– С какой стороны? – не поняла Марина.
– Со стороны Гальперина. Ведь не так просто найти человека, который готов умереть, чтобы его близким достались деньги. Для этого должны быть очень веские основания. Как преступник вышел на Гальперина? Возможно, он был с ним знаком. Лично или через кого-то.
– Все это очень сложно для меня. – Марина помотала головой.
– Ничего сложного. Это мог быть, например, врач, у которого лечился Гальперин. Или медсестра.
– Но зачем им разлучать нас с Сергеем?
– Им незачем. Они могли свести с Гальпериным того, кому это было нужно.
– Так мы будем долго искать.
– Не так долго, как кажется. Я завтра же съезжу в диспансер, где наблюдался Гальперин. Поговорю с персоналом, расспрошу, может, кто-то что-то видел.
– Хорошо.
– Мне пора идти. – Ковалев встал.
– Да, конечно. Спасибо, что приехали. Вообще спасибо… за все.
Марина тоже встала, и теперь они стояли почти вплотную друг к другу.
– Ерунда, – нарочито небрежно произнес Ковалев. – Перефразируя Гоголя, я вас посадил, я вас и освобожу. Даю слово.
– Я верю вам, Володя.
– До свидания, Марина.
32
После визита Ковалева Марине стало легче. Она не хотела признаться себе в том, что он ее трогает. Старается, ездит, утешает ее, держится эдаким суровым мачо, а ведь он серьезно болен.
Она постепенно вернулась к обычной жизни, стала нормально работать, возобновила чтение, несколько раз сходила в клуб. Теперь она ждала приезда Ковалева со дня на день. Ей даже не столь важно было, смог ли он что-то еще разузнать об организаторе преступления, как просто повидать его и поговорить с ним. Поэтому она была несказанно рада, когда ее вызвали в кабинет к Городкову и дали в руки телефон, на другом конце которого висел Ковалев.
– Марина, здравствуйте! Как вы там?
– Я нормально. Как у вас дела? Были в диспансере?
– Еще нет. Я прошу прощения. Работы после отпуска навалилось выше крыши. Пришлось разгребать. Этот диспансер у черта на рогах, мне ехать до него больше часа по пробкам. Но я обязательно съезжу, завтра или послезавтра.
– А где находится диспансер? У меня свекровь в каком-то уборщицей работает. Может, ее расспросить? Я дам телефон.
В трубке возникла пауза.
– Свекровь? – наконец переспросил Ковалев.
– Да. Ее зовут Нонна Терентьевна.
– И в каком диспансере она работает?
– На Новосибирской.
– Да ну? – Ковалев снова замолчал.
Молчал он долго, и Марина потеряла терпение.
– Володя! Ну чего вы там, уснули? Меня сейчас выгонят отсюда.
– Не выгонят. Василий Кириллович дал мне полчаса.
– Все равно. Скажите что-нибудь. Вы будете разговаривать с Нонной?
– Я вот что вам скажу, Марина. По ходу, ваша свекровь и есть тот самый организатор преступления.
Марина чуть не выронила трубку.
– Вы в уме? Может, у вас там снова давление шарахнуло? Нонне под семьдесят, она живет на одну пенсию, мы с Сергеем ей периодически подкидывали денег. И она… она меня обожает. У нас никогда не было никаких конфликтов.
– И все-таки, – упрямо произнес Ковалев. – Это именно тот диспансер, на Новосибирской. Гальперин там наблюдался не один год. Такие совпадения, Марина, всегда вызывают подозрения. Это свежая версия, ею надо заняться и как можно быстрее.
– Но зачем Нонне было разлучать нас с Сергеем? Она с самого начала одобряла наш брак, подарила нам квартиру Сережиной бабушки, постоянно ездила в гости. Я не представляю, чтобы она могла все это замыслить и провернуть. Это просто бред сумасшедшего.
– Пускай бред. Все равно надо проверить. Вы виделись со свекровью в тот день, когда произошла авария?
– Да. Она нагрянула без звонка с самого утра. Сказала, что соскучилась. Навязалась помочь мне на кухне. Я из-за нее стала опаздывать к врачу.
– Да-да, помню, вы спешили к врачу. К какому?
Марина замялась:
– К женскому.
– Что, были проблемы?
– Нет, я просто собиралась родить ребенка от Сергея.
– А зачем врач?
– Я хотела, чтобы он проверил мое здоровье. Чтобы дал разрешение на беременность.
– Первый раз слышу, что на то, чтобы забеременеть, нужно разрешение, – хмыкнул Ковалев.
– Вы еще много чего не слышали, – рассердилась Марина.
Ее начинал злить этот бесполезный разговор. Сначала Ковалев наехал на Нонну, теперь сует свой нос в ту область, где он полный профан.
– Давайте прощаться, – сухо сказала она.
– Я не понимаю, на что вы обиделись? Я ведь не сказал ничего такого.
– Я вовсе не обиделась. Просто… мне тяжело об этом вспоминать. Вам не понять.
– Хорошо. Не будем вспоминать. Скажите мне только фамилию врача и место, где он работает.
– Это еще зачем? – удивилась Марина.
– Надо. Пожалуйста.
– Ерунда какая-то, – недовольно пробормотала Марина. – Ну хорошо. Барбер Вадим Артурович. Клиника «Аист» на Левобережной.
– Благодарю. Я скоро приеду, Марина. Бабушка для вас варенье передала. Вишневое и клубничное.
– Ваша бабушка знает о моем существовании?!
– Знает, – довольно подтвердил Ковалев.
– И где я нахожусь, тоже знает?
– Ну разумеется. Поэтому и передала варенье.
– Володя, вы удивительный человек. Как в вас все это сочетается? Варенье и… и все остальное…
– Как-то сочетается. Все, Марин, время вышло. Василий Кириллович будет ругаться. До встречи.
– До встречи.
33
…Клиника «Аист» располагалась в новом и современном двухэтажном здании из стекла и бетона. Небольшой, но очень зеленый и ухоженный двор украшала каменная статуя аиста, несущего в корзинке двух пухлощеких младенцев. Из клюва аиста била тощая струйка фонтана.
Я зашел в стеклянные двери и оказался в светлом, стильно отделанном холле. Окрашенные в бежевый цвет стены украшали постеры в стиле модерн, повсюду стояли удобные кожаные диванчики. В одном углу располагался кулер с водой, в другом кофейный автомат. Сбоку находилась полукруглая стойка-ресепшен, за которой стояла улыбчивая девушка.
– Здравствуйте. Что вы хотели?
– Скажите, Вадим Артурович сегодня на работе? Я бы хотел с ним поговорить.
Девушка лучезарно улыбнулась:
– К Вадиму Артуровичу нужно записываться заранее. И потом… – Она деликатно понизила голос. – Это женский доктор. Вы хотите записать свою жену?
– Нет, я просто должен его увидеть. Ненадолго, минут на двадцать.
– Это невозможно, – заволновалась девица. – У Вадима Артуровича прием, у него пациентка! Она будет там до трех часов.
– А потом?
– Потом другая. До половины четвертого.
– Хорошо, – терпеливо проговорил я. – Ну а потом?
– Потом Вадим Артурович уезжает на конференцию.
Елки-моталки! Я вздохнул и полез за пазуху за удостоверением. Предъявил его девушке. Та посмотрела на меня со страхом.
– Ну я не знаю. Я сейчас ему позвоню. Может быть, он как-то… – Она сняла трубку селектора. – Алло! Вадим Артурович, бога ради, извините, тут к вам посетитель. Да, я знаю, что заняты… знаю… – Ее лицо покрылось красными пятнами.
В трубке что-то громко трещало и клокотало. Девушка кинула на меня беспомощный взгляд. Я взял у нее селектор:
– Добрый день, Вадим Артурович. Это лейтенант Ковалев из Следственного комитета.
Динамик рявкнул и захлебнулся. Воцарилось молчание. Потом приятный баритон произнес:
– Добрый день. Что вам угодно?
– Мне нужно поговорить с вами. Это не займет много времени. Можно, я поднимусь?
– Конечно, поднимайтесь. Кабинет номер 203. Я сейчас освобожусь.
Я вернул трубку девушке, улыбнулся ей и пошел к лестнице. У дверей двести третьего кабинета меня ждал крошечный сухой старичок в голубом халате и шапочке.
– Вадим Артурович?
– Да, я. Простите, у меня там пациентка. – Он кивнул на дверь за его спиной. – Пройдемте в соседний кабинет.
Мы зашли в просторное и светлое помещение. За шторкой была оборудована смотровая, часть кабинета занимали письменный стол, тумба с оргтехникой и два больших роскошных кресла. Между ними примостился симпатичный сервировочный столик, на котором стояла кофемашина.
– Присаживайтесь, – пригласил меня Вадим Артурович.
Я уселся в одно из кресел и буквально утонул в нем. Шея моя удобно устроилась в подголовнике, руки улеглись на подлокотниках. Вот такое бы кресло ко мне в кабинет – а то сидишь по восемь часов на обычном деревянном стуле с варварски жесткой спинкой.
– Кофе? – предложил Вадим Артурович.
– Нет, спасибо.
– А я так выпью. – Он нажал на кнопку кофемашины. Она поворчала и наполнила чашку ароматным эспрессо. – Я слушаю вас. – Вадим Артурович уселся в соседнее кресло и с удовольствием сделал глоток из чашки.
– Я пришел поговорить с вами по поводу вашей пациентки, Марины Красниковой. Вы ее помните?
Лицо доктора напряглось, на лбу возникли три ровные, как по линейке, морщинки.
– Красникова. Красникова… Да! – Он посмотрел на меня пристально и внимательно. – Да, я помню ее. Она была у меня на приеме два или три раза. Сдала анализы. Записалась на следующий прием. И… и не приехала. Что-то там у нее стряслось, авария, что ли…
– Она сбила человека. К сожалению, насмерть.
– Какой кошмар. – Вадим Артурович еще отхлебнул из чашки. – Знаете, это весьма печально. И еще печальней, что она не доехала до меня.
Я почувствовал, как внутри что-то екнуло.
– Почему печально?
– Видите ли, это конфиденциальная информация. Я не могу вам ее открыть. Вы ведь слышали о врачебной тайне.
– Послушайте, я слышал о врачебной тайне. Но в данном случае я пытаюсь помочь Красниковой. Она сидит в тюрьме. Ее осудили по статье «Причинение смерти по неосторожности».
– При чем здесь ее диагноз?
– У следствия есть версия, что ДТП было подстроено специально, чтобы подставить Красникову. Иными словами, кто-то пытался избавиться от нее, лишив свободы. Мы ищем мотивы для совершения преступления. Поэтому мне нужно знать, какой конкретно диагноз вы поставили Красниковой. Чем она страдал