"То есть, они расстались до того, как он узнал правду. Это меняет дело".
Правда, каким образом меняет, я не успела понять, потому что Олег Петрович вдруг взял меня за руку, и остатки здравых мыслей в моей голове начали играть в чехарду.
— Светлана Леонидовна… Света… Я не хочу, чтобы ты считала меня ненадёжным, переменчивым и непостоянным типом, но ситуация от этого не изменится.
— Какая ситуация? — стараясь скрыть панику, спросила я.
— Ты мне очень нравишься. Однако я ужасно боюсь, что из-за прошлого опыта нашего общения ты отвергнешь меня.
Он был абсолютно прав: несмотря на всё то, что я к нему чувствовала, меня очень сильно испугало его признание. Я не верила в то, что он смог так быстро забыть Татьяну Антоновну и по-настоящему увлечься мной. Однако всё его поведение говорило о том, что смог! Выходит, он такой непостоянный? Или сам не знает, чего хочет? Или притворяется настолько талантливо?
Правильно истолковав моё молчание, он заговорил горячо и торопливо, как тогда, в мае, в пионерской комнате.
— Света, пожалуйста, не давай сейчас никакого ответа, хорошо?
Я, немного подумав, кивнула. Наверно, я опять рискую, однако в сложившейся ситуации разобраться надо.
— Спасибо, Света!
— Мне пора, Олег Петрович.
— До какого часа ты завтра работаешь?
Я ответила на его вопрос, и он сообщил, что приедет и встретит меня.
…Олег ухаживал за мной почти целый год, терпеливо и настойчиво, но никогда меня не торопил. Он понимал то, что я очень хотела удостовериться в его чувствах и намерениях, перестраховывалась.
Окончательно я оттаяла в конце августа, когда вышла из отпуска и обнаружила, что в той школе, в которой я теперь работаю, появился новый учитель химии.
У Олега уроки всегда были в первую смену, и к двум часам его рабочий день обычно заканчивался. Я вела группу продлённого дня и заканчивала в пять. Олег всегда ждал меня: сидел в учительской, проверял тетради или составлял планы.
В один из промозглых октябрьских дней, когда мы под дождём бежали к машине, я вдруг остановилась. Олег тоже остановился, удивлённо глядя на меня, и тогда я решилась: поцеловала его первая.
Через несколько дней, в субботу, Олег приехал к нам домой, и попросил у мамы и папы моей руки. А потом мы все вместе поехали к его родителям.
Мы с Олегом поженились в декабре тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. И ни разу за прошедшие годы я не пожалела о том, что смогла переступить через собственную гордыню и страхи. Мы оба по-прежнему работаем всё в той же школе, теперь это лицей. И Олег уже шестнадцать лет, как стал директором.
— А почему Олег Петрович так расстроился сегодня, прочитав ваш дневник? — спросила дотошная и любопытная Дина.
— Олег не знал о том, что я уже тогда была в него настолько серьёзно влюблена и так мучилась. То есть, он, безусловно чувствовал, что нравится мне, но не знал, насколько. Ещё раз спасибо вам, Дина…
— Здравствуйте! — рядом раздался довольно низкий мужской голос, и Дина со Светланой Леонидовной, не сговариваясь, вскочили.
Рядом с их столиком стоял мужчина, как две капли воды похожий на Олега Петровича, только намного моложе, и не в плаще и костюме, а в джинсах и в тёмно-серой ветровке.
— Никита! — воскликнула Светлана Леонидовна. — Испугал нас. Ты откуда здесь?
Глава шестая
— Отец позвонил мне, сказал, что вас нужно встретить и привезти домой. Ему-то самому некогда, у него приёмка на носу, вот и попросил меня.
— Дина, познакомьтесь, это Никита, наш с Олегом младший сын. Никита, это Дина, очень хороший и неравнодушный человек.
Никита усмехнулся, недоверчиво глядя на Дину, однако протянутую руку пожал. И его рукопожатие вдруг понравилось Дине.
Светлана Леонидовна и Дина сели обратно, а Никита, сняв ветровку и небрежно бросив её на спинку стула, тоже устроился за столом. Под курткой у него оказалась тёмно-синяя футболка. В меру широкие плечи, крепкая шея и крепкие руки. Кожа не очень смуглая, но и не белая.
Рядом тут же оказался официант, и Никита заказал салат и чай.
— Мы бы с Диной и пешком прогулялись до дома, я хотела гостье показать наш город. Но хорошо, что ты приехал. Может, повозишь нас немного по городу?
— Безусловно, повожу, — кивнул Никита.
Дина пыталась понять, что её беспокоит в поведении Никиты, и вскоре уловила это ощущение: молодой человек хочет выглядеть более резким и холодным, чем есть на самом деле, и от этого его поведение кажется слегка демонстративным, как у подростка.
И судя по всему, он не в восторге от того, что его мама встречается вот так запросто с какой-то незнакомой девицей, да ещё собирается показывать ей город.
— Никита работает на кафедре электронного машиностроения в техническом университете, — сказала Светлана Леонидовна, и в её голосе прозвучали нотки гордости за сына. — А наш старший сын, Дмитрий, пошёл по стопам отца, только работает не в школе, а инженером на химическом производстве. Дима похож на меня, и его дочери тоже, — обе рыженькие, хотя жена Димы, Алина, — брюнетка. А Никита — вылитый отец.
