Внезапно Чико резко выпрыгнула из-за спины культового персонажа, и через жалкий пяток секунд хулиганы уже валялись на несколько пыльном асфальте переулка.
— Ничего себе! — Ожидаемо отреагировал Кейташи.
— Мы все — очень сильные! — Похвастался я.
— С таким-то дедом ничего удивительного! — Фыркнул он.
Тем временем Чико неразборчиво (далековато мы), но с отчетливо слышимыми педагогическими нотками отчитала хулиганов, с улыбкой успокоила донельзя смущенного Хиро-куна, и они пошли дальше.
— В принципе, можно сваливать, — Подвел я итог слежке: — Хиро-кун — в очень надежных руках.
— Разве не должно быть наоборот? — Гоготнул Белая Молния.
— У нас же равноправие! — Немного исправил я этого шовиниста.
Немного подумав, решили скоротать остаток прогулки в игровухе и раменной. Когда покидали вторую, у меня зазвонил мобильник.
— Да?
— Аники, это я! — Услышал я полный решимости голос Хиро-куна: — Можешь пристроить меня на бокс?
Когда я вернулся домой, по телеку как раз крутили новости. Часть выпуска была посвящена рассуждениям на тему: «Вот у немцев труба есть, и вся Европа процветает. Где наша труба?». Нормально, «кейс» качается, ждем пока жернова божьей мельницы провернутся как надо. Еще часть выпуска — само собой, про Китай, где ублюдка-Канеки казнили буквально пару часов назад. Наш премьер таким поворотом выражал недовольство, но китайцам было плевать — «Если КНР может разобраться со смертником сама, она это сделает!».
Третья часть выпуска почти заставила меня завизжать от восторга — Крым встал! Натурально, прямо в разгар сезона встал! Массовые забастовки окутали всех — от таксистов до техничек из многочисленных домов отдыха. Позакрывался общепит, прибывших на отдых детей спешно пришлось отправить домой. Показали ряд людей, каждый из которых выразил надежду, что в Москве важные люди «приклеят» Крым к РСФСР. Ждем с нетерпением!
Внезапно раздался звонок в дверь — где родные я даже не представляю, дома я сейчас совсем один. Открыв, узрел бледного, вспотевшего Николая Степановича.
— Вы досюда от посольства бежали? — Дружелюбно подколол я его.
— Нужно поговорить! — Нервно ответил он.
— Поговорить я люблю! — Радостно согласился я, вдел ноги в тапки и вывел посольского во двор. Направляясь к теплице, тихонько поведал: — Я, разумеется, наверняка не знаю, но наш дом могут «слушать».
МИДовец сбледнул еще сильнее.
— Теплица мне тоже не нравится, — Решил я усилить безопасность: — Пошли вон туда, типа на бонсай полюбуемся!
Посольский игранул желваками, но покорно пошел за мной. Тут прослушку ставить, по идее, некуда и незачем.
— Так о чем вы хотели поговорить, Николай Степанович? — Спросил я, с глубоким эстетическим удовлетворением любуясь бонсаем.
— Анзор работает на вас? — Не тушуясь спросил он.
— Нету никаких «нас», Николай Степанович, — Ответил я: — Я же вам жаловался, что опереться не на кого. А Анзор просто хочет, чтобы его кооператив процветал на жирных туристических потоках. А как ряд национальных границ на этих самых потоках скажется?
— Почему я не следил за тобой все время?! — Схватился за голову посольский.
— Очень хорошо, что не следили. Теперь Крым вернется туда, где ему и место — в состав РСФСР, и не придется париться насчет находящейся на территории чужой страны Черноморского флота.
— Это Украина-то чужая страна? — Охренел МИДовец.
— Исторический процесс — дело не быстрое. Вот были у вас такие «бандеровцы», их сколько Хрущев реабилитировал? Они вернулись домой, вырастили детей и параллельно просвещали других на тему «хватит кормить Москву», «Москали съели наше сало» и вообще — Бандера герой, потому что воевал против коммуняк!
— Что-о-о?..
— Нихера ты, Коля, не понимаешь, — Расстроился и перешел на «ты» я: — Прецедент создан, часть республик отвалилась. СССР в нынешнем виде доживает последние дни. Украина тоже из состава выйдет. И даже Беларусь выйдет, но неохотно и в самом конце — вот там настоящие ваши «братья» живут! А из Украины и стран-«союзничков» я бы прямо сейчас на вашем месте начал вывозить оружие, заводы и прочую материальную часть вместе с ценными специалистами!
— Я не понимаю! — Жалобно простонал посольский.
— Добра я вам хочу, понимаешь? — Потряс я его за плечо: — Вы же инертные и сами навстречу пропасти радостно бежите, как лемминги. Ситуация абсолютно революционная: низы по-старому жить не хотят, а верхи — по-новому — не могут, хоть и пытаются. А дальше — как положено, грабительская приватизация народной собственности, чудовищная нищета для познавших невидимую руку рынка пролетариев и интеллигентов, а дальше — долгое, сочное целование в десны с Западом, которое нихера ничем хорошим не кончится — своими вы там никогда не станете, так и оставшись «жупелом» для «цивилизованного мира». Ваши переродившиеся буржуи свалившееся на них изобилие терять не захотят, поэтому то, что у вас сейчас — жалкие слезы по сравнению с будущими многолетними визгами из каждого утюга о «кровавом совке» и о том, как о*уенно было хрустеть французской булкой во времена Империи! Вот туда, к формату 1915-16 годов все и пойдет — сверхбогатая элита будет метафорически ссать людям в глаза, а те будут вестись и всему верить — у вас же заповедник там натуральный, где телеку и книгам принято верить! Нет таблетки от когнитивных манипуляций!
