Перевод сделан правильно.
ПОТАПОВА
Допросил: Сотрудник 2 Отдела ГУКР «Смерш» майор А. ЗОРИН
ЦА ФСБ России. Р-47474. Л.21—43 об. Подлинник. Рукопись.
№76. ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА О. НИДЕРМАЙЕРА
23 февраля 1948 г.
Москва
Нидермайер Оскар, 1885 года рождения, уроженец гор. Фрайзинг (Бавария), немец, член НСДАП, бывш[ий] директор Института по изучению Восточной Европы и военный советник при главнокомандующем Рундштедте.
Вопрос: Вы знаете бывш[его] германского генерала Герстенберг Альфреда?
Ответ: Герстенберг Альфреда я знаю по совместной службе в бывшем Центральном представительстве рейхсвера в Москве (сокращенно «Ц-МО») в период 1927—1931 гг., я тогда возглавлял это представительство, а Герстенберг работал в нем в качестве офицера по финансовым и хозяйственным вопросам в чине страшено лейтенанта германской армии.
Вопрос: Чем конкретно Герстенберг занимался в «Ц-МО»?
Ответ: Он ведал всеми денежными и хозяйственными делами «Ц-МО»: составлял сметы расходов денежных средств по «Ц-МО» и учебным станциям, получал деньги из Берлина через Московское отделение Госбанка и финансировал мероприятия центра и учебных станций, а также следил за правильностью расходования денег станциями. Кроме того, он обеспечивал прием немецкого оборудования для станций, которое шло в основном из Штеттина через Ленинградский порт.
Вопрос: Перечислите, с кем из советских граждан и военнослужащих Советской Армии общался Герстенберг во время его работы в «Ц-МО»?
Ответ: По делам службы Герстенберг общался с представителем русского Генерального штаба Берзиным, являвшимся специально выделенным лицом от командования Красной Армии для связи с «Ц-МО» и редко — с представителем советских военно-воздушных сил Алкснисом, а также еще с некоторыми, но, очень немногими офицерами Красной Армии, фамилии которых не помню.
Должен сказать, что сношение по служебным делам с представителями русского командования не входило в компетенцию Герстенберга, ибо этим лишь я как руководитель «Ц-МО» имел право заниматься. Если ему и приходилось лично общаться с ними, то это могло быть только во время моего отсутствия. Герстенберг находился в близких отношениях с представителем советской авиационной частью в Липецке Райвичевым[578], который часто приезжал в Москву и посещал его квартиру по ул. Воровского, 48, но характер их связи я не знаю.
Из гражданских лиц Герстенберг общался по служебным делам с работниками Московского отделения Госбанка и ленинградского порта, фамилии которых я также не знаю. Кроме того, у Герстенберга работали в качестве счетоводов и бухгалтеров два немца, являвшиеся советскими подданными, жителями города Москва — Дерингер и Фридрихс, с которыми он находился в близких отношениях. Имел ли Герстенберг среди советских граждан и военнослужащих Красной Армии связи личного характера, я не знаю.
Вопрос: За время работы в СССР Герстенберг выезжал в другие города и районы, кроме Москвы?
Ответ: Да, выезжал, неоднократно.
Вопрос: Куда конкретно и с какими заданиями он ездил из Москвы?
Ответ: Герстенберг, примерно два раза в год, ездил по служебным делам на учебные станции, которых в СССР было три: авиационная в гор. Липецке, военно-химическая в гор. Вольске и танковых войск в гор. Казани; часто также бывал в Ленинграде по поводу приема грузов, получаемых из Германии для учебных станций. Помимо этого он неоднократно совершал экскурсионные поездки в Крым и на Кавказ. Насколько мне известно, никаких специальных заданий Герстенберг во время этих поездок не выполнял.
Вопрос: Расскажите о выполнении Герстенбергом разведывательных заданий?
Ответ: Об этой стороне деятельности Герстенберга, если она и имела место, мне ничего не известно. Я лично никаких разведывательных заданий не поручал Герстенбергу, как и остальным сотрудникам «Ц-МО».
Вопрос: При каких обстоятельствах Герстенберг был назначен на работу в «Ц-МО», а также отозван с этой работы?
Ответ: Летом 1927 г. германским Генеральным штабом был отозван из Москвы мой предшественник на посту начальника «Ц-МО» полковник фон Томсен, у которого я ранее работал заместителем. Томсен забрал также с собой из Москвы офицера по финансовым вопросам, ранее работавшего в «Ц-МО», а вместо него из Берлина был прислан Герстенберг, который до этого работал в Финансовом управлении рейхсвера. Почему именно Герстенберг был назначен на эту должность, я затрудняюсь сказать, т.к. его назначение было произведено без моего ведома, и до приезда в Москву я с ним знаком не был. Из Москвы Герстенберг был отозван весной 1932 года в связи с ликвидацией «Ц-МО».
