После этого был заслушан доклад начальника Генерального штаба генерала армии К. А. Мерецкова; обсуждение его продолжалось и 24 декабря. Всего в прениях выступило 28 человек.
Следует сказать, что постановкой первого и последующих докладов намечалось достичь единства взглядов в области теории военного искусства. Однако достичь этого оказалось трудно, поскольку почти все докладчики, выдвигая те или иные положения, основывали их главным образом на опыте войн и боевых действий ограниченного характера (бои в Испании, на Хасане, Халхин-Голе и особенно в Финляндии).
После финской кампании в нашей армии необоснованно преувеличивались и выдвигались на первый план отдельные формы ведения боевых действий, связанных с прорывом укрепленных оборонительных полос, построением обороны, оборудованием и подготовкой театра войны. В обучении войск уделялось большое внимание преодолению укрепленных оборонительных рубежей в ущерб другим видам боя и способам осуществления маневра в сложных и многогранных условиях войны.
Все это, естественно, находило отраженно и в выступлениях участников совещания. Так, например, К. А. Мерецков указывал, что, исходя из опыта войны на карело-финском фронте, необходимо немедленно перестроить основы вождения войск в бою и операции. По его мнению, данный опыт показал, что наши уставы, дающие основные направления по вождению войск, во многом не отвечают требованиям современной войны. В них немало ошибочных утверждений, которые вводят в заблуждение командный состав. На войне не руководствовались основными положениями наших уставов потому, что они не отвечали требованиям войны. Ссылаясь на опыт войны на Западе, докладчик отмечал, что наряду с подготовкой к активным наступательным действиям необходимо готовить войска к современной обороне.
Выступившие по первому докладу в целом соглашались с положениями, выдвинутыми Мерецковым.
В основном тезисе доклада генерала Г. К. Жукова "Характер современной наступательной операции" говорилось о том, что первоначальные исходные операции, скорее всего начнутся с фронтальных ударов. Проблема наступления будет состоять в том, чтобы сначала прорвать фронт противника, образовать фланги и затем во второй фазе перейти к широким маневренным действиям. Условия для оперативного обхода, охвата и ударов по флангам будут создаваться в ходе самой наступательной операции.
В докладе обстоятельно рассматривался порядок подготовки и проведения армейской наступательной операции при прорыве заранее подготовленной, сильной обороны противника. Но в нем ни слова не было сказано об операциях начального периода войны. Вероятно, поэтому в прениях (всего по докладу выступило 7 человек) начальник штаба Прибалтийского Особого военного округа генерал-лейтенант П. С. Кленов затронул вопрос об "особых наступательных операциях". Указав, что докладчик рассматривает наступательную операцию безотносительно к периоду войны, П. С. Кленов заметил: "Я беру пример, когда эта наступательная операция начинается в начальный период войны. Невольно возникает вопрос о том, как противник будет воздействовать в этот период на мероприятия, связанные со стратегическим развертыванием, то есть отмобилизование, подачу по железным дорогам мобресурсов, сосредоточение и развертывание войск. Начальный период войны явится наиболее ответственным, противник приложит все силы к тому, чтобы не дать возможности планомерно его провести". П. С. Кленов считал, что вопрос о наступательных операциях начального периода войны должен быть рассмотрен особо. Эти операции будут носить характер необычный: армии стороны, подвергшейся нападению, еще не закончат сосредоточение и тем более развертывание; применяя крупные авиационные и механизированные силы, нападающая сторона будет стремиться сорвать отмобилизование, сосредоточение и развертывание армии противника, выиграть необходимое для себя время, обеспечить господство в воздухе, захватить выгодные рубежи для развертывания своих войск. "Каждое, уважающее себя государство, - говорил П. С. Кленов, - постарается этот начальный период использовать в собственных интересах, для того чтобы разведать, что делает противник, как он " группируется, каковы его намерения, помешать ему в решении задач, опередить его в готовности таких же средств".