Покосившись на землистого цвета лицо МИДовца, продолжил:
— Классовая борьба, мать ее! «По мере строительства социализма усиливается классовая борьба» — говорил ваш Сталин, а в его интеллекте сомневаться не приходится! Мировой империализм, благодаря вашим энергоресурсам, выстроил на границах витрину, которая вас сейчас и хоронит!
— Что ты от меня хочешь?! — Заорал Николай Степанович.
— Ничего, — Честно покачал я головой: — Че ты сделаешь, Коля? Такое количество системных проблем не забороть. Кроме того — если пытаться закапсулировать все как есть, недалеко до гражданской войны. Не знаю я! — Раздраженно потер лицо: — Поэтому и не говорю на людях про политику — не хочу русской крови на своих руках! Никакой не хочу, но пару ваших функционеров удавил бы с радостью!
— Кого? — Жадно спросил Николай Степанович.
— Вот сейчас я тебе списочек напишу, и через недельку эти люди растворятся? — Не поверил я.
— Нет конечно! Но я мог бы кое с кем поговорить…
— Не пытайся даже, — Отмахнулся я: — Наша задача — трубу в Японию выбить. Времена плохие будут и у вас, и у нас, а так к взаимной выгоде будем торговать всяким. Люблю я русский народ, Николай Степанович. Веришь?
— Почему-то верю, Иоши-кун! — Вздохнул он и двинулся к калитке: — Пора мне, работы много. Береги себя!
— До встречи! — Помахал я ему в ответ и вернулся в дом со смесью облегчения и недовольства собой — хорошо облегчить душу, но сколько же я наговорил лишнего!
Глава 2
— Да зачем пожилых людей беспокоить? — Безнадежно протянул я, сидя за столом в столовой, во время семейного совета из меня, мамы, папы, Чико и Хэруки.
Естественно, родители собираются снова отправить с нами деда Наоки и бабушку Аяку.
— Вы еще слишком молоды, чтобы летать в другую страну в одиночестве! — Безапелляционно ответил отец.
— Стэн может прилететь за нами сюда, — Предложил я услуги своего ирландского еврея.
— Предлагаешь нам оформить на него опеку? — Поднял бровь батя.
— На дедушку же не оформляли, — Развел я руками, сам понимая слабость аргумента.
— Иоши, это очень забавно, но у тебя ничего не выйдет! — Хихикнула весь вечер веселящаяся лучшая девочка.
У меня тоже прекрасное настроение — хорошо, что ни в какие Гаты ей не нужно, и оставшийся кусочек лета мы проведем вместе!
— Просто убиваем время, — Попытался я сохранить лицо.
— Не переживай, у них найдется множество гораздо более интересных дел, чем следить за вами, — Подсластил пилюлю отец.
— Хочешь социальную рекламу про мотоциклы? О важности аккуратного вождения.
— Хочу! — Оживился батя: — Но дедушка и бабушка все равно отправляются с вами!
— Да понятное дело, — Отмахнулся я: — Значит, так… [ https://youtu.be/nYcdYyZnZ5E?t=156 — номер три].
Отец поржал, записал, и выдал мне внеплановый «ты-молодец». Все еще приятно!
— Три фильма, значит? — Уточнила мама.
— Фильм с Бьёрк, — Начал я разгибать пальцы по одному: — Фильм про «белый» район и фильм про Николь Кидман.
— И это все — всего за двенадцать миллионов долларов! — С явным удовольствием добавил предвкушающий сверхприбыли батя.
— Мне нужно еще, я не успею, но хочу подтянуть режиссера Джона Карпентера, чтобы он немного перелопатил собственноручно рожденный жанр «подростковый слэшер».
— «Хэллоуин»? — Уточнила усердно пичкаемая мной годным кинцом Хэруки.
— Ага, — Кивнул я.
— Стэн обо всем позаботится, — Отмахнулся от такой мелочи батя, отхлебнул пивка — провожает нас, так сказать. Уже третьей банкой провожает! — и ухмыльнулся: — А ты знал, что твои регулярные признания в любви к аниме по телевизору возымели неожиданный побочный эффект?
— Какой? — Не мог не заинтересоваться я.
— Рейтинги ВООБЩЕ ВСЕГО… — С нажимом произнес отец: — …Аниме пошли вверх! Поговаривают о тридцати миллионах новых зрителей — это, само собой, не считая зарубежной аудитории.
— Что-то типа: «Я всегда считал аниме какой-то дурью для малолеток и извращенцев, но если оно достаточно хорошо для Одзавы Иоши, значит и мне стоит попробовать»? — Предположил я.
Семья грохнула, и батя кивнул:
— Что-то вроде!
— И эти люди еще упрекали меня в дестабилизации рынка! — Пожаловался я.
— Твоя активность пугает и ставит в тупик очень многих, — Пояснил отец: — Но рано или поздно все увидят, что те, кто в тебя верит — процветает, а конкуренты… — Он замялся.
— Продолжают идти своим путем! — Закончил я за него.
— Нинтендо очень довольна второй рекламой, — Кивнув, перевел он тему.