Лица командиров вытянулись, а я засмеялся. Поняв, что Первый шутит, рассмеялись и остальные. Обстановка несколько разрядилась. Понятно, что им совсем не улыбалось участвовать в бедламе перед праздником. Да и весенняя грязь не везде просохла. Но свежая метла в виде Первого метет по-новому. Так что лучше не отсвечивать, а в случае удачи получить законные плюшки.
Я решаю не нагнетать, благодушно оглядываюсь:
— Где у вас можно выпить чаю, товарищи офицеры? После выступления в Берлине горло пересохло.
Вот тут они и расслабились окончательно. Все вернулось в привычное русло.
— Обед готов, товарищ… Главнокомандующий.
Лица военных помаленьку разгладились, появились первые несмелые улыбки. А что учения? Чай, не в первой! Может, и к лучшему. Показать себя в деле, а не на бумагах. Первый ведь и сам воевал, скорее поймет военных.
После сытного обеда и принятия некоторого количества напитков на грудь, я решительно пресек попытки продолжить пьянку. Еще не все наши дела сделаны. Мой тонкий намек на толстые обстоятельства поняли. Мы уселись с высшим составом командования в уютной гостиной и неспешно беседовали под чай.
— Вам, товарищи офицеры, я могу сообщить вещи доселе секретные.
Ребята тут же напряглись. С Ильичом не соскучишься.
— Вы все в курсе того, что творится сейчас во Вьетнаме. Но я сюда пришел не политинформацию читать. Вам, как людям военным важнее аспект чисто воинский, — внимательно отслеживаю реакцию. Молодцы, держатся и ждут. Тут армейские привычки не бежать впереди паровоза к месту. — Было принято решение участвовать в военных действиях непосредственно. На помощь вьетнамским коммунистам будут отправлены расчеты войск ПВО, авиаторы и технические специалисты. Ну и спецназ, на то он у нас и существует.
Вот сейчас в глазах офицеров появилась некая упертая серьезность. Осознали, прикинули, обдумывают последствия и каким боком тут они. На другом конце Земли.
— Сразу поясню, к чему я это вам сообщаю. Первые партии в командировку уже вовсю готовятся. Так что вскоре мы начнем получать оттуда информацию. Прошу обратить внимание на то обстоятельство, что война во Вьетнаме ведется американцами при помощи самого новейшего вооружения. Они бросили туда современные и до предела технологичные виды оружия и техники. Это масштабнейшая со времен Корейского конфликта военная операция в мире. Есть мнение, что в бой пойдут десятки тысяч солдат, тысячи самолетов и целый флот.
Меня внимательно слушают, кажется, начинают понимать куда я клоню. Вижу вопрошающие глаза начальника штаба и киваю ему:
— Товарищ Главнокомандующий, что требуется от нас?
— В скором времени к вам оттуда прибудут люди с настоящим военным опытом. Смею заметить, что такого не получишь ни на каких учениях или в академиях, — делаю самое серьезное лицо — В Группе войск необходимо создать Учебный центр, где эти знания будут передаваться нашим бойцам и офицерам. Наши командированные там, — я подчеркиваю слова жестом, — также будут учиться. Вьетнамцы воюют давно и уже накопили достаточно интересного опыта. Они, к слову, непревзойденные мастера маскировки. С чем у нас большие проблемы. Отличные артиллеристы, их логистика от бога. Это я про знаменитую тропу Хо Ши Мина. Сейчас за нее идут страшные бои. До вас доведут все подробности вьетнамских сражений. И прошу их опыт изучить досконально. Пусть и театр военных действий там отличается, но дьявол в деталях. К тому же не будем забывать, что наши бойцы ПВО и летчики столкнутся во Вьетнаме с самыми передовыми американскими технологиями. И не просто столкнутся, а будут воевать с ними.
Эйр Форс активно применяет новейшие самолеты, средства электронного противодействия. Наверняка против наших расчетов будут использованы противорадиолокационные ракеты и новые тактические приемы. Действовать получится только из засад, никаких парадных маршей. Очень может быть, что за информацию будет заплачено кровью, — внимательно оглядываю старших офицеров, чтобы они прочувствовали момент. — Потому у меня огромная просьба использовать ее на все сто процентов. Чтобы расчеты ПВО не стояли больше, как на параде. Мы обязаны быть готовы к современной войне с очень сильным противником. Начинайте уже прямо сейчас на текущих учениях. С тщательной маскировки техники и личного состава, передвижения колоннами по ночам, а днем с обязательным прикрытием от ПВО и сил ВВС.
Кошевой смотрел хмуро, видимо, прикидывал, сколько придется поработать. Генерал Арико соображал быстрее:
— Товарищ Главнокомандующий, нам тоже начинать готовить людей… туда.
Покладисто киваю:
— Вскоре вам сообщат подробности. Мы с маршалом Захаровым обсуждаем вопросы дальнейшего сотрудничества. И представители каких войск могут быть полезны вьетнамским товарищам. Все-таки это бесценный опыт. И мы его можем получить, не испытывая на своей шкуре, — после паузы добавляю. — Как мы в сорок первом.
Генералы застывают, внезапно вспоминая, что Ильич тоже воевал. И на ситуацию смотрят уже иначе. Не прихоть Первого партфункционера, а указ с самого верха быть готовыми ко всему.
