Армани, Поэт и Биба устроились среди цветущих рододендронов перед домом на старой деревянной скамейке.
— Жизнь, — объяснял Поэт, бегло, буквально по диагонали, просматривая листы бумаги, которые подавал ему Армани, а он затем одни откладывал на землю, а другие передавал в руки Бибе, — жизнь — невероятная вещь. Постоянно происходит миллион событий, но мы их можем замечать или нет, переживать или нет, однако эти события и само ощущение, что ты участвуешь лишь в миллионной или даже еще меньшей доле происходящего, — для поэта такой ужас…
— Когда я тебя слушаю, мне становится страшно от того, что я еще услышу, — стоически бормотал Армани и продолжал передавать листы со статьями дальше. — Говори так, чтобы я тоже понимал.
— Если, например, посмотреть на все эти мобильники, и антенны, и передатчики, и приемники… Понимаешь? — распалялся Поэт.
— Нет, — отвечал Армани.
Биба закатила к небу глаза.
— Ну, если представить, что все эти мобильники что-то сообщают, передатчики что-то передают, антенны все это транслируют, то понимаешь, что каждый кубический миллиметр атмосферы заполнен мыслями, которые куда-то летят, и потом вся наша атмосфера… — продолжал распаляться Поэт.
— Да и шире, — устало добавил Армани, — и шире. Добавь сюда Вселенную.
— Точно, браво, ты видишь? Сколько мыслей? Однако каждая из них направлена по единственному адресу. Теперь ты представляешь эти страшные терзания, когда знаешь, что все вокруг заполнено мыслями, а ты можешь уловить только одну из них…
— Мать твою, — резко включился Армани, — а ты представляешь себе, если она промахнется и к тебе не попадет?
Поэт вздрогнул.
— Как, почему, ведь все же она твоя, летит сквозь густо засеянные другими мыслями километры, чтобы найти тебя…
— Да, — сказал Армани, — а у тебя, к примеру, выключен мобильник. Я об этом говорю.
Поэт умолк. Биба все еще не отрывала глаз от неба.
— Один человек называет это болью непережитого, — продолжил Армани, — один твой коллега.
Биба, взяв в руки листы бумаги, попыталась определить их общий вес.
— Дела у нас идут отлично, — сказала она. — Страница, кажется, выйдет содержательной и будет множество необходимых ссылок.
Пипи и Гений забрались в дом. Сидя в гостиной, каждый на своем конце стола, они просмотрели собственные тексты, затем обменялись ими, перебросились парой слов, и процедура повторилась.
По ходу этих интеллектуальных занятий Гений вдруг снял очки, начал их протирать и сказал:
— Хотел бы задать один личный вопрос.
— Да? — отозвался Пипи. — Мы здесь для того, чтобы общими усилиями решать в том числе и личные вопросы. Если, конечно, сможем.
— Вчера вечером я действительно совершил все те глупости? — неуверенно спросил Гений.
— Что? — снова переспросил Пипи. — Какие?
— Сам знаешь, — нерешительно начал объяснять Гений, — то, что мне рассказал наш молодняк, что я поучал, кричал, декламировал…
— Да успокойся ты, — громко рассмеялся Пипи. — Ты в экстренном порядке напился, нежно обнял камин и заснул, как младенец. Но храпел, на самом деле, как целая бригада лесорубов.
— Так значит я не…
— Наверное, тебе это приснилось, когда мы с Жаном отволокли тебя в постель, — пробормотал Пипи и сразу же снова углубился в текст.
— Зачем же они мне тогда все это наплели? — продолжал выяснять Гений.
— А это, ну, знаешь… — Пипи поднял глаза от текста. — Им было интересно, сколько тебя можно грузить, чтобы ты уже въехал. Просто они веселые. Я где-то читал, что смех — это проявление здоровья и молодости. Да забудь уже! Написал? Дай, я посмотрю!
Гений снова нацепил очки и поправил их на носу.
— Ну да! — после этого весело отозвался он, поскольку у него все же отлегло от сердца. — А все-таки, золотые они, наши детки.
Боб, остановившись в дверях, поинтересовался, все ли у них в порядке.
— Да, бывший шеф, — ответил Гений.
— В какой-то степени, — улыбнулся Боб, — в какой-то степени.
Он пошел вниз в подвал. Биба заметила это и отправилась вслед за ним. Боб стал складывать полотенца и искать среди них свои вещи.
— Ты вернулся на место, как бы сказать, на место… — начала Биба.
— Незабываемых событий, — шепнул Боб, отбросил полотенца и сделал шаг к ней. Он протянул руку и широко разведенными пальцами провел по ее волосам.
— Ты чего-то боишься? — спросила Биба.
Боб долго смотрел ей в глаза, спокойно и нежно. Потом наклонился и поцеловал в лоб. И покачал головой.
— Не боюсь, — серьезно произнес он и повторил: — Не боюсь. В связи с этим Пика уже промыла мне мозги, а после этого вбила профессиональные пояснения в мой воспаленный ум. Но, конечно, для светлого будущего необходимо предпринять соответствующие шаги. Если мы, то есть, если ты согласишься на это.
В ответ Биба посмотрела на него долгим, спокойным и нежным взглядом. Затем взъерошила ему волосы и притянула для поцелуя.
