зав никому из нас, старых товарищей, ни слова, подал в отставку? Разве не ты сам заварил всю эту кашу с Бибой и Гением? Поэтому теперь у тебя нет никакого права здесь плакаться.
— Разве я плачусь? — раздраженно спросил Боб. — Или, может, жалуюсь? Просто сказал.
— Нет, не просто, но все равно, любовь, газета и друзья… — не мог остановиться Жан.
— Любовь — это любовь, а газета — это газета, — твердо произнес Боб. — И давайте закончим с этим.
— Ну, давайте, — вмешался Поэт, который до этого все время молчал. — Хотя любовь, о чем мы, поэты, хорошо знаем, это вечная тема. Кто сдает?
Он собрал все карты и бросил их на середину стола.
16
— Собственно, я все равно возвращаюсь домой, — объявила Биба, когда Боб на велосипеде скрылся за углом.
Гений стоял перед ступеньками, являя собой прекрасный образец Гения, который предпочел бы оказаться где угодно, только не там, где он был в действительности.
— Хорошо, — кивнул он. Приблизился к Бибе и сделал средне неудачную попытку поцеловать ее в щеку. — Хорошо. Увидимся!
— Пока, — пробормотала Биба, повернулась и помчалась назад к дому. На ступеньках чуть не сбила с ног соседку, почтовую служащую, которая прилагала неимоверные усилия, чтобы вернуть глаза в исходное положение, поскольку до этого они всячески стремились запечатлеть события, происходящие во дворе.
Биба выскочила из лифта и всей своей тяжестью налетела на дверь квартиры. Раздался сильный грохот. Дверь была закрыта на ключ, поэтому при нажатии на ручку не открылась. Она надавила на кнопку звонка, и он звонил и звонил. Мама, с удивлением открывшая входную дверь, успела выдавить лишь: «Что, собственно?..» Но Биба уже рванула мимо нее, бормоча в ответ лаконичное: «Да ничего!..», — и исчезла в своей комнате. Сначала она бросилась на постель, кулаками выбивая возможную пыль из матраса, потом, запыхавшаяся, позвонила по мобильному Пике.
— Срочно приходи сюда!
— Но я… — послышалось из аппарата.
— Никаких «но». Если ты подруга, приходи немедленно. Срочно!
Дверь комнаты медленно открылась, и на пороге показалась мама.
— Биба, — сказала она, — что же…
— Ничего! — грубо ответила Биба. — Меня нет. Ни для кого меня нет. Я жду только Пику.
— Что, собственно… — сделала еще одну попытку мама.
— Меня нет, мамочка, нет меня, — повторила Биба, слегка всхлипывая, и отвернулась к стене.
Мама, пятясь на цыпочках, вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь.
Пика примчалась в предельном раздражении. Такой формы общения по телефону она от Бибы не ожидала. Кроме того, им с мамой с таким трудом удалось уговорить оторвавшегося наконец от стола и кровати отца пойти «немного посмотреть» летние распродажи. А тут весь этот переполох и сорвавшаяся с катушек подруга.
— Что, в самом деле, происходит? — спросила она.
Биба почти кричала и с утроенной силой накинулась на матрас:
— Этот человек сумасшедший! Этот человек совершенно сумасшедший!
— Да кто же, в самом деле? — снова спросила Пика и присела к ней на кровать.
— Кто, кто? Боб, конечно! Кто еще?
Пика удивилась и начала восстанавливать события.
— А почему? Ведь на собрании редколлегии он начал, а потом Гений предложил тебя…
— Да, псих, как он мог?
— Кто теперь? — Пика совсем растерялась.
— Кто, кто? Да Гений же. Кто еще?
На Пику, которая едва пыталась собраться с мыслями, теперь обрушилась новая порция еще более сильного замешательства. Вследствие чего, просто необходимо было выкурить хотя бы одну сигарету. Однако перед носом Бибиной мамы этого, конечно, нельзя было сделать без последствий.
— Пожалуйста, начни с самого начала, — предложила Пика. — Прости, но я ничего не понимаю.
Биба сосредоточилась.
— После собрания мы все стали расходиться, а ты ведь знаешь, что Гений сказал мне: нужно кое-что обсудить. Мы вместе пошли по коридору. Все на нас смотрели, хм, хм, думая, скорее всего про себя: «смотри, смотри, новые начальники, как серьезно разговаривают…» Ну да, на самом деле, ведь Гений — совсем неплохой парень, и его отец — какая-то важная птица, значит мы говорили, Гений был очень рассудительным, и вдруг неожиданно оказались перед моим домом, в тот момент мимо проходила моя мама, она сказала «о, Боб», я ее поправила «Гений», «о, Гений, может, вы зайдете, ведь совсем не обязательно сидеть в сушильной комнате», ну мы и зашли, я привела Гения сюда, в свою комнату…
Пика очень напряженно слушала, расставляя в повествовании занятые и точки, потому что Биба в спешке не успевала.
— Затем Гений прямо сразу спросил, может ли он меня разок поцеловать, потому что иначе он за себя не отвечает, а потом позвонил Боб и сказал, что ему нужно срочно зайти кое-что сказать, потом мы с Гением всего несколько секунд посидели, а Боб уже звонит в дверь, я маме сказала, что я у тебя и чтобы она Боба спровадила, как она это умеет, ведь я не знаю, как бы он воспринял Гения у нас дома, Боб ушел, затем мы с Гением спустились вниз, но Боб был там, он видел нас, взбесился и умчался на своем проклятом велосипеде… Сумасшедший, настоящий псих, я тебе говорю! — закончила свою речь Биба.