— Добавлю для наглядности, — сурово оглядываю генералов. — Мне в наших вооруженных силах в последнее время стали заметны не самые лучшие тенденции. Не буду ходить вокруг да около. Отчего-то в сухопутных силах воцарилось настоящее шапкозакидательство! Мы почему-то начали забывать, что против нас стоит крайне сильный и жестокий зверь.
Ага, опустили глаза. Лишь Кошевой дернулся.
— Товарищ…
Я махнул рукой:
— Знаю, стараетесь. Но этого, товарищи офицеры, мало! Вы, как заслуженный полководец и боевой маршал должны отлично это понимать: это мы, гражданские можем жить по условиям мирного времени. Вы же всегда, ежечасно обязаны быть готовыми к боевым действиям. Как форпост нашей доблестной армии, социализма и советской власти. Группа войск должна стать полевой лабораторией для самой новейшей тактики и стратегии. Образцом для остальных. Для этого партия и правительства оснастят вас еще невиданными вооружениями. Но мы ждем от вас полной самоотдачи.
Стало заметно, как маршал выпрямился. Он назначен совсем недавно, зимой, но желает сделать ГСВГ лучшей группировкой в Советской Армии. У начальника штаба аж загорелись глаза. Я его просчитал, он относительно молод и честолюбив. А внимание Самого — это возможность резко уйти наверх. Теперь я верю, что моя негласная программа по обкатке военной реформы получит тут своего «толкача». Одному мне эту махину не повернуть.
— Служим Советскому Союзу!
С главой знаменитых Штази мы встретились в парке Вюнсдорфа, вдали от любопытных глаз и ушей. Известной эта немецкая спецслужба и одна из самых удачливых разведок мира станет несколько позднее. По сравнению с КГБ у Staatssicherheit не такие огромные ресурсы, поэтому немцы больше привыкли работать головой и обширной агентурой. По некоторым утверждениям, в числе сотрудников или осведомителей «Штази» успел побывать каждый четвёртый взрослый житель ГДР. Правда это или нет, уже никто не скажет. Но известно, что в распоряжении «органов» имелись засекреченные досье практически на каждого совершеннолетнего гражданина республики, не говоря уже о большинстве крупных бизнесменов и политиков капиталистической Европы.
В одной только Западной Германии действовало около 38 тысяч тайных агентов ГДР. При послевоенной неразберихе, когда многие архивы сгорели в пламени Второй Мировой, а тысячи немцев по понятным причинам скрывали факты своего сотрудничества с нацистами, придумать «благонадёжную» биографию и выдать себя за добропорядочного бюргера было довольно просто. Некоторые «кроты» могли забраться очень высоко. Как например Гюнтер Гийом, ставший в 1972 году личным помощником федерального канцлера Вилли Брандта.
Любопытным моментом такой жесткой опеки общества стал тот факт, что в Восточной Германии совершалось в 4 раза меньше преступлений на 100 тысяч человек, нежели в Западной. В чем-то Штази повторяли английскую Ми 6. Самого страшного врага Советского Союза. Удивляетесь? Зря. По этой причине об англичанах широкой публике так мало известно. Больно уж черную роль они сыграли в истории СССР. И раз я здесь, то постараюсь выяснить как можно больше и уничтожить гадину. Весь мир вздохнет спокойней.
Маркус Вольф неуловимо похож на активного интеллигента шестидесятника. Что не чурается между лекциями, спорами о стихах ь сгонять в горы, подвергая себя риску. Сочетает великолепные теоретические знания со спортивной формой, тягу к прекрасному с жизненным цинизмом. Вот и сейчас глава Штази оценивает меня цепким взглядом темных глаз. Я же отлично ведаю, что за благообразной маской скрывается жестокий и хитрый зверь. Для кого-то полный писец.
— Желаете знать, для чего вы срочно понадобились высокому лицу из СССР?
— Не без этого.
Русский Маркуса безупречен. Мне даже кажется, что лёгкий акцент оставлен специально. Будто бы для напоминания, что мы хоть и камераден, но табачок врозь.
— Мне нужны вы и ваша внешняя разведка.
Вольф не поменялся в лице и пожал плечами:
— Они нужны многим.
— Но не так, — я остановился и впился в него своим фирменным 'волчьим взглядом". Вот тут наш штази поменялся в лице. Осознал, что в диком лесу он не самый свирепый хищник.
— Что вам нужно конкретно от меня, Леонид Ильич?
— Я в курсе, как вы умеете вести себя заграницей. И мне нужна ваша агентурная сеть. Потребуются контакты в бизнесе, науке, возможно, в политических кругах, а также богемных тусовках.
— Задача?
— Информация. На днях с вами свяжется человек от Грибанова. Вы же знаете, кто это такой?
Вольф задумчиво кивнул. В разведке все друг друга знают.
— Он привезет задания?
— Не только. Но и контакты. Будете работать слаженно. На меня.
Глава штази бросает в мою сторону пристальный взгляд. КГБ и Штази постепенно переходят от отношений старший и младший к партнерским. Немцы такое заслужили своими успехами и относительной честностью. Я же предлагаю нечто иное.