Вопрос: Что вам известно о деятельности Герстенберга после того, как он уехал из СССР?
Ответ: О деятельности Герстенберга после его отъезда из СССР мне мало известно, т.к. я с ним ни разу не встречался. Слышал, что с приходом Гитлера к власти Герстенберг стал кадровым офицером германской армии, в то время как до этого он являлся офицером запаса рейхсвера. Служил в кавалерии, затем перешел в воздушные силы, используя при этом свои старые и близкие связи с Германом Герингом, с которым еще в период Первой мировой войны служил в одной авиаэскадрилье. Перед Второй мировой войной Герстенбрег был воздушным атташе в Варшаве, затем в Бухаресте.
Вопрос: Чем вы еще можете дополнить ваши показания о Герстенберге?
Ответ: Должен отметить, что Герстенберг большой интриган, лжец и самохвал, любит подчеркивать свое «я» и приписывать себе мнимые заслуги в делах, к которым не имел никакого отношения. Например: будучи в Москве, он строил всякого рода козни и интриги против меня, с целью сместить меня с должности начальника «Ц-МО» и занять мой пост. Для этого он использовал свои близкие связи с генералом Фромм, работавшим в то время в Генеральном штабе, в период Второй мировой войны командовавшим резервами германской армии. Другие данные о Герстенберге мне неизвестны.
Протокол с моих слов записан правильно и мне прочитан в переводе на немецкий язык.
НИДЕРМАЙЕР
Допросил: Пом[ощник] нач[альника] 2 отд[елени]я 4 Отдела 3 Гл[авного] упр[авления] МГБ СССР майор МАСЛЕННИКОВ
Перевела: Оперуполномоченный отд[елени]я 4 Отдела 3 Гл[авного] упр[авления] МГБ СССР лейтенант КУЩ
Копия данного протокола находится в деле на Герстенберга А.
Майор МАСЛЕННИКОВ
ЦА ФСБ России. Р-47474. Л. 86—89. Подлинник. Машинопись.
№77. СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА К. ФОН ОСТЕРРАЙХА
28 декабря 1945 г.
<б/м>[579]
Перевод с немецкого
Моя деятельность на посту начальника отдела по делам военнопленных при штабе Данцигского военного округа[580] началась с 1-го февраля 1941 года. До этого я был командиром 207-й пехотной дивизии[581], дислоцировавшейся во Франции.
Приблизительно в марте 1941 года я был вызван в Берлин, где в ставке Верховного главнокомандования состоялось секретное совещание. Руководил совещанием генерал-лейтенант Рейнеке, являвшийся начальником Управления по делам военнопленных при ставке. На этом совещании присутствовало свыше двадцати человек начальников отделов по делам военнопленных из различных округов, а также офицеры ставки. Фамилии этих офицеров я сейчас не помню.
Генерал Рейнике сообщил нам под большим секретом о том, что ориентировочно в начале лета 1941 года вторгнемся на территорию Советского Союза и, что в соответствии с этим Верховным командованием разработаны необходимые мероприятия, в том числе подготовка лагерей для русских военнопленных[582], которые будут поступать после открытия военных действий на Восточном фронте. Все присутствующие на этом совещании начальники отделов по делам военнопленных получили конкретные задания о подготовке определенного количества лагерей для приема и размещения этих русских военнопленных.
Я лично получил от генерала Рейнике задание подготовить на территории Данцигского военного округа лагерь на 50 тысяч русских военнопленных. В связи с ограниченным сроком генерал Рейнике приказал быстро провести все мероприятия по организации лагерей. При этом он указал, что если на местах не удается в срок создать лагери с крытыми бараками, то устраивать лагери для содержания русских военнопленных под открытым небом, огороженные только колючей проволокой. Далее Рейнеке дал нам инструкцию об обращении с русскими военнопленными, предусматривающую расстрел без всякого предупреждения тех военнопленных, которые пытаются совершить побег.
Спустя примерно 8—10 дней после возвращения с указанного совещания в Данциг, я получил совершенно секретный приказ ставки, подписанный генерал-лейтенантом Рейнеке, в котором говорилось, что мне в соответствии с указаниями, данными на совещании в Берлине, надлежит организовывать на территории Данцигского военного округа лагерь для военнопленных, присвоив ему номер 312-А.
В соответствии с этим приказом мною в гор. Торн, на военном учебном плацу был организован стационарный лагерь под открытым небом, огороженный колючей проволокой. Для сооружения этого лагеря я использовал английских военнопленных, содержавшихся в подчиненных мне Шталагах ХХ-Б. Одновременно, мною был подобран штат лагерной администрации.
Через некоторое время после получения упомянутого выше приказа, я получил из ставки Верховного командования предписание, в котором подтверждалось указание Рейнеке о расстреле русских военнопленных без всякого предупреждения при попытке к побегу. Кто подписал это распоряжение, я сейчас не помню.