– Мой младший говорит, что это гоблины, – попытался хохотнуть тот, что был за главного.
Хотел я поинтересоваться и про эльфов, для комплекта, но не стал.
– А в Хосту ездили?
– Староста туда катался, с братом, на своем «Дастере».
– Туннели целы?
Вопрос на все сто. Хостинские туннели могут быть неработоспособны либо забиты брошенной техникой, и тогда нам, если сразу не найдем круговой объезд, придется уходить правее, выезжать на новую дублирующую трассу.
А крюки не по плану, мне надо контролировать прибрежную полосу.
– Туннели чистые, но наши туда не сунулись.
– Что так? Темно?
Мужики помялись, потом тот, что помладше – старшему такая муть как бы не в уровень, – нехотя признал:
– Так страшно… Примерещилось им. Чертики какие-то с рогами.
– Так похмеляться надо.
Еще одна отметочка. Но лишнего интереса я им пока не показал. А может, зря? Может, он и не лишний вовсе?
– Знаете, у нас ребята тоже нечто подобное видели, – признался я. – Чертики это или нет, пока непонятно, цепляли краем глаза, никто толком не рассмотрел.
Они даже обрадовались.
– Так и я говорю – да хоть ты упохмелись! Рассмотрите! Василий, расскажи-ка ему, что ты лично видел, да подробней, раз человек не смеется.
– Насчет чертей, конечно, это я так, для хохмы… Мы поначалу тоже лишь движение замечали. А вот последние три дня уже серьезней, без балды. Короче, я одного видел четко.
– Прямо-таки четко? – прищурился я.
– Не, подождите, я же не сказал! Ну, не в том смысле, что вот прямо по деталям. Типа видел, потому что он сидел неподвижно…
– Один?
– Да не перебивай ты! – возмутился старший. – Че давишь?! Он и так потом сутки в себя приходил.
– Я и говорю! Мы с пацанами на склады фирмачей ходили, ну, вскрыли их, короче, когда все это началось. Набрали там разное, посидели, пивка попили. Ребята сидеть остались, пиваса много, а я домой пошел, мать болеет, надо было побыстрей. И вот, когда возвращался, проходил мимо сарая. Там Вазген – был у нас такой – угнанные тачки с корешами разбирал. Потом их менты хлопнули, месяца три назад, сарай фактически бесхозный. Иду я, значит, и вдруг вижу – на крыше кто-то сидит…
– Ночью дело было? – не выдержал я.
– А? Не, не ночью. Так, вечерело. Но стемнело уже хорошо. Да там заросли вокруг, склон лесистый, высокий, и днем-то плохо видно, если тучи… Короче. Смотрю и думаю: обезьяна откуда-то сбежала, хрена себе! Ну, из тех, что фотографы по пляжам таскают на развод отдыхающих. Вот только крупная какая-то, фиг ее просто так потаскаешь – люди бояться будут. Но не испугался, че обезьян бояться-то… Фонарь достал, посветил. А она как прыгнет!
– На тебя, что ли? – я поежился, представив картину.
– Если бы на меня, не стоял бы тут сейчас, помер бы со страху, – признался Василий.
Сейчас ему уже было несложно рассказывать, чувствуется, парень не раз заводил эту шарманку, соседи и знакомые его выпотрошили по полной программе.
– В сторону сиганул, там ангар низкий, вот на него и ушел… Выматерился на меня тоненько так, и ушел. Ну, а дальше я уже не видел, домой ломанул, даже упал пару раз. Такие дела.
– Так и спасибочки, Вася, расскажу своим, пусть пасут, – поблагодарил я. – А что еще рассмотрел? Как обезьяна, точно?
– Не-а. С первого взгляда попутал. Как человек, только уродливый такой, худой и скрюченный. И весь черный, это правда. Прыгает очень хорошо. Быстро и далеко.
– А рога-то были?
– Говорю же, для красоты добавил, – смутился он.
– Красиво, – признал я к его радости.
Глаза блеклые, губы сухие… Пивко, говоришь? Не сомневаюсь. Только вот не пыхнул ли ты там с друганами? Тем не менее, это данные, и мы их сложим в копилочку.
Говорили еще долго, постепенно отходя в сторону более реального, обоюдно узнавая расклады, последствия и скупые ныне новости.
По всей Кудепсте в живых осталось всего четырнадцать человек, основную массу свалило генкой, жители частью эвакуировались, и что там с ними стало дальше, оставшиеся не знают. МЧС здесь не появлялось вообще, армейцы практически тоже, в последнее время лишь один раз на Адлер прошла пара машин. В этом тихом месте поселковые обошлись без бандитов, а дальше жители никуда не суются, особенно к Кургородку, нарвались пару раз на одичавших собачек за «Бургасом».
Я коротко рассказал им про Адлер, его нынешнее состояние, показал наши резоны, предложил уходить на Поляну, если прижмет. Они обещали передать старосте, подумать коллективно, на обратном пути дадут ответ. Чтоб я лопнул, если не знаю, каким он будет! Эти люди уже отстоялись, обвыклись. Не бросят, и правильно, в моем понимании, сделают – будущее за такими маленькими автономными анклавами, сумевшими прицепиться на территории к остаткам цивилизации.