— Но все же в будущем тебе придется иногда прилагать кое-какие усилия, — успела вставить она, прервавшись ненадолго, и снова поцеловала его.
В это время даже в подвал начал постепенно проникать сначала слабый, потом все более громкий звук сирены. Он приближался и приближался.
— Я думал, что это только у меня в голове гудит, — захохотал Боб и вырвался из объятий Бибы. — Пойдем посмотрим!
Звук сирены замер перед домом. Редколлегия «МЭГА» поспешно собралась у входной двери. Полицейский автомобиль остановился, а синяя мигалка на его крыше продолжала с бешеной скоростью крутиться. Из автомобиля выскочили два полицейских в униформе. Они внимательно осмотрели всех собравшихся по очереди, слева направо и с ног до головы.
— Ты еще ничего не написал, Гений, а тебя уже ловят! — надрывно простонал Пипи.
— Здравствуйте! — закричал полицейский, стоящий чуть поодаль. — Это здесь затевается некая газета?
Из папки он вынул лист бумаги и взглянул на него.
— А здесь есть некая… Что тут написано? — повернулся он ко второму.
— Мое дело — писать, твое — читать! — заявил тот, что был пониже ростом, и рассмеялся.
Вся редколлегия «МЭГА» расслабилась и облегченно вздохнула.
— Здесь ли некая Коцка? — выкрикнул теперь полицейский, тот, что был повыше ростом. — У меня приказ: усадить ее на заднее сидение и препроводить…
Коцка, немного побледнев, выступила вперед. Верхняя часть ее купальника не свидетельствовала о какой-либо нехватке содержимого, демонстрируя наличие весьма пышных форм. Полицейский с восхищением посмотрел на нее, достал из кармана платок, снял фуражку, вытер лоб, вернул фуражку на место и сказал: — Как сказано, на заднем сидении!..
Коцка подошла к автомобилю, открыла заднюю дверь и вытащила огромную белую коробку, перевязанную широкой красной лентой. Девушка не совсем понимала, что происходит.
— Откройте, так как нужно удостовериться, что все передано и принято в надлежащем состоянии, — потребовал полицейский.
Подскочил Армани и открыл крышку.
В коробке по-королевски возвышался большой шоколадный торт, среди зайчиков, гномов и цветочков переливалась надпись:
«С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!»
Все дружно рассмеялись, раздались аплодисменты и громкие восклицания. К Торту был приложен украшенный розами конверт. Коцка открыла его и громко зачитала послание:
«Будь счастлива, дорогая сестренка. Привет банде. Завтра утром приеду на комби. Милена».
Всеобщее ликование усилилось. У Коцки из глаз брызнули слезы. На несколько минут она крепко зажмурилась, потом собралась с духом и сказала:
— Господин представитель властей, а вы не хотели бы составить нам компанию в поедании торта?
Поскольку полицейский несколько замешкался, она взглянула на второго и быстро добавила:
— Это относится и к вам, господин помощник представителя властей!
35
Байси с восторгом расправлялся уже со вторым куском торта.
— Знаешь, — обернулся он к Размеш, которая с ужасом наблюдала, как исчезает вся эта масса шоколадного крема, — знаешь, меня уже действительно начинало беспокоить. Вы что, вообще ничего не едите? Разве никто никогда не бывает голоден?
Члены редколлегии «МЭГА» после торта привольно расположились в тени за домом. Полицейские уехали сразу после того, как вежливо проглотили несколько маленьких кусочков. Выяснилось, что они вместе с сестрой Коцки занимались на курсах по скалолазанию. Поэтому им не составило труда во время регулярного обхода, то есть объезда своей территории, сделать дополнительно небольшой «сладкий» крюк. Заодно они за самую что ни на есть малую плату залатали прохудившуюся автомобильную душу железного друга Жана.
— А занимаетесь ли вы также выявлением антигосударственной деятельности? — спросил у них при прощании Гений.
— Если антигосударственный элемент будет переходить дорогу не по пешеходному переходу, а делать это в метре от него, то он горько пожалеет об этом, — подтвердил младший полицейский и отдал честь.
— Я обязательно оповещу об этом общественность, — засмеялся Гений, — как только будет возможно. На данный момент, как вы сами видите, на этой дороге наблюдается катастрофическая нехватка пешеходных переходов.
Все напоминания о торте в честь дня рождения Коцки были убраны. Биба положила на стол солидную стопку бумаг.
— Итак, — начала она. — Материал для первого номера «МЭГА» в черновом варианте здесь. Еще хорошо, что мы опубликуем его в Интернете, а то ведь тем, кто не отличается особой силой, не удалось бы его даже приподнять. То, что я уже просмотрела, просто отлично. Вы молодцы! Но нам нужно договориться еще об одном важном пункте. Как вы знаете, я главный и ответственный редактор…
— А я твой заместитель, — молниеносно вставил Гений.
— Разумеется, — подтвердил Пипи, — разумеется. Но это не должно тебе мешать помалкивать, когда говорит шеф.
— Я просто сказал, — пояснил Гений и замолчал.
— Ответственный редактор отвечает за все, что написано в газете, и я к этому готова. Но мне бы хотелось, чтобы мы все отвечали за всё, что написано в газете. Мы все вместе ее подписываем. И если меня будут поджаривать на раскаленном масле, то какая-нибудь капелька может все-таки брызнуть и на вас. Мне бы не хотелос