Никита молча ел салат и, казалось, даже не слышал того, что говорят о нём. Дина, впервые за сегодняшний день, начала вдруг чувствовать себя не в своей тарелке от его молчаливого и несколько враждебного нейтралитета. Или она нагнетает?
— Ты ведь пока в отпуске, Никита?
— Угу, — кивнул он, отодвинул пустую тарелку и взял в руки чашку с чаем. — Ещё неделю, даже чуть больше.
— А давайте завтра в монастырь съездим? Мы же давно собирались, а тут и повод появился: покажем Дине одну из наших главных достопримечательностей. Вы ведь не против, Дина?
— Нет, конечно, Светлана Леонидовна! Я только за. Спасибо вам.
— Давайте съездим, — пожал плечами Никита.
По правде говоря, Дина с удовольствием бы съездила в монастырь в компании Светланы Леонидовны и Олега Петровича, а Никита Олегович совсем не понравился ей. Очень уж высокомерный тип.
— Не обращайте внимания на то, что Никита немного резковат, Диночка, — быстро заговорила Светлана Леонидовна, когда Никита вышел из зала кафе, чтобы поговорить по телефону. — Он всегда такой, особенно, в последнее время. К вам это не имеет никакого отношения. Он год назад расстался с девушкой, с которой встречался ещё со времён учёбы в университете. А сейчас ему двадцать шесть лет. Никита очень тяжело пережил разрыв, и с тех пор ни с кем не встречается. Старшему, Диме, тридцать два года, и он уже почти десять лет, как женат. А Никита всё один.
Светлана Леонидовна была очень симпатична Дине, потому та не стала выражать своё мнение, заключающееся в том, что нет в мире причин, которыми можно оправдать грубость и бескультурье.
В этот день они долго ездили по городу, а когда приехали домой к Ивановым, Олег Петрович был уже дома.
Вечер прошёл прекрасно, несмотря на немного давящее присутствие Никиты Олеговича. Оставаться с ночёвкой Дина категорически отказалась, ей было очень неудобно.
В хостел Дину повёз, естественно, Никита.
— А теперь рассказывайте, с какой целью вы втёрлись в доверие к моим родителям? Сказки свои оставьте для них, я всё равно не поверю ни единому слову.
Значит, родители ни о чём ему не рассказали? Он не в курсе?
— Это не мой секрет, Никита Олегович, потому прошу понять меня правильно… Я ни о чём вам не расскажу. Если Светлана Леонидовна и Олег Петрович захотят рассказать, они сделают это сами.
— То есть как это — не расскажете? — Никита Олегович, видимо, настолько опешил от её твёрдости (или от наглости?), что ощутимо сбавил обороты.
"Ну а что ты думал? Сдвинешь свои тёмные брови, изобразишь суровый взгляд, добавишь в голос металла, — и дело в шляпе, все сразу испугались? Мечтать не вредно!"
— Очень просто, Никита Олегович! — едко ответила Дина. — Сейчас возьмусь за ручку, открою дверь, выйду из машины и пойду в хостел. Я устала, знаете ли, хочу отдохнуть перед завтрашней поездкой. Даже перед двумя: у меня билет на автобус уже куплен, и в двадцать два ноль-ноль по местному времени я покину этот гостеприимный город.
Никита Олегович бросил на Дину насмешливый взгляд, нажал на какую-то кнопку, и дверные замки глухо и подозрительно щёлкнули.
"Ну ничего себе! Двери заблокировал!"
— Очень интересно, Никита Олегович, — Дина всем корпусом повернулась к нему, пристально глядя в его напряжённое лицо. — Как далеко вы готовы зайти в своей подозрительности и в охоте на ведьм?
— А вы — в своём ослином упрямстве и в своей самонадеянности, — живо отозвался Никита Олегович.
— Сами вы осёл, — Дина решила больше не миндальничать и достала из сумочки телефон. — Я звоню в полицию. Придётся вам ответить за то, что пытаетесь удерживать меня силой.
— Валяйте, звоните, — кивнул он. — Очень кстати. Для вас встреча с полицией — это как раз то, что доктор прописал.
Кажется, он решил, что Дина блефует. Спокойно сидел и с интересом наблюдал за ней. Однако, услышав, как из динамика зазвучал автоматический голос, понял, что Дина и в самом деле звонит на единый номер.
— Да подождите вы! — раздражённо сказал Никита и, изловчившись, сбросил звонок. — Прошу, давайте поговорим спокойно. Что вы сразу так — с места в карьер?!
— Я? — искренне удивилась Дина. — Мне казалось, это вы пытаетесь обвинить меня в мошенничестве или каком-то ещё недобром умысле. Ну ладно я — вы меня сегодня увидели впервые. Но ваши родители? Вы им тоже не доверяете? Или напрочь отказываете им в способности мыслить критически?
Телефон Дины вдруг ожил: перезвонили из единой диспетчерской службы. Пришлось соврать, что ребёнок случайно сделал вызов.
— Приходится из-за вас, Никита Олегович, отвлекать от работы занятых людей, да ещё лгать им потом!
— А вам трудно сказать мне правду?
— Видимо, мы тут будем до утра сидеть и препираться! — Дина обречённо подняла глаза к небу.
Точнее, к потолку. Или как это в машине называется?