Интересным было выступление представителя Ленинградского военного округа - командира механизированного корпуса генерал-лейтенанта П. Л. Романенко. Он высказал сомнение в правильности разработанной докладчиком теории наступательной операции, так как в ней отражены взгляды, которые высказывались еще в 1932-1934 годах, а с тех пор прошло много лет. Опыт войны на Западе, отмечал П. Л. Романенко, был проанализирован верно, но докладчик сделал недостаточно четкие выводы. Для проведения решающих операций немцы сводили механизированные и авиационные соединения в оперативные объединения и тем самым массировали их, превращали в основную ударную силу. Исходя из этого, П. Л. Романенко предлагал создавать ударные армии в составе 4-5 механизированных, 3-4 авиационных корпусов, 1-2 авиадесантных дивизий и 9-12 артиллерийских полков. Он полагал, что, если на внутренних и внешних крыльях двух фронтов будут действовать две такие ударные армии, они сумеют взломать фронт противника, не дадут ему возможности опомниться до завершения операции и превращения ее в стратегический успех. Ударная армия должна начинать операцию примерно за неделю до начала общего наступления. Для обеспечения ее должны быть развернуты действия авиации на большую глубину; в течение четырех-пяти дней должны громиться районы сосредоточения авиации противника, железнодорожные узлы, пути подвоза, узлы связи, с тем чтобы парализовать тыл противника на глубину 200-250 километров. За три дня до начала операции, не ослабляя действий по глубокому тылу, необходимо начать действия по ближайшим тактическим тылам, с тем чтобы разрушать узлы связи, разрушать тыл и не дать возможности противнику подвозить резервы. После этого должна начаться артиллерийская подготовка, которая завершается массированным применением авиации по расположению противника перед фронтом, после чего должны бросаться в атаку войска в несколько эшелонов. Заключая свое интересное выступление, П. Л. Романенко сказал: "Я знаю, что многие сомневаются в правильности высказанного мною мнения... и против меня будут выступать многие, но прошу продумать то, о чем я говорил... Прошу учесть также, что если мы откажемся от применения ударных механизированно-авиационных армий, то мы можем оказаться в весьма тяжелом положении и поставить в невыгодные условия свою Родину"{125}.
Помимо создания ударных армий П. Л. Романенко выдвигал важную идею о необходимости проведения с их участием операций группы фронтов. К сожалению, его предложения на совещании не получили развития.
Стенограммы совещания свидетельствуют о том, что, кроме П. Л. Романенко, по этим проблемным вопросам никто больше не выступал, но важно отметить, что у большинства ораторов проскальзывала мысль: дать для армейских и фронтовых операций больше механизированных корпусов, как средство развития прорыва.
В заключительном слове генерал армии Г. К. Жуков отметил, что в речах своих оппонентов он не заметил особых принципиальных расхождений с основными положениями доклада, что он не возражает против отдельных предложений и замечаний, а, наоборот, приветствует их. Жуков еще раз подчеркнул, что необходимо все сказанное тщательно проанализировать и продумать, с тем чтобы с пользой для дела прийти к определенным серьезным выводам, а также высказал надежду, что Народный комиссар обороны в своем заключении даст необходимые указания в соответствии с дальнейшим состоянием боевой деятельности войск.
26 декабря состоялся доклад начальника Главного управления ВВС генерал-лейтенанта авиации П. В. Рычагова, который охватил большой круг вопросов, в частности завоевание господства в воздухе, взаимодействие авиации с наземными войсками, нанесение ударов авиации по оперативному тылу противника и другие. Затронутые проблемы использования авиации рассматривались главным образом в рамках армейской операции. Такой подход в решении задач авиации не нашел поддержки. Выступившие в прениях генералы М. М. Попов, Г. П. Кравченко, Д. Т. Козлов были против децентрализации воздушных сил. По их мнению, завоевание господства в воздухе, нанесение глубоких оперативных авиационных ударов должны быть в компетенции Главного Командования и фронтового звена управления.
На следующий день был заслушан доклад генерала армии И. В. Тюленева "Характер современной оборонительной операции". Для того чтобы подтвердить необходимость создания обороны с системой укрепленных полос, насыщенных большим количеством долговременных сооружений, докладчик ссылался на опыт первой мировой войны 1914-1918 годов (оборонительные операции, которые опирались на крепости Льеж, Верден, Осовец, Новогеоргиевск, Ивангород и другие), на опыт второй мировой войны (французская линия Мажино, немецкая линия Зигфрида, финская - на Карельском перешейке).
Раскрывая примерную схему построения оперативной обороны укрепленных полос и позиций, докладчик обращал внимание на то, что они состоят из большого количества бетонных больших, средних и малых гнезд сопротивления различной силы. Эти сооружения противостоят силе огня дивизионной, корпусной артиллерии и авиабомб весом 250 килограммов. Максимальная глубина долговременных укреплений равна 10-15 километрам. Система укреплений на Карельском перешейке, по его мнению, являлась наиболее современной, отвечающей как тактико-техническим, так и оперативным требованиям современных оборонительных операций. Глубина ее начиная от старой нашей государственной границы до Выборгского района - 78 километров. Система укреплений Карельского перешейка имела четыре оборонительные полосы (основную, тыловую, выборгскую и городскую). Перед каждой из них создавались или предполье глубиной 18-36 километров, состоявшее из 18 позиционных линий с развитой системой заграждений, сюрпризов и препятствий, или промежуточные позиции глубиной 3-6 километров. Основная оборонительная полоса - линия Маннергейма - имела глубину 6 километро