— Кто из них?
Пике все еще не было ясно.
— Кто, кто? Боб, конечно! Да нет, что я говорю, Гений, конечно!
— Я все-таки не понимаю: кто же из них? Боб или Гений? — повторила свой вопрос Пика.
— Ну Боб. То есть Гений. Короче, оба! Эти типы любому задурят голову. Психи!
— Ага, — задумчиво произнесла Пика. — Теперь понимаю. На самом деле это совсем не обязательно должно было быть правдой, но это обязательно нужно было произнести. Биба вздохнула и посмотрела на нее с благодарностью.
— Начнем еще раз сначала, — сказала Пика. Все указывало на то, что буря стихает и что по глади спокойного моря можно отправляться в спокойное плавание.
— Итак, ты ходишь с Бобом? По крайней мере раньше ходила, так? — Биба рассматривала свои колени и свои руки, которые лежали на коленях.
— Да, — кивнула она. — Да. Думаю, так.
Теперь Пика заняла более твердую позицию. Она исходила из благих ограничений, которые основывались на представлении о жизни ее мамы, те же — на проповедях настоятеля соседнего храма, а те, в свою очередь, — на рекомендациях самого Господа Бога, донесенных до нас вечными книгами. В этот момент Пика решила приберечь для другого случая некоторые практические взгляды на жизнь, которыми в действительности руководствовалась.
— Но целовалась ты с Гением, — строго сделала вывод она.
— Ну да, — поспешила объяснить Биба, — но смотри, Гений сюда пришел, было задумано…
— Кто задумал и что? — продолжала мостить дорогу к истине Пика. — О чем думала ты, о чем думал Гений и чем все это закончилось?
— Ну, я не знаю, — уже почти всхлипывала Биба. Затем она собралась и раздраженно бросилась в атаку:
— Какая ты все-таки противная!
Затем обе замолчали.
— Дорогуша, — спустя какое-то время проговорила Пика, и было абсолютно ясно, что после подобного вступления не следует ожидать какого-то радужного продолжения, — ты красивая, тебя многие пожирают глазами. Тебе нравится гулять с Бобом, потому что он классный парень, тебе нравится быть с Гением, ведь и он классный парень. А ты когда-нибудь повнимательнее присматривалась к продавцу выпечки в вашем магазинчике? Он ведь тоже классный парень. И почтальон, и молодой человек за окошечком в банке. Тебе следует спешить, чтобы не опоздать. Ты ведь самая главная стерва!
Биба посмотрела на нее, глубоко оскорбленная.
— И это ты мне, своей подруге?
— Именно, — подтвердила Пика. — Тебе, своей подруге. Если бы это касалось кого-то другого, я бы слова не сказала. Но ты мне не безразлична. Поняла? Мне не все равно. Точка! Даже не точка, а восклицательный знак!
Биба кончиком носового платка промокнула глаза и слегка шмыгнула носом.
— Другими словами, — тихо проговорила она, — ни Боб, ни Гений не психи, значит, это я сумасшедшая?
Пика усмехнулась.
— Точное слово найдет благодарные уши. Можно сказать и так, — кивнула она в подтверждение. — Но мне кажется, что в твоем случае надежда есть.
— Есть? — захихикала Биба.
— Есть! — подтвердила Пика и прыснула от смеха.
Затем они обе встали, поправили покрывало на Бибиной постели и начали очень долгий и обстоятельный разговор. После чего как-то между прочим они составили небольшой заговор, вернее, невинный девичий проект. Что это такое? Девчонки это точно знают, а парни рано или поздно испытывают на своей шкуре.
Мама сначала удивленно подняла глаза от женского журнала, лежащего на столе перед ней, когда смеющиеся подружки, обнявшись, вышли из комнаты. Но затем снова опустила взгляд и подумала про себя, что, возможно, и не обязательно до конца понимать молодых девушек ежесекундно.
17
Солнце уже потеряло часть своей силы, когда издалека, сначала чуть слышно, а затем все громче, к дому приближался стук ударов мяча о землю. Стук замер перед входом и зазвенел звонок. Отец отложил газету и пошел посмотреть, кто это. Но уже и так было понятно, кто это. Это был Петер, который пришел узнать, дома ли Армани, чтобы пригласить его немного покидать мяч в корзину на ближайшей баскетбольной площадке. Петер был асом по ближним броскам, а Армани — мастером «трёхочковых».
— Он дома, — подтвердил отец. — Зайдешь?
— Лучше здесь подожду, — ответил Петер и быстро добавил, — чтобы не испачкать вам паркет.
На самом деле он знал, что так Армани быстрее соберется и выйдет, и в то же время он сам избежит опасности услышать какой-нибудь лишний, может, даже неприятный вопрос.
Армани вылетел из своей комнаты, полностью готовый к выходу.
— А ты все сделал, что было задано в школе? — донесся из глубины квартиры мамин голос.
— Да, — отозвался Армани. — Да нам ничего не задали.
— Снова ничего? — задала бы вопрос мама, если бы отец уже не закрывал за ребятами дверь, успев бросить вдогонку исчезающему со скоростью света Армани фразу: