтобы позже выступить с очередным докладом на пленуме Центрального комитета, очередь до него ни разу так и не доходила. Внезапно ни разу он больше на пленумах не выступал. Вероятно, Шелепин надеялся повторить тактику, уже отработанную на Хрущеве. Но не учел, что симпатии многих руководителей теперь оказались на стороне Брежнева. Шелепин казался окружающим чересчур жестким человеком, таким «сталинским соколом». На его фоне мягкий и обходительный Брежнев являлся фигурой более предпочтительной. Надо все-таки понимать, что большая часть партийных функционеров еще помнила тридцатые и сороковые годы и возвращения назад яростно не желали.
Явные сталинисты победить уже не могли. Да и не были они настоящими сталинистами, потому что совершенно не понимали вождя, копируя лишь его внешний стиль. А кому нужны репрессии без должной идеологии? Борьба кланов и группировок постепенно перетекла в поле политическое. И возврата в прошлое никто не хотел. Эпоха ушла безвозвратно. Так что даже симпатизирующим идеям Кормчего приходилось сей факт учитывать. Леонид Ильич тем более не желал проверять на своей шкуре рецидивы прошлого. И поэтому стал ядром совершенно разноплановых сил. У Ильича нашим будущим «Башням Кремля» поучиться бы умению создавать системы сдержек и противовесов. И также удерживать при себе вечный реформаторский зуд. А то как понеслось с восемьдесят пятого «Улучшить и Углубить», так и остановится не могут, дать людям передышку.
Был и еще один достаточно важный пункт, который окончательно отвратил большинство советских чиновников от Шелепина. Тот открыто ратовал за отмену или, по крайней мере, за резкое сокращение различного рода привилегий. Для советского партийно-государственного чиновничества это было абсолютно неприемлемо. Они хотели спокойной и обеспеченной жизни. Раз попав в номенклатуру, партдеятель оставался в ней до конца. Как некоем рыцарско-монашеском Ордене. После настойчивых и неудачных попыток Шелепина лишить чиновников всех благ у Брежнева развязались руки. Теперь он окончательно укрепил собственный авторитет и мог беспрепятственно ослабить позиции своих противников из команды Шелепина. Напомню, что те поначалу занимали достаточно серьезные должности: глава КГБ, глава МВД, глава Гостелерадио. Ну и, наконец, важнейший в иерархии Комитет партийно-государственного контроля, который возглавлял член Президиума ЦК КПСС Александр Шелепин. Именно с него Леонид Ильич и начал. Точнее, снял Шелепина с должности Председателя этого комитета.
Но членом Политбюро и ЦК КПСС Александр Шелепин по-прежнему оставался. И его соратники еще занимали свои посты. Поэтому «Железный Шурик» не собирался сдавать свои позиции. Напротив, он решил их усилить. И для этого внес очередное предложение в Политбюро: выдать оружие отрядам комсомольских дружинников. Оружие на руках у такой массы боевиков, которые собирались по первому свистку, было серьезной угрозой как госбезопасности, так и правящему классу. Это предложение действительно напугало Брежнева. Тем более еще было свежо в памяти, как маршал Жуков в октябре 1957 года без согласования с Хрущевым создал Школу диверсантов, которая подчинялась лично ему. Эта инициатива и дала повод Хрущеву отправить маршала Жукова в отставку.
Что же касается Шелепина, то ему Брежнев предложил отставку почетную: стать профсоюзным вожаком и возглавить ВЦСПС. Шелепин понял, что это крах. Перевод из партии в профсоюзы — это был не просто переход на низшую ступень, это по сути «кубарем с лестницы». Но и в такой ситуации «Железный Шурик» не опустил руки. Ведь его ближайшие соратники по-прежнему занимали ключевые должности в силовых структурах. Поэтому Брежнев стал постепенно удалять представителей «комсомольского клана» из высшего руководства.
Как раз в это время в марте 1967 года осталась заграницей дочь Сталина Светлана Аллилуева. Она ездила в Индию хоронить своего мужа-индийца и возвращаться отказалась. Ее бегство рассматривалось как большой провал руководителя КГБ Семичастного и стало поводом для его отставки. Ну а затем настала очередь главы МВД РСФСР Тикунова. Чтобы его убрать, Брежнев провел гениальную аппаратную перестановку — он предложил преобразовать республиканское министерство в союзное. Ну а на союзную должность Политбюро утвердило другого кандидата — Николая Щелокова.
Это уже был человек Брежнева. Затем настала очередь Тикунова, которого отправили послом в Верхнюю Вольту. Вообще, это был характерный способ избавления от шелепинцев. Так, Месяцева председателя Гостелерадио СССР — еще одного соратника Шелепина, отправили послом в Австралию. Следующим стал Егорычев, которого сбагрили послом в Данию.
Сам Шелепин, несмотря на отставки всех своих соратников, оставался в высшем руководящем партийном органе Политбюро ЦК до 1975 года. Но Брежнев по-прежнему продолжал опасаться каких-то возможных действий с его стороны. Поэтому для его снятия со всех высоких постов был разработан хитроумный план. Как известно, Шелепин до этого на протяжении трех лет до 14 ноября 1961-го возглавлял КГБ. За это время он так и не успел освоить все тонкости работы спецслужбы. И вдобавок умудрился поссориться практически со всем составом ЧК Лубянки, поскольку единственное, чем он занимался — это исполнял волю Хрущева «распогонить» и «разлампасить» высокопоставленных генералов. За три года «Железный Шурик» уволил из КГБ 23 000 человек и сократил огромное количество привилегий для чекистов и членов из семей.
И в период своего руководства он лично вручал награды знаменитому Рамону Меркадеру ликвидатору Троцкого и Богдану Сташинскому — ликвидатору Степана Бандеры. Получалось, что ответственность за ликвидацию если не Троцкого, то по крайней мере Бандеры возлагалась на него. А как известно, на Западе на это смотрели весьма неодобрительно. Шелепин надолго стал для них токсичным политиком. Например, когда Шелепин во главе профсоюзной делегации приехал в Лондон для встречи с коллегами из английских профсоюзов, там через советских диссидентов был аккуратно инспирирован скандал вокруг Шелепина. Английские активисты организовали демонстрацию протеста и закидали советскую делегацию тухлыми яйцами. Когда Шелепин вернулся в Москву, то его поездку расценили как провальную. На этом основании и было решено исключить Шелепина из Политбюро.
Так что у меня имелось на руках немало козырей против «Железного Шурика». Еле смог скрыть от него лукавую ухмылку. Пусть считает и дальше меня добродушным простачком. Стране такой упертый персонаж даром не нужен.
«Секс — это тоже форма движения».
Глава 8Секреты ЦэКовского двора. 19 февраля 1965 года. Кабинет Первого
В гости ко мне заглянул Андрей Михайлович Александров-Агентов. В 1961—1963 годах — референт меня, как еще председателя Президиума Верховного Совета СССР, с 1963 по 1966 годы — помощник по международным делам секретаря, затем Первого секретаря ЦК КПСС. С 1966 по 1986 годы — помощник по международным делам Генерального секретаря ЦК КПСС. Он протягивает отпечатанную на нескольких листах докладную. Начинаю быстро изучать предмет предстоящего разговора. Недоуменно кошусь на помощника: почему не вчера доставили?
Александров-Агентова характеризовали как человека высоко профессиональным, жёсткого, желчного. Может быть, даже злого в неплохом смысле этого слова специалистом, для которого никаких авторитетов не существовало. И что мне импонировало: он спорил с Брежневым, и Брежнев с ним часто соглашался, потому что понимал, он имеет дело с высоким профессионалом. Это ценное качество, подхалимов в ЦК и так хватает.
Короткая характеристика из его воспоминаний. Хорошая у меня память на подобное. 'Как-то я не удержался и показал Брежневу понравившуюся цитату из журнала: «Нервный человек не тот, кто кричит на подчиненного, — это просто хам. Нервный человек тот, кто кричит на своего начальника». Брежнев расхохотался и сказал: «Теперь я понял, почему ты на меня кричишь».
Но есть мнение, что Александров-Агентов с сороковых годов связан со спецслужбами. Иначе он после окончания в 1940 году Ленинградского ИФЛИ никак бы не попал на работу за границу и не получил должность корреспондента ТАСС в Швеции. Некоторые исследователи и историки считают, что с 1967 года Александров-Агентов стал в личном секретариате Брежнева фактически «глазами и ушами» Андропова. Но если на КГБ поставлю своего человека, а то и вовсе расформирую, подобным можно манкировать.