Попрощавшись с новыми знакомыми, мы отъехали чуть дальше по эстакаде, и я решил связаться с нашими. Или с вояками, с кем получится, короче. Неизвестно, как там дальше будет со связью, не перекроют ли горки радиовидимость? Получилось связаться и с теми, и с другими. Доложился Мокшанцеву, потом рассказал новости Ною. Распорядился срочно сообщить матушке молодого матроса, что с сынулей все ништяк, покоряет.
Чуть дальше по дороге, уже напротив ажурного железнодорожного моста через реку, в море виднелся силуэт родного баркаса. Вид спокойно барражирующего по акватории «Тунгуса» несколько поднял упавшее было настроение. В устье реки тихо, река на выходе в море широкая, «Тунгус» вполне может зайти. Да вон, смотри – по левому берегу речки стоят какие-то суда. На ремонте, скорей всего.
Вот пусть и заходят наши тунгусские мореманы, пообщаемся, обменяемся мнениями и данными разведки.
– Линна, вызови, будь добра, нашего Крузенштерна, пусть нежно вкатывает в Кудепсту, к правой стороне реки. Скажи, сейчас съезд найдем, спустимся к ним. И попроси их там на камбузе чай поставить.
«Пш-шш…»
Нормально продвигаемся, бодренько. Разведываем, разгребаем ситуацию.
А она, если честно, гораздо хуже, чем я мог себе представить перед стартом.
В этот раз съезд мы нашли быстро, быстро же ушли от чужих глаз вниз, под бетонку эстакады. Здесь, в тенистой прохладе, было как всегда у нас: даже после ударной стройки красота появилась лишь поверху, в подвалах же – одно и то же: строительный мусор, самостройные гаражи из контейнеров, обрезки труб и арматуры, брошенная тара…
Когда Линна вывела джип к набережной, «Тунгус» уже пришвартовался к причалу напротив облезлого адмиралтейского катера, уныло стоящего на том берегу.
Мужики нас ждали, тревожно поглядывая с бортов по сторонам, у юного матроса в руках подрагивал ДП. Место здесь не самое лучшее, с точки зрения безопасности: сверху над речкой тяжело нависает эстакада, рядом – железнодорожный мост, по правому берегу заросли, на левом лепятся в ряд мелкие строения, эллинги, ангары и ангарчики. Есть где спрятаться. Но и нашу стрелку обнаружить непросто, для этого нужно заявиться прямо сюда.
Линна остановилась рядом с баркасом, встала на ручник, не заглушив двигатель – пусть остынет спокойно на малых оборотах, заслужил, трудяга.
– Данила, давай на фишку с пулеметом, потом я тебя сменю.
Как же, оказывается, хорошо оказаться в родной компании!
Вся группа собралась на набережной, мы сели на скамеечку, на которой совсем недавно местные морские люди впаривали устно горячего или же просто грели уши после выходов коллег на воды. Линна сходила за чаем. Мужикам тоже было, что рассказать интересного, хотя в плотности событий мы их явно переигрывали.
– Докладываю! Значит, так, ребя, по Адлеру тихо, – для начала сообщил Василий Семенович, имея в виду непосредственно центр города. – Судов в море не заметил. Людей на берегу тоже. Ни на маяке, ни дальше по набережной ничего и никого, шевеленки не видно. С моря в «Южном Взморье» движений тоже нет, а ведь там точно живут и процветают… Но у самого моря не ходют.
– Дядь Вась! – тут же возмутился Данила, ерзая наверху от желания тоже вступить в разговор.
Фишка у нас, как сами видите, весьма относительная. Ничего, пока все нормально.
– Не колготись, матрос, капитан усе помнит! – громко успокоил подопечного шкипер. – Один хулиганский человек на пляже был, возился с небольшим катером.
– А я сразу предложил Семенычу с пулемета гада приложить! – вновь проявился Манченко, сдав ситуацию с потрохами.
Нет, так дело не пойдет.
– Даня, ты там часовой сам из себя или глотник заволжский? – поинтересовался я, но не слишком строго, жмет пацана побазарить за живое. – На территорию смотри! Пропустишь подходящие полки…
Малец что-то пробурчал, но послушно отвернулся, поправив на рубке «дегтяря», взял бинокль, показал службу.
– Знаешь же, у молодых дурней всегда пулемет вперед мысли. Пулемет ему… Да, не дал я! А смысл? Разозлить их выше порога? Этих бесхозных катеров да скутеров по берегу хоть задницей ешь, на раз себе найдут, если ихний продырявим! А патроны на судне счетны, у меня учет строгий.
– Правильно сделал, кэп. А вот в «Орхидею» сообщить надо, пусть пацаны Марика и в сторону устья поглядывают, – поддержал я старика. – Как противник себя повел?
– Да никак не вел. Сначала дернулся, волосан позорный, потом разглядел пулемет на баке и почти успокоился.
– Хм. А почему дернулся?
– Боятся они кого-то, – без особой уверенности отозвался старик. – Кто покрупней да позлей, чем мы.
Тут всем стало понятно, что имеются более интересные новости.
– Выкладывай. – Я поставил кружку прямо на травку и полез за сигаретами.
Можно расслабиться. Часовой наверху был спокоен, вокруг – уже привычная тишина. Привычка к ней, правда, не превратила ее в нормаль, в какой-то момент даже показалось, что я слышу вдали шум подходящего грузового поезда: еще немного, и мощный сине-белый электровоз вынесет длиннющий состав на грохочущие рельсы моста через Кудепсту, наполнит дельту горной реки живительным гулом